Воспоминания, немного грустные, но светлые, помогли расслабиться. Саша еще раз окинул взглядом обстановку и уселся за круглый стол. Да, определенно, хозяина в доме не хватало. Стул под Барковым опасно шатался, а шнур электрического чайника был неумело перемотан синей изолентой. Гармония ситца, флока, ковров и обоев при полном небрежении техникой, за исключением санитарной, — чисто женский подход к хозяйству. Дача мадемуазель Ольги? Возможно, хотя ее-то в любви к обустройству гнездышка и крахмальным занавесочкам заподозрить как раз трудно. Уж очень она не «домашняя». Хотя внешность зачастую обманчива.
Взять самого Баркова. Высокий, худой, белобрысый, с наивными синими глазами, пухлыми губами, мушкой на щеке и совсем не мужественным подбородком. Безобидный «ботаник», да и только. На этом поначалу частенько прокалывались даже опытные забияки и в школе, и в универе. А уж как обманула внешность Баркова четверых подвыпивших шахтеров, когда Саня впервые вывез Лену на юг, приятно вспомнить. Пролетели тогда парни из Николаева, как ежик с одежной щеткой. Лена в то время еще сомневалась, стоит ли связывать всю последующую жизнь с Сашей, как позже она призналась, — боялась принять привычку за любовь, ведь они дружили с детского сада. Но инцидент на берегу Черного моря помог ей определиться. Нет, она не начала относиться к Баркову, запросто уложившему на прибрежный песочек четверых здоровенных мужиков, как к супермену. Даже если бы Саня не вышел из схватки победителем, это не изменило бы ее решения. Важнее в той ситуации было то, что он не отступил, хотя вовсе не рассчитывал на чью-то помощь и не был заранее уверен, что ему пригодятся спортивные навыки. Ведь ребята тоже могли оказаться мастерами каких-нибудь единоборств. Но Саша не дрогнул. Тогда-то Лена и поняла главное — Барков абсолютно надежен. А для женщины это важнее, чем внешность или недюжинная сила избранника. Возможно, важнее, чем любовь… Саше не хотелось так думать, но иногда, вспоминая все эти разговоры, он ловил себя на том, что никак не может осмыслить одно несоответствие: Лена боялась принять привычку за любовь, но при чем тут надежность? Женская логика? Видимо, да. А значит, ломать над этим голову бессмысленно…
Из ванной с полотенцем в руке появилась Ольга. Светлые волосы, мокрые и потому чуть вьющиеся, она зачесала назад, а тонкий комбинезон автогонщицы сменила на шорты и футболку. Фигура у нее оказалась вовсе не такая спортивная, как сначала показалось Саше. Впрочем, когда ее было разглядывать? Макияж Ольга смыла, отчего теперь выглядела вовсе не женщиной-вамп, а милой и беззащитной домохозяйкой. Ранки от лопнувшего стекла она смазала заживляющим кремом. Теперь Барков видел, что ей никак не меньше сороковника, но кошачья грация и светлые волосы скрадывали возраст. Если не присматриваться, ей можно было дать и тридцать, и двадцать — как упадет свет.
Ольга бросила полотенце на спинку стула и занялась сервировкой стола. К чашкам и вазочкам добавились пузатые бокалы и тарелочка с нарезанным лимоном. Похоже, гостя собирались угощать коньяком. Ольга снова удалилась на кухню — за дверь между камином и телевизором — и вернулась с бутылкой «Арарата». Пить в жару Барков не любил, но потугами пожилого кондиционера в домике поддерживалась вполне комфортная температура, и Саша решил, что отказываться не станет. Зачем обижать такую милую хозяйку? Наблюдая, как уверенно она передвигается по дому, Саша сделал вывод, что если эта дача и не ее собственная, то, во всяком случае, бывает она здесь гораздо чаще, чем в фитнес-клубе.
— Молодец, — нарушил молчание расположившийся на диване Климов. — Наблюдаешь, соображаешь, помалкиваешь. Настоящий разведчик.
— Лимоны надо сахаром посыпать. Но только чуть-чуть. Клим, ты обещал встречу с тем, кто ответит на все мои вопросы. Ведь это ваша база?
— База, — подтвердил Вася, пересаживаясь за стол. — Сейчас нервы успокоим и поговорим… Давай по пятьдесят… Оля! Все к столу…
Он разлил коньяк по пузатым бокалам. На четверых.
«Все» вышли из кухни следом за Ольгой. Ими оказался немолодой мужчина самой благообразной внешности: среднего, по современным меркам, роста, плотный, но сохранивший осанку и без малейших намеков на живот. Загорелая лысина, обрамленная венчиком коротких седых волос, и примерно той же длины белая бородка резко оттенялись черными бровями, и этот контраст наряду с осанкой и легкой, пружинящей походкой сбивал с толку. Мужчине можно было дать и шестьдесят, и пятьдесят, а если взглянуть в молодые, внимательные карие глаза, то и все сорок пять, несмотря на седину. Чем-то он напомнил Саше отца — в свои шестьдесят и при центнере живого веса бодрячка, каких мало. Правда, этот седой в отличие от папы в молодости определенно был жгучим брюнетом и свою пенсию, похоже, зарабатывал вовсе не в конструкторском бюро. В каждом движении седого чувствовались продуманность и рациональность. Он, будто старый опытный тигр, внешне ленивый и добродушный, внимательно наблюдал за жертвой и просчитывал все ее действия на десять ходов вперед. Просторная летняя одежда в целом скрывала очертания его тела, но широкие плечи, затянутый на поясе ремень и руки, загорелые, мускулистые, покрытые выгоревшими волосами, выдавали «дедушку» с потрохами. Попробуй встать у такого «старичка» на пути, и тебе несдобровать, будь ты хоть мастером единоборств, хоть бойцом спецназа.
— Здравствуйте, господин Барков, — мужчина протянул руку.
Умеренная громкость и тембр голоса — мягкий, но выразительный баритон — уже не обманули Баркова. Этот человек был не тем, кем казался на первый взгляд. Рукопожатие поставило точку: сухая ладонь, выверенный захват, строго дозированный — килограммов в двадцать, не больше — нажим, никаких характерных для рода деятельности уплотнений, деформации пальцев или мозолей. Совершенное владение языком тела, вернее — его «молчанием». Саша все ждал, что он вот-вот произнесет с шотландским акцентом: «My name is Bond. James Bond». Но двойник сэра Коннери ничего такого не сказал.
— Здравствуйте. — Барков пожал ему руку и смело посмотрел в глаза.
Седой некоторое время изучал Сашу молча и бесстрастно, а затем вдруг расплылся в улыбке, причем вовсе не дежурной, а искренней и дружелюбной.
— Владислав Валерьевич, — представился он. — Друг Васи.
— И Оли? — примерно тем же тоном уточнил Барков.
— И Оли, — согласился седой. — В привычном моему поколению смысле.
— Очень приятно познакомиться с вами, — Саша так и не отвел взгляда, — Владислав Валерьевич…
Седой снова замер, изучая реакцию Баркова.
— Вы, верно, ждете от меня объяснений?
