Ник не видел, как Вана подошла к дереву и прижалась к нему, словно бы ища защиты. Не видел, как опустились на землю урунгхи. Никто из людей и не догадывался, что птицы едва разминулись со смертью: еще секунда – и они, как требует этого долг чести, набросились бы на бесплотного врага, выгадывая время и спасая тех, кого должны были охранять.
Ник не видел, как облако – теперь уже серое и плотное – закрыло солнце, после чего пустошь сделалась самым обычным выжженным участком леса, если, конечно, забыть о том, от чего они только что спаслись.
Но сейчас это было уже не страшно.
А Нику в полубреду привиделось то существо, от которого он только что спасся. Было это просто фантазией или нет – он не знал. Возможно, причина была именно в слабости и усталости, но – кто знает? – быть может, восприимчивость юноши к чужому разуму сыграла некоторую роль.
…Если бы такое было возможно, оно опустошило бы континент. Но тысячи и тысячи лет оно существовало лишь на этой пустоши. Так захотели его создатели. В свое время через пустошь прошло множество гладиаторов, боровшихся с опасностями ради развлечения Древних, и далеко не всем из жертв Плацдарма повезло так же, как отряду. Некоторые остались на пустоши навсегда.
А потом горело небо, и пылал лес, и почти все пространство вокруг превратилось в точно такую же гарь – граница размылась, хотя никуда не исчезла. Но пищи больше не было, и тень впала в спячку – на долгие-долгие годы.
Затем, когда здесь снова выросли леса, оно просыпалось и вновь засыпало еще не раз – и всегда в его границах оставалась выжженная пустошь, на которую не рисковали соваться ни животные, ни птицы, даже насекомые старались облететь стороной опасное место…
Когда-то хищник не был тенью. Но это было настолько давно, что воспоминания о том стерлись, вместо них остались какие-то неясные картинки. А сейчас – это должно случиться через несколько Больших Дождей – тень вновь заснет. А потом пустошь вновь покроется лесом, пройдут сотни и сотни лет, но тень будет ждать здесь…
– До чего ж он бледный! Белый, как полотно! – долетел до юноши голос менестреля.
– Белый… – повторила Вана. – Ничего, ему, кажется, лучше… Я вот не могу пока его лечить… Еще бы часа три…
– И не надо пока. Вон Локи. Он и меня спасал, и его, и собаку…
Руки юноши что-то мягко коснулось. Левую – раненую – ладонь что-то обожгло, но жжение тотчас сменилось мягким теплом. Локи – наверняка это он. Значит, все будет хорошо…
– Где-то там… Оно всегда будет где-то там… – проговорил Ник, пытаясь открыть глаза.
– Истина где-то рядом. – Вана улыбалась ему. – Все уже хорошо.
Дождь начинается.
Самый обыкновенный дождь…
Шорох дождевых капель по листьям деревьев действовал успокаивающе и на людей, и на животных. Остановиться планировали ближе к ночи, но планировали до перехода через гарь. Теперь же было решено устроить большой привал рядом, отойдя всего на несколько десятков метров от злосчастной пустоши. Бесчувственного Ника просто перетащили в уютное укрытие под корнями деревьев, после чего никто даже не задумался о том, чтобы поесть или попробовать отыскать сушняк для костра. И вскоре сон сморил всех, кроме урунгхов.
Глава 10
Тайны «ордена друидов»
– Не знаю, как вы, господа, а мы расслабляться и не подумаем! – Сигурд тяжело посмотрел на собравшихся.
«Это скольких же трудов стоило сделать так, чтобы этот гордец снова присутствовал на Совете, – подумал капитан. – И сейчас они опять могут разругаться в любую секунду…»
Да уж, бывший капитан Российской армии Алексей Степанов не представлял, что ему придется всерьез заниматься дипломатией. И вот, однако, пришлось, да еще как! Поначалу Сигурд и слышать ни о каких переговорах не желал: мол, там, на Совете, меня признают за калеку, проку от меня, следовательно, нет ни малейшего – ну так зачем я Ингвару и компании нужен? Вот дружина немного по-другому считает – значит, здесь мне и место. Да и вообще – отчего бы нам не стать чем-то вроде независимого государства? Гладишь, и вам хлопот меньше будет…
Ингвар только рычал: «А вот пускай он сперва перед моей женой извинится!.. А там уж можно будет и говорить».
И начались длительные переговоры.
Плохо было то, что пресечь слухи, расползшиеся по Эльсинору, оказалось делом невозможным.
«Да они друг друга на дуэль вызвали…»
«А Сигурд собирается всех дружинников из дозоров отозвать – вот пускай, мол, ополченцы с тварями управляются сами».
«А Олли этому ярлу самолично морду начистила. И правильно сделала!»
Особыми любителями слухов оказались не тусовщики, коих было большинство, а «случайный народ».
Сразу после Высадки они, оказавшись здесь из-за неисправности порталов, немедленно принялись конфликтовать со всеми остальными. Скандалов было множество, дисциплины среди «случайных» – никакой. Однажды капитану даже пришлось урезонивать расходившихся «случайных» оружием. Но одно дело – держать пистолет в руке, и совсем другое – пустить арбалетный болт по живой цели. Сигурд в свое время, еще до начала сезона дождей, так и поступил: убить, конечно, никого не убил, но все же ранил одного из скандалистов, к тому же не самого большого заводилу.
Лишившись своих вожаков, «случайные» вроде бы искоренились как класс (чего и добивались Георгий, капитан и Ингвар). Им пришлось жить в Эльсиноре и волей-неволей общаться с народом. К тому же, лишившись своих обычных развлечений – телевизора, музыки и прочих «прелестей цивилизации», – «случайному народу» пришлось (как бы это ни было сложно поначалу) думать головой, а не телеящиком.
Первые результаты оказались очень даже неплохими.
Огороды, разведенные «случайными», были, пожалуй, даже лучше, чем у остальных, да и в работе они старались не уступать своим соседям.
В любом случае, «случайный народ» мог бы сейчас жить да радоваться: на другом континенте, где они должны были оказаться, им почти поголовно пришлось бы сделаться рабами угнездившейся там банды. Но, оказывается, старые обиды не забылись, и теперь бывшие «случайные» поголовно поддерживали Ингвара и старались обходить стороной дружинников Сигурда. А если уж не удавалось разминуться – старались не здороваться.
Слухи по Эльсинору ходили настолько неприятные, что сама мысль о дружеском рукопожатии Сигурда и Ингвара уже начинала казаться нелепой. И тем не менее капитан не оставлял усилий. Во-первых, осадного положения никто еще не снимал: твари стали значительно осторожнее, но они были. И разлад среди колонистов мог привести к самым неприятным последствиям. А во-вторых, капитан был единственным в Совете, кто равно удален от обоих заклятых друзей. И вдруг, когда капитан, уже почти отчаявшись, в очередной раз попытался побеседовать с Сигурдом, тот задумчиво заявил:
