— Не тараторь так, — попросил Бенджамиль. — А если шпана выставила часового в подъезде?
— Ерунда! В подъезде торчать скучно. Стяни мне панцирь, Сейтон! Дай копье! И на коней! — продекламировала Марси. — Подожди две минуты, я оденусь!
— И всё-таки хорошо бы прихватить палку потяжелее, — крикнул Бенджамиль вслед девушке.
«Или нож», — подумал он, но представив, как входит в чей-то бок острый кусок железа и как горячая кровь брызгает прямо на его руку, сжимающую пластмассовую рукоятку, сразу отказался от этой мысли. Тем более, что не был уверен в том, что вообще сможет пустить нож в дело. Палка ещё куда ни шло.
Возбуждённый, переполненный злым азартом, от которого слегка дрожали пальцы рук, Бенджамиль натянул френч, ещё раз выглянул в окно и принялся мерить шагами комнату, сосредоточенно глядя себе под ноги. Кресло — кровать — окно — столик, столик — окно — кресло — кровать. Что-то блеснуло в сером ворсе напольного покрытия. Бен остановился, приглядываясь. Кусочек жёлтого стекла? Край монетки? Таинственная сверкающая драгоценность застряла между жёсткими ворсинками. Бенджамиль нагнулся и двумя пальцами вытащил из ворса маленькую золотую рыбку — верхнюю пуговицу от китайского платья Марси. Бенджамиль почесал макушку и в очередной раз сел на кровать. Относительный порядок в голове опять превратился в хаос… волна чуть вьющихся волос, смуглая кожа, внимательные, слегка раскосые глаза… Сон перемешался с явью. Бен покрутил головой, пытаясь отогнать наваждение. В этот момент в комнату заглянула Марси. На девушке был надет светло-зелёный плащ с пелериной, в руках она держала ножку от табурета.
— Пошли, — решительно сказала Марси. — Сейчас или никогда!
Похоже, ей самой понравилось, как она это сказала.
Бенджамиль следом за девушкой вышел из спальни. В прихожей возле входной двери Марси вручила ему импровизированное оружие. Ножка оказалась довольно увесистой. Конусообразно сужающийся к основанию тавр из светлого металла с пластмассовой нахлобучкой на конце удобно лёг в ладонь.
— Пока держи наготове, потом спрячешь в рукав, — деловито распорядилась Марси.
Она внимательно осмотрела Бенджамиля с ног до головы, словно бы проверяя его экипировку, потом задумчиво спросила:
— И всё — таки интересно было бы знать, отчего они на тебя так взъелись? О чём вы говорили?
— Да почти ни о чём. — Бен пожал плечами. — Сначала они спросили, сколько времени, потом похвалили мою причёску, потом сказали, что хотят забрать мои ботинки.
— Так и сказали? — усомнилась Марьям.
— Ну да! Тот, в длинном сюртуке, сказал: «Натопы хафай, отпуда мне». А я сказал им, что у меня здесь друзья и что ботинки я им не отдам.
— На трэче сказал?!
— Ну да.
— Ты трэч понимаешь?
— Естественно. Я же переводчик.
— Во дела! — сказала Марси почти весело. — Теперь я понимаю, отчего они за тобой гнались и почему они до сих пор караулят тебя во дворе.
— Отчего? — спросил недоумевающий Бен.
— Всё просто! Они приняли тебя за крысу, за стоповского шпиона, — объяснила Марси, — потому что у тебя карманов много.
Она взялась за накладной карман френча и резко дёрнула вниз. Карман оторвался наполовину и повис на нитках.
— Ты чего?! — Ошарашенный Бенджамиль отступил на шаг. — Что это значит?
— Это значит, что карманы с куртки надо спороть! — терпеливо объясняла Марси, пытаясь ухватиться за второй карман.
— Зачем?! — возопил Бен, пытаясь уберечь свою одежду.
— Затем, что ты говорил на трэче, а одет как циви. Трэчеры карманов на куртках не носят, накладные отрывают, а врезные зашивают. А ты трэкать умеешь, но одет не по моде. Значит, ты кто?
— Крыса? — догадался Бенджамиль.
— Крыса, — подтвердила Марси, дорывая надорванный карман.
— Но ведь агент, работающий на стонов, не прокололся бы на подобной ерунде, — задумчиво сказал Бен.
— Ага! — Марси радостно оборвала второй карман и бросила на пол. — Только они логическими рассуждениями себя затруднять не привыкли. Крысу нужно сначала прибить, а уж потом разбираться.
С нагрудным карманом пришлось повозиться. Но наконец оторвали и его. Марси обобрала торчащие нитки, ещё раз оглядела Бенджамиля и сказала:
— Теперь ты выглядишь почти как местный, только на трэче лучше ничего не говори. Ты готов?
Бен кивнул.
— Тогда вперёд?!
Девушка нажала рукой на панель замка, и Бенджамиль, крепко сжав в кулаке ножку от табурета, шагнул в полутёмный подъезд.
На самой границе серо-зелёного сектора Бенджамиль в сотый раз сказал Марси, что ей пора возвращаться. Девушка вздохнула и согласилась. Они остановились в пустынном дворе между несколькими старыми тополями и проржавевшим остовом детских качелей.
— Детали твоей кухонной мебели, — сказал Бен, вытягивая металлическую ножку из рукава френча.
— Хлам. — Марси равнодушно потрогала ножку пальцем. — Она не откручивалась, и я наступила на неё ногой, сиденье треснуло… в общем, теперь это можно выбросить.
— Что ж, она честно исполнила свой долг. — Бен попытался улыбнуться.
— Давай постоим так парочку минут, — попросила девушка.
Бенджамиль кивнул. Они помолчали немножко, потом Марси призналась;
— Жутко не хочется с тобой расставаться.
— А кто сказал, что мы расстаёмся? — Бенджамиль сглотнул комок. — Мы увидимся. Очень скоро увидимся. Аутсайд — это ведь не Сибирь и не Америка, подумаешь…
— Я знаю, что увидимся, — подтвердила Марси. — Не очень скоро, но зато непременно.
Девушка улыбнулась, хотя в уголках её глаз набухали слезинки.
— Я позвоню тебе завтра или лучше сегодня вечером. Какой у тебя номер?
Бенджамиль растерянно коснулся пластыря на ухе, и Марси всплеснула руками:
— Вот дурёха! Тогда запомни мой номер. Или нет, давай я запишу!
Она быстро огляделась по сторонам и, не найдя ничего подходящего, засунула руки в карманы плаща. Лицо её просияло:
— Есть!
Она извлекла из плаща маленькую, размером чуть больше ладони, книгу в твёрдом, расслоённом на углах переплёте. Развернув книгу, она ловким движением аккуратно и безжалостно вырвала один из первых листков. Маленьким косметическим карандашом для губ Марси написала на нем несколько цифр, свернула страницу в четыре раза и протянула Мэю.
— Карандаш стойкий, он не сотрется и не размажется, — очень серьёзно сказала девушка. — Только, пожалуйста, не потеряй.
Бенджамиль бережно спрятал листок в карман брюк.
— Слушай, — сказал он осторожно. — Когда я был без сознания, мне снился сон…
