– А почему бы и нет… В конце концов, я прибыл сюда не для того, чтобы с ним воевать.
У капитана отлегло от сердца.
Правда, немедленно пришел вопрос – а что это с ним, с таким прежде неуступчивым вожаком дружины?
Это выяснилось тотчас же.
– Вот только в Совете сейчас какой-то перекос, – говорил Сигурд. – Честно говоря, я не считаю мужчин высшими существами. А расклад получается, как в какой-нибудь Государственной думе в том мире. Из женщин присутствует Олли, право совещательного голоса есть еще у Химеры… Ну да, эта секретарша Георгия, но она именно что секретарша, она не в счет. Как-то это нехорошо. Я бы предложил расширить Совет…
«…И включить туда Эвелину», – подумал капитан. А впрочем, лучше уж такой вариант. В конце концов, слухи об интриганстве подруги ярла до него доходили, но это были всего лишь слухи – и грош им цена. Да даже если и интриганка – в конце концов, одна паршивая овца Совет не испортит. Зато закончится эта глупая вражда.
И было по сему. Ингвара уговорили быстро, Сигурд пусть и весьма сдержанно, но все же извинился перед Олли, и все вроде бы начало налаживаться. Правда, какой-то неприятный осадок все равно оставался. Но, быть может, время сумеет и его свести к нулю. К тому же сегодняшний Совет оказался очень необычным.
– …И ты говоришь, это существо смогло их убедить? – голос Эвелины был несколько мрачноват, она, судя по всему, не спешила торжествовать по поводу исчезновения тварей из окрестностей Эльсинора.
– Ну да! – отвечал Подорожник, впервые показавшийся на Совете и только что в очередной раз повторивший свою историю. – Вот именно – я с ними и не пытался говорить, все сделал он сам!
Подорожник поправлялся на удивление быстро. Головокружение исчезло на второй день после происшествия, а на третий собрали Совет. Но все же юноша был нездоров, что и заметила Олли:
– Да хватит парня мучить, в конце-то концов! Уже два часа заставляете повторять одно и то же…
Ее тотчас поддержал Ингвар:
– Знаете, все правильно. И вообще – Подорожник сделал нечто бесценное. Думаю, благодарности эти самые «нетопыри» не лишены. Значит, теперь нам предстоит мир.
Георгий только досадливо хмыкнул:
– Мир? Между живыми существами и биороботами? Ох, не думаю…
– Биороботы? Да они же тысячи лет развивались без своих создателей. Так можно сказать, что и люди на Земле – биороботы. По крайней мере, вы видите – этих самых «демонов» больше нет. А ты, – обратился Ингвар к Подорожнику, – когда поправишься, конечно, бдительности как раз и не теряй. Ведь этот твой «вампиреныш» наверняка пожалует сюда еще раз. Их надо изучить, чтобы попробовать договориться…
– Конечно-конечно. А потом отправиться в Сиреневые Скалы с плакатом: «Мы пришли с миром». Вот с этого любая война и начинается, – иронически усмехнулся Сигурд, и Георгий посмотрел на ярла с благодарностью: сегодня они, как ни странно, были на одной стороне.
– Ну, хорошо. Еще неделю-полторы ополчение снимать из дозоров не будем, – нехотя произнес Ингвар. – Но если нападения действительно прекратились, то, как только закончатся дожди…
– …Ни одного ополченца не останется, – закончил Сигурд. – Будь по-твоему. Но дружиной руковожу я и дозоров пока снимать не намерен.
Подорожник почти с обидой смотрел на Сигурда. Это что же получается – он героически договорился с «вампирами», а его благодарить за это и не собираются? Нет чтобы принять в дружину вместо исчезнувшего (и, кто знает, не навсегда ли?) Ника! – об этом сейчас и речи не идет. Так Сигурд ему еще и не доверяет. И если «вампиреныш» прилетит опять, дружинники запросто могут его подстрелить!.. «Фениксов» ему мало?!
Честно говоря, в этот момент светлая мечта Подорожника оказаться в числе Сигурдовых дружинников как-то померкла.
– Ты бы в госпиталь пока возвращался. – Олли встала со своего места, подошла к нему. – Нельзя тебе вот так вот сразу переутомляться. Инга, проводила бы ты Подорожника…
Последним, что услышал юноша, выходя из-под навеса, были слова Георгия:
– И я с Сигурдом полностью согласен. Опасность не миновала. Более того: все настоящие неприятности, похоже, только начинаются.
* * *
– Я понимаю, что всем сейчас хочется мира, что от ночных дежурств устали и дружинники, и ополченцы, – продолжал говорить Георгий. – Но, поверьте мне, это не тот случай, когда мир возможен. Твари созданы неведомыми хозяевами с единственной целью – убивать любых разумных существ. Неразумных, впрочем, тоже. Ни о какой договоренности с ними не может быть и речи, а их исчезновение – военная хитрость, возможно, перегруппировка сил – не более того.
– Ну, вот ты перестраховщиком на Земле был – им же здесь и остался, – проговорил, улыбнувшись, Ингвар. – Спроси у любого из дозорных, когда они последний раз видели «нетопырей». И он ответит: уже три дня ни одной твари здесь не было. Три дня – не три часа, заметь. Прежде такого не случалось. А спасение детеныша могут оценить любые существа – хоть кошка, хоть собака…
– А откуда ты знаешь, что это был именно детеныш? – спросил капитан. – Он об этом Подорожнику сообщил? Или это просто наша догадка? Раз небольших размеров – значит, обязательно детеныш.
– Ну… это же вроде и так ясно, – пробормотал Ингвар.
– Тебе ясно, а вот нам – не вполне, – заявил Георгий. – Так что не спешил бы ты…
– Ну, я же сказал – и не стану спешить. Ты как будто о чем-то неприятном знаешь – и не говоришь…
– Знал бы – и сказал, – мрачно усмехнулся Георгий. – Это всего лишь пока догадки. Вот зачем им понадобилось шариться у парня в мозгах? Полагаю, никак не из чувства благодарности. И теперь они знают о людях многое, очень многое. Я и сам был бы рад, если бы «нетопыри» испугались нашей военной мощи и решили не связываться… Или выяснилось бы, что у них какие-то проблемы и они готовы обратиться к людям за помощью. Только вот их создали для того, чтобы убивать. Этим они и занимались – до той поры, пока здесь не появились урунгхи. Дальнейшее хорошо известно.
– Ладно. Пусть выскажутся все… – произнес Ингвар уже ставшую ритуальной фразу.
И хотя сейчас большинство было на его стороне, Георгий, слегка улыбнувшись, в очередной раз порадовался тому, что решения Совет принимал без всех этих глупых процедур голосования, поднятых рук или трусливо опущенных в шапку свернутых бумажек. Здравое русское (да и не только, надо сказать, русское) вече оказалось куда лучше и проще. Если кто-то не согласен – его надо убедить. Если не получается – что ж, пусть решение будет мягким, дабы оно устроило всех.
Народ высказывался. Ингвара почти никто не поддержал.
– Перестраховщики, – только и сказал тот, покачав головой. – Хорошо, пусть так оно и будет. Потом сами будем смеяться – пустого места испугались.
