Выключив биоком, Осис расплылся в своей широкой лунной улыбке и стал рассказывать. Оказывается, сегодня после обеда его безо всякого предупреждения перевели служить из полиции в Службу. Почему? С какой стати? Никто не объяснил. Зато перевели с сохранением чина вицера и с двойным повышением оклада. Рассказывал Осис так, словно они расстались стэлс назад.
Договорить ему не дали. У Бруно зазвонил биоком, и экран полыхнул золотом. Визкап уже почти не видел, но ошибиться было невозможно. Золотая его потеря, его карнавальная богиня что-то говорила ему, с улыбкой доброй королевы на устах.
Сперва — Осис, теперь — Золото! Бруно чувствовал: от радости он расплывается в почти такой же широкой улыбке, как его круглолицый друг. Начиналась какая-то ночь чудес, словно одним могучим ударом он умудрился проломить себе путь в сказку.
И тут случилось совсем уж невероятное!
Дверь распахнулась. На пороге возник силуэт офицера Службы с пакетом в руках и доложил, что мундир отважного гозта визкапа Службы Бруно Джагрина готов и мундир этот отважному гозту визкапу Службы Бруно Джагрину доставлен.
Глава 16
ПЕРВОЕ СЫСКНОЕ МЕРОПРИЯТИЕ
Бруно приладил к своей голове новенькую фуражку, после чего оставалось только щелкнуть каблуками и отдать честь отражению в зеркале.
— Отважный гозт визкап Бруно Джагрин к несению межевой службы готов!
Черный с серебристыми вставками мундир офицера Службы был ему к лицу.
— Мне бы такой, — мечтательно протянул лежащий на кровати Осис, — сегодня утром аэр получил, тормознул перед девчонками — у них глаза круглыми сделались. В тот момент я подумал: вот оно — счастье. А сейчас понял: ну что за счастье без такого мундира! Эх, пока до визкапа дослужишься…
— Мундир не сам по себе. К нему прилагается достаточно опасное задание.
— Погоди, — Осис принюхался, — а ведь эта туалетная вода не из дешевых. Что там сегодня к мундиру прилагается? Опасное свидание?
— Задание. Я сказал: задание.
— Да вижу я, куда ты собрался. Добрый я сегодня, иначе мог бы порассказать о наших южаночках такое. Поопасней Гериада будут. Эх Бруно, держался бы ты подальше от Золота.
Откинувшись на подушку, Осис блаженно улыбнулся. Сегодня утром прошла первая тренировка его аэрогруппы, поэтому он был сейчас бесконечно довольным. Автоэры и девчонки — в этом он знал толк, и тут была любовь взаимная, в отличие от его третьего увлечения.
— Свезло тебе вчера, а моим кобылкам на выходных — нет. Все ставки сгорели. Я вот думаю: если мне так не везет, значит, существует человек, живущий на мое счастье? Это не ты, случаем?
Осис стал загибать пальцы.
— Гериада срубил — раз. Все делал, чтобы загудеть на каторгу, а попал в Службу — это два, такой мундир получил. Твоя судьба не на мои проигрыши резвится?
— Тебя тоже в Службу взяли, в аэрогруппу назначили.
— Это правда.
— А Гериаду я должен сказать «спасибо». Благодаря фанорепортажу, Золото меня и нашла. Теперь узнаю, видела она тигра с «козочкой» в карнавальную ночь или нет. Все-таки они с Серебром спустились со стороны парка. Вдруг она заметила что-то? Раз джагри не помогает, начну проводить обычные сыскные мероприятия.
Осис приподнялся, дотянулся до флакона с туалетной водой, с задумчивым видом понюхал его.
— Только не рассказывай мне, отцу девочек-близняшек, что ты идешь за информацией. Я слышал, как ты с Золотом по биокому ворковал. Стишки читал.
В последних словах зазвучали полицейские, обвинительные интонации. На что обвиняемый, оторвавшись наконец от зеркала, изобразил некий легкомысленный поэтический жест и нараспев принялся декламировать:
Имя ее поет, как восьмая нота октавы,
Полотнища весеннего света зажигают ее шаги.
Слепит ночное солнце, ну а дневного — не надо,
Вспыхнул луч на пороге вечным началом пути.
Осис рухнул на подушку, а Бруно с удовольствием пояснил сраженному стихами другу:
— Зовут ее Фестади, с древнеаркейского это имя переводится как «солнце ночи». А строчкам этим почти четыреста лет. Здорово, правда?
Осис сокрушенно покачал головой.
— Ты на краю гибели, Бруно. Запомни: самые страшные заразы те, что доводят нас до стишков. Сперва эти ангелочки всячески доказывают, что они не такие, «как все». А потом…
— Не пугай. Что потом?
— Самое дрянное. Когда ты им поверил, они с превеликим удовольствием начинают тебе демонстрировать, что они именно такие, «как все». Взвоешь! Поэтому как отец…
— Девочек-близняшек — это я уже слышал. Давай что-нибудь новенькое.
— Она фана, Бруно. Очень дорогая фана. Я проверил по биокому статистику продаж ее фанокопий, там счет идет на десятки тысяч штук. Может быть, ты сегодня читал стишки виртуальной Фестади. Пойми: она просто видеокартинка.
— Эта видеокартинка ходит на благотворительные дежурства в больницу Черного квадрата, работает санитаркой. Она — человек.
— Правильно. Это ее стэлсы. Иначе ей не продаться. Вот и купи ее. Фаноподружки — милое дело. Но в экран не лезь. Из моих знакомых ребят двое пытались иметь дело с фана в жизни, после чего они чуть не свихнулись. Давай лучше рванем на пикник. Аэры, девочек нормальных я организую. Отвлекись.
— Я один раз уже отвлекся и больше не собираюсь ни спасать Будущее, ни бороться со Стеной, ни тратить время впустую. Лемсонг поручил мне найти убийц тигра — этим и займусь. Пока.
— Но ведь ты теперь абсолютно беззащитен! Последние слова Осис прокричал в пустоту, друг его уже выскочил из комнаты. Да и понял бы Бруно смысл этих слов? Ведь вовсе не на запрет на ношение сканфера намекал ему мудрый отец девочек-близняшек.
К балюстраде смотровой площадки было не протолкнуться, поэтому Бруно только и оставалось, что прогуливаться за спинами зевак да через головы любоваться на голубые горизонты. Площадку умудрились построить на склоне высокой и крутой горы, и выходила она прямо на океан.
Внизу на зеленых холмах сверкали стеклянные цилиндры башен. Чуть дальше за портовым хаосом начинался океан, и почти сразу взгляд упирался в остров-постамент с гигантской статуей Спасителя, не уступающей по высоте Столпу. По голубому небу к статуе летело белое облачко, и казалось, что Спаситель Мира приготовился его ловить своими воздетыми руками.
Яркие картины юга Юга радовали Бруно, как в первый день приезда в Йозер Великий. Глаза визка-па снова видели. Слух вновь был будто у шарга-змеелова. Бруно выиграл в лотерею под названием «гром вечности» и теперь не мог налюбоваться на пальмы, на голубые небеса, на многочисленных в этом традиционном месте встреч девчонок. Среди них он искал свой золотоглазый мираж, ведь назначенный стэлс настал.
