– Не нужно, – наконец сказал Дэвид немного растерянно, словно забыв то, что повторял по дороге.
– Что не нужно? – холодно уточнил Картель.
– Не отсылай меня, отец.
– Это уже решено. Мой человек будет ждать у восточных ворот завтра утром. У него хороший конвой, и он знает, как обойти рейдеров. Уже к вечеру может быть поздно.
– Я хочу остаться.
– Зачем? – Картель фыркнул и снова взялся за стакан с виски. – Хочешь сражаться? На стенах? С простыми горожанами? С гвардейцами?
– Не хочу убегать. – Дэвид упрямо выпятил подбородок. – Это позор.
– Позор?! – рявкнул Картель, привстав, и шахматы на столе вздрогнули. – И это все, о чем ты подумал?! А ты не вспомнил о нашем деле, которому требуется хозяин?! Скажи, кто станет наследником, если со мной что-то случится?! Ты забыл о своей сестре, да и о матери. Что они будут делать, если мы оба останемся здесь?!
Дэвид отступил, услышав крик отца.
– Значит, ты действительно думаешь, что они?..
– Я учитываю все варианты, – уже спокойнее ответил Картель, снова глядя на шахматную доску. – Если случится худшее, семья не должна потерять дело, только собственность в Хоксе. При другом развитии событий мы можем приобрести гораздо больше, чем у нас было.
– Иначе?
– Не спрашивай. Ты уезжаешь, и тебе не нужно этого знать. Я напишу два письма – одно твоей матери, второе с распоряжениями на всякие случаи. Тебе их хватит на первое время, а дальше придется думать самому.
– Отец!..
– Дела идут не очень хорошо, и ты сам знаешь, что сегодня случилось. Если ты окажешься далеко отсюда, мне будет спокойнее.
– Отец, это из-за этой… из-за нее?
– Она – только одна фигура из многих, живое оружие, с которым не получается договориться. Помнишь, о чем мы с ней говорили? У оружия есть один недостаток – оно ничего не стоит само по себе, обязано служить, подчиняться.
– Так чьи приказы собирается выполнять эта девка?
– Похоже, она нашла общий язык с нашим бароном.
– И теперь стала нам врагом? Она и эта ее?..
– Врагов не бывает. – Картель откинулся на спинку кресла. – Они – лишь фигуры на этой доске, которые не могут изменить свое предназначение. В реальном деле не бывает противников, сын. Есть конфликты интересов, твоих и чужих. Сумей их решить – и врагов больше не будет. Барон ни разу не выступил против меня. Когда этот город только строился, сюда везли бетонные блоки и сваривали опоры из железа, подобранного на кладбище машин, он уже был здесь, вместе со мной. Мои люди продавали воду, обменивали мясо с холмов на инструменты, а молодой беглый прайм со своей боевой машиной охранял нас, был везде и всюду. Стоило кому-то покуситься на нашу собственность или нарушить порядок, он убивал без сомнений, быстро и эффективно. Потом его интересы изменились.
Сын молча смотрел в сторону, все так же выпятив подбородок, и выражение его лица внезапно напомнило Картелю о матери Дэвида, не той, которой предназначалось письмо, а настоящей, исчезнувшей где-то под Фаэтоном после налета работорговцев.
– Я понял, отец, – наконец-то сказал парень. – Но разве я не могу еще чем-нибудь помочь, пока буду здесь? Хотя бы…
– Нет! – резко ответил Картель. – Ты нужен мне, но далеко отсюда. Это не обсуждается.
– Но я хотел…
– Иди собирайся, у меня еще много дел.
Дэвид опустил на него глаза и резко кивнул, словно приняв какое-то решение:
– Прощай, отец.
Молодой человек вышел так же резко, как и вошел, снова хлопнув дверью, а Картель некоторое время смотрел ему вслед. Он не собирался так быстро выгонять его, тоже хотел сказать ему нечто такое, о чем думал все утро, очень важное, но забыл как раз перед приходом сына.
Отъезд Дэвида действительно все упростит. Пора убрать пешку, чтобы она смогла когда-нибудь стать ферзем, даже если сама еще ничего не понимает.
– Что за глупая игра? – сказал Картель самому себе. – Где это видано, чтобы один король не мог договориться с другим?
