бы. — Твои слова больше не останутся без внимания, Лютер. Мы больше не считаем тебя архитектором планов Падших.
— По-вашему, это лорд Сайфер? — с усмешкой спросил Лютер.
— В какой-то степени. Насколько это вообще возможно. Сайфер знает больше, чем любой Падший, — начал Ориас. — Он их разыскивает. Он пересекался с сотнями, тысячами Падших. Иногда он был один, иногда — с союзниками, кого-то вербовал, кому-то помогал советами…
— Допросить Сайфера было бы гораздо полезнее, чем тебя, — сказал Аназиил.
— Так вы собираетесь полностью посвятить себя охоте? — Лютер со вздохом посмотрел на Ориаса. — Я расскажу, чего вам это может стоить.
Небольшие поселения людей были разбросаны по всему Калибану. Они пользовались лишь примитивными средствами связи, но кое-что все же объединяло всех жителей моего родного мира: охота. Она поколениями питала культуру Калибана, влияла на диалекты и изменяла размеры владений лордов. Способность выслеживать и убивать Великих Зверей за пределами Ордена была прерогативой исключительно аристократов, и от нее-то и происходили их власть и права. Одни лорды и леди были добродетельны, другие — нет, но любой правитель, не занимавшийся подготовкой своих рыцарей, мог дорого поплатиться, когда Великий Зверь появлялся в его землях.
Помимо дружин феодала, весть о Великом Звере привлекала и будущих рыцарей, стремящихся завершить Поиск, а также отряды Скитальцев, надеявшихся подзаработать. Следопыты и проводники, охотники и прочие искатели приключений — каждый играл свою роль, однако традиция отказывала этим простолюдинам в праве убить Великого Зверя.
И только Орден не считался ни с родословной, ни с репутацией своих подчиненных. Человека незнатного происхождения также могли принять в Орден в ранге оруженосца после того, как он доказал, что достоин завоевать право посвящения в рыцари Ордена, или пережил опасное путешествие в сам Альдурук — подвиг, отбиравший самых смелых и умных простолюдинов.
Формально я был дворянином, сыном рыцарей, но и мать, и отец пришли сюда как простолюдины. Отец не распространялся о своем происхождении, и мать уважала его желания, а о себе рассказывала, что она дочь бондаря. Они выросли вместе где-то к юго-востоку от Альдурука, так далеко, что самый высокий пик тех мест скрывался за горизонтом.
Великий Зверь, почти такой же опасный, как Рог Разрухи, напал на их крепость. Их правительница, пренебрегая своими обязанностями, бросила тех, кого должна была защищать, и бежала со своими рыцарями. Большинство крестьян укрылись в казармах, хотя из оружия у них были только плужные лемеха и простые охотничьи ружья. Моя бабушка и еще несколько семей решили вместе с детьми отправиться искать защиты у другого лорда.
То, что им пришлось пережить, едва можно представить, но кое-кто все же прошел испытание лесом и выстроил новые дома в предгорьях. Мои мать и отец, тогда еще подростки, решили, что никогда больше не доверят свои жизни вероломным дворянам, а когда отряд сара Коралиса прошел через их поселение, они узнали о существовании Ордена. Они бежали из дома, преодолели горы и в конце концов пришли к вратам Альдурука.
Я рассказываю вам об этом потому, что важно знать начало пути их рыцарства, чтобы понять его конец. Они со всей ответственностью относились к клятвам защищать простых людей и отправлялись в каждую экспедицию из Альдурука, независимо от того, как далеко была их цель или как долго им приходилось блуждать по лесу. Больше нескольких месяцев родители провели в Ангеликасте, только когда мать была беременна, и столько же — после моего рождения. Но, отлучив от груди матери, меня отдали в распоряжение Ордена для дальнейшего воспитания, и мои родители отправлялись на охоту с тем же рвением, с каким спешили домой, чтобы растить меня. Как говорит старая пословица, «узы пролитой крови прочнее, чем той, что течет по венам».
Вполне вероятно, мои чувства к приемным родителям были даже глубже, чем к родной семье, поскольку в том возрасте, когда устанавливаются семейные узы, я проводил больше времени с ними.
Тем не менее, когда я вернулся в Альдурук и был принят в рыцари Ордена, я первым делом отыскал родителей, чтобы рассказать о своих достижениях. Они так гордились мной… С такой же гордостью я отправлялся вместе с ними в походы, когда Великий Магистр собирал отряды для экспедиций.
Не стоит путать эти отряды с обычными патрулями Ордена. Патрули были рутиной, они охватывали земли вокруг Альдурука, и их хватало, чтобы обеспечить безопасность Ордена и соседних поселений. В экспедиции же уходили на долгие дни: Орден оберегал весь Калибан, до самых дальних берегов, и, если требовалось, его рыцари пересекали моря. Некоторые экспедиции длились годами, хотя та, к которой меня как-то приписали, оказалась не столь грандиозной — километров на шестьсот к юго-западу, в районе, известном просто как Ущелья.
Великий Магистр Дедрик ушел из жизни, когда я был еще совсем мальчишкой. У меня остались лишь смутные воспоминания о великолепных церемониях его погребения в подземельях Тандора. Сарл Эннериэль была убита Шипастым Железнобоком в те времена, когда я еще жил в Сторроке. И потому теперь я служил магистру Оцедону. В ночь перед нашей отправкой он позвал меня в свои покои.
Оцедон не отличался высоким ростом. Возможно, он был одним из самых низкорослых рыцарей, которых я знал, зато у Оцедона, будто возмещая этот недостаток, были чрезвычайно широкие плечи и бочкообразная грудь. Оцедон, как и его предшественники, был скорее человеком войны и стратегии, чем управленцем. Поговаривали, что в юности он шокировал свою знатную семью тем, что любил заниматься трудом простолюдинов — работал в поле, таскал бочки, раздувал кузнечные меха, — чтобы стать сильнее и крепче, чем люди ростом выше него. Он носил бакенбарды, доходившие до уголков рта, однако волос на его голове осталось мало. Зато брови были настолько густы и заметны, что мы, молодые рыцари, шутили, что их можно увидеть сквозь закрытое забрало шлема. Оцедон был чрезвычайно яростен в бою и наводил ужас на тренировочной площадке, но наедине беседовал очень мягко.
— Вы воины и послы, — произнес Великий Магистр Оцедон накануне нашего отъезда. — Цепным мечом и болт-пистолетом вы настигнете лесных зверей, однако словом распространите волю Ордена.
— Какова воля Ордена, мой господин? — спросил я Оцедона. Живя в Альдуруке и проведя почти всю жизнь в его тени, я очень удивился, что Орден еще не известен во всем мире.
