– Ни в коем случае, мне нужно, что бы все были здесь и прикрывали мне тыл. Я попробую изобразить наркомана в самый разгар кайфа. Если это пройдет, они не обратят на меня внимания, а если нет – тогда моя жизнь будет зависить от вашей меткости при стрельбе!
Он встал и медленным неровным шагом направился к освещенной улице, фальшиво напевая какую-то песенку.
На’Тот опустила глаза.
– Вы расстроены тем, что он не позволил вам пойти? – невинно поинтересовался Гарибальди.
На’Тот вздохнула.
– Нет… Просто песня, которую выбрал посол, очень… пошлая.
Как только она отошла от двери, вся команда заняла позиции для стрельбы, а Майкл приготовился бросать гранату.
***
Г’Кар бормотал свою песенку, от всей души надеясь обмануть противника. Ведь даже если люди Ми’Ра не узнают его, они могут запросто выстрелить – убийство накаченного наркотиками бродяги не считается преступлением. Он сожалел только о том, что заставил страдать детей Ду’Рога, которые были вообще ни при чем во всей этой истории с генералом Балашаром. Ми’Ра и ее придурошный братец должны были учиться в университете, а не посвящать свою жизнь Шон’Кару. Во всем, что произошло с ними, только его вина.
– Убирайся оттуда! – вдруг приказал чей-то голос.
Не переставая изображать из себя алкоголика, Г’Кар обернулся. Один из стрелков прятался между двумя домами и делал ему знак удалиться. Таким образом посол был вынужден пройти чуть дальше.
Внезапно послышался женский крик:
– Это он! Там! Стреляйте!
Это был голос Ми’Ра. Если бы она не закричала, Г’Кар не успел бы броситься на землю, избежав таким образом зарядов ППГ, несущихся со всех сторон.
Иванова и ее спутники открыли огонь. Посол полз к часовне, слыша позади себя крики раненых. Люди с Вавилона 5 были отличными стрелками.
Наконец он достиг помещения и На’Тот помогла ему подняться. Шум на улице достиг апогея.
– К лестнице, скорее! – приказала Иванова. – Мы спускаемся!
Все еще в шоке, Г’Кар смотрел на Гарибальди, который бросал свою гранату в сторону Ми’Ра. К сожалению, дочь Ду’Рога сумела просчитать траекторию подения и успела отбежать в сторону. Граната взорвалась в самой гуще ее сообщников, большая часть которых тут же превратилась в куски.
Г’Кар предоставил своим друзьям спскаться первыми. Если смерти нужен именно он, что ж, он готов. Но его друзья не должны попасть к ней в лапы, они и так уже достаточно рисковали из-за него, хотя его поведение и оставляло желать лучшего.
Один из выстрелов достиг алтаря. Г’Кар поднял руки и повернулся к богине:
– О, Д’Бок, я вверяю тебе свою жизнь. Помоги мне сделать то, что будет правильно и честно.
Он вступил на лестницу. Пули летели прямо над его головой. Спустившись на две ступеньки, он вынул нож из своего сапога и начал перерезать веревки, поддерживающие лестницу.
Первая веревка поддалась сразу, бросив посла к стене. Он восстановил равновесие и принялся перепиливать вторую. Г’Кар знал, что он упадет и, возможно, разобьется на смерть, но был готов к такому исходу. Он не хотел оставить Ми’Ра и ее бандитам возможность свободного спуска в катакомбы.
Внезапно прямо над ним появилась рука. ППГ! Г’Кар среагировал немедленно – лезвие его ножа вошло прямо в руку незнакомца. ППГ упал вниз, а убийца взвыл от боли.
Еще немного усилий, и веревка поддастся.
Наконец, она оборвалась. Большая часть лестницы обрушилась в пропасть. Г’Кар пристонился к стене и скользнул к подземному алтарю.
– Вы ранены? – спросила Иванова.
Он обхватил голову двумя руками, потом медленно поднялся, подобрал ППГ, лежащий в пыли.
Нож взамен ППГ… Неплохая сделка!
Наверху разъяренные сообщники Ми’Ра стреляли в шахту, откалывая своими выстрелами куски от стен.
– Убираемся отсюда, быстро! – приказала Иванова.
– Нет, идите вперед, я должен еще обрезать остатки лестницы. Они должны понять, что не смогут спуститься сюда.
– Ладно, только будьте осторожны. Помните, что вы не супермэн!
Дипломат удивленно посмотрел на нее.
– А кто это?
– Не важно, удачи!
Она не успела удалиться, когда один из преследователей, не принявший во внимание оборванную лестницу, свалился вниз, к ногам Г’Кара, который немедленно убил его.
– Во’Кот, Во’Кот, ты слышишь меня? – позвал чей-то голос.
Г’Кар сделал Сьюзан знак замолчать ипрошептал ей на ухо с хитрым видом:
– Это не обученные солдаты. Их потери уже очень значительны. Не бесконечно же они будут рисковать своей жизнью.
– Нужно найти воды и еды. Мы, земляне, не приспособлены для такого климата.
– Понятно.
***
Посол и Сьюзан охраняли вход в шахту на случай, если кто-то из злоумышленников найдет способ прникнуть в катакомбы. Это ожидание казалось им обоим невыносимым. Ничего не происходило, и Иванова начала жалеть о отм, что не может поменяться местами с бандитами – они, по крайней мере, ждали на свежем воздухе!
В конце концов она поняла, что люди Ми’Ра, должно быть отказались от дальнейших действий. Тогда Г’Кар и Сьюзан направились в галереи. Через какое-то время они увидели маленький огонек, плясавший перед ними. Это был Гарибальди со свечой.
– Ну вот и вы, наконец! – вскричал он.
– Шеф, Ми’Ра не пыталась напасть с вашей стороны? – спросил посол.
– Нет, я думаю, что они спускались сюда для того, что бы заставить нас подняться на поверхность.
Иванова вздохнула:
– Я теперь они предпочитают ждать, когда мы сами поднимемся!
Они последовали за Майклом до одной из могил, где прятался маленький Па’Ко и его приятели, с ними же были На’Тот и Эл.
– Господин, – вскричал мальчуган, приветствуя их кулаком, приложенным к груди, – мне сказали, что вы важный человек, посол! Вы переодеты…
– Точно, – был вынужден признать Г’Кар. – Я надеюсь, что ты умеешь хранить секрет.
Па’Ко подмигнул ему.
– Если бы я не умел хранить секреты, вы были бы уже мертвы.
Дипломат повернулся к Элу.
– Дайте мне все, что у вас осталось из денег. Солдат Па’Ко, возьми эти монеты и достань нам воды. Наши друзья земляне хотят пить. Найди нам так же поесть.
– И несколько детекторов движения! – добавил Гарибальди.
Видя, что никто не смеется, он добавил:
– Я пошутил, не обижайтесь!
Мальчик исчез. Вернон дернул Г’Кара за рукав.
– Вы должны мне денег.
– Мы еще не подошли к рубежу, мой дорогой друг. Я сожалею, что причинил всем вам столько неприятностей. Но вся эта история позволила мне понять, как близко ходят страх и презрение. Мы презираем то, чего боимся, пытаясь действовать так, словно опасности не существует. Однако она есть, и постоянно напоминает нам об этом.
