Конечно. На краю системы Парквелла построен большой транзитный вокзал. В поясе Койпера этой системы как раз сосредоточена большая часть астероидов, из которых в АС добывается топливо! Вполне логично, что станция пересадки сооружена рядом с источником энергина.
Нет, не из астероидов качают топливо, поправил я себя. Энергин выделяют Улитки, пасущиеся в астероидном поясе.
Что ж, Рай – это достойная цель для полета. Планета, о которой ходит множество противоречивых легенд и которая работает только на прием добровольных мигрантов. Из этого ласкового мира практически никто не улетал обратно. Местное правительство поддерживало связь с внешним миром, но колонисты, попавшие на Рай, не стремились делиться информацией о своем новом доме. Говорили лишь, что на планете сбываются самые заветные желания. Поэтому так много людей, уставших от ежедневного труда на благо общества, копили деньги, продавали свое жилье и устремлялись на поиски райской жизни. Только заезжие знаменитости или богачи могли себе позволить отдохнуть на планете, а потом вернуться обратно. Простые люди летели в один конец.
Ирка, сидя на своей кровати, восторженно рассматривала обстановку каюты, потом прильнула к иллюминатору. Приглядевшись к ней, я отметил, что ее внешность, так же как и моя, слегка изменилась. Другой макияж, другая прическа, зеленые глаза, более полные губы. Над Иркой тоже потрудились пластические хирурги, стилисты и визажисты. Будем надеяться, что с этой маскировкой нас не узнают. Впрочем, почему-то я не сомневался в том, что если нас в самом деле захотят найти, то непременно найдут.
Объявили предстартовую готовность. Смирнов ушел в свою каюту.
Пристегиваться нас никто не заставлял. Я грустно улыбнулся, вспомнив капитана Суслова и штурмана Бергера. Как, казалось бы, давно был мой полет на Зарю и космическое сражение с рыночниками. А прошло-то на самом деле всего лишь два месяца.
Наш лайнер плавно отделился от взлетной площадки. За иллюминатором промелькнули массивные кольца антигравов.
Разогнавшись в атмосферном лифте, космолет пронзил рыжую атмосферу Титана и вырвался в чистый вакуум. В иллюминатор не было видно опоясанного кольцами шара Сатурна, поэтому искры звезд казались особенно яркими и недобрыми. Я узнал желтый костер Канопуса, мысленно соединил несколько светил прямыми и получил созвездие Киль.
Звезды.
Они ведь для каждого свои.
Для штурмана – это столбики цифр. Для торговца – разница в ценах и ассортименте товаров. Для офицера – диспозиция и количество космолетов, патрулирующих систему. Для кого-то – просто холодные игрушки.
А что же они значат для меня самого?
Чужие безразличные глаза, глядящие на человечество все эти тысячелетия? Фальшивые алмазы, манящие к себе доверчивого охотника за наживой? Или соскучившиеся родители, ждущие своих сыновей?
Мне хотелось верить в последний вариант. А еще больше хотелось закрыть глаза и заснуть.
Отвернувшись от иллюминатора, я откинулся на спинку дивана.
24.12.2222
По ночам мне продолжали сниться овры, я ни на минуту не мог забыть о предстоящем полете к их опустевшей планете. Мысли все крутились и крутились у меня в голове. Хотелось очистить мозг, избавится от тяжелых раздумий.
Сперва я много времени проводил с Иркой. Девушка развлекала меня как могла. Мы занимались любовью, играли в слова, смотрели фильмы из богатой корабельной фильмотеки. Иногда мы вели задушевные беседы, и я узнал обо всех самых интимных Иркиных приключениях.
То и дело нас навещал Смирнов. Было заметно, что ему поручено неотступно следить за моими действиями. Инцидент на Марсе, когда я вырвался из-под опеки и напился в баре вместе с Иркой, и еще более неприятное происшествие в ПНГК заставили агента быть строгим и внимательным. Юрий появлялся у дверей каждые полтора часа, и ему приходилось открывать, даже когда мы с девушкой были заняты друг другом.
Но чем дольше я находился с Иркой, тем отчетливее осознавал, что скоро нашим отношениям придет конец. Несколько раз я ловил себя на мысли, что она меня беспричинно раздражает.
Я смотрел на родинку у нее на виске, и она выводила меня из себя. Я слушал, как она с придыханием и легким напряжением выговаривает согласные, и этот едва заметный дефект ее речи заставлял меня злиться. Но больше всего меня бесило ее постоянное желание как-то погладить меня, причесать или чмокнуть в щечку. Она каждую минуту что-то шептала мне на ухо или просто целовала, слюнявя кожу.
Поэтому по прошествии трех дней я стал частенько бродить под присмотром Смирнова по огромному космолету, оставляя назойливую девушку в каюте. Уходя, я говорил Ирке, что это необходимо для выполнения миссии, и она покорно оставалась одна.
С другими пассажирами во время прогулок мы старались не заговаривать. Агент ясно дал мне понять, что не стоит заводить тут знакомств – слишком велик риск, что меня опознают. Несмотря на пластические операции, я все еще слишком походил на самого себя. К тому же большинство людей на корабле разговаривали на английском, в котором я, откровенно говоря, не был силен.
Мы со Смирновым успели поиграть в карточную игру «Принцип действия», посмотреть новую комедию «Барраярский пирог», послушать «Симфонию звездных сфер» какого-то композитора Шерстюка и даже посетить лекцию по теоретической ксенопсихологии, которую читал профессор Эндер.
Впрочем, эта лекция мне даже понравилась. Хоть и голая теория, но поведение овров она отражала более-менее верно.
В холле, на выходе из лекционного зала, я неожиданно увидел плотную толпу.
– Чего это там так народ скопился? – спросил я у Смирнова.
Агент был повыше и мог различить, что происходило в центре.
– Певица там какая-то, – приглядевшись, сказал Смирнов. – Она тут первым классом летит.
– Не знаешь, что за певица?
Я перебирал в голове варианты. Их было всего три. Как оказалось, не так уж много знаменитостей я и знал.
– Без понятия, – пожал плечами агент. – Я такими вещами не интересуюсь.
– А как она выглядит, тебе отсюда не видно?
Агент встал на цыпочки и вытянул шею.
– Худенькая, рыжая, с четырьмя телохранителями.
– Четыре телохранителя к внешности не относятся, – усмехнулся я.
– Еще как относятся, – без тени эмоций сказал агент. – Посмотрел бы я на твою внешность после драки с ними!
Похоже, что поп-диву звали Рия. Когда-то я был ее горячим поклонником. Интересно посмотреть на нее по прошествии стольких лет. Может, стоит взять автограф?
Я состроил Смирнову рожу, а потом отвернулся и не спеша подошел к толпе, обступившей певицу.
– Это ведь Рия, да? – спросил я ближайшего ко мне человека.
