— Не жалко, — отмахнулся от примитивного детского укола. — А дальше что?
— Дальше вот вам другая бумаженция. Читайте! — и Николай Степанович уже из другого ящика достал новый листок.
— Понятно…
Я попытался отдать бумагу назад, но Батюшин отмахнулся:
— Оставьте её себе.
Молча посмотрел, как я сложил листок и убрал его в кожаную папку, кивнул одобрительно и только тогда договорил:
— Вернётесь в Псков, будете продолжать службу, как обычно. Вы ведь в отпуске ни разу за всё это время не были? — дождался моего подтверждающего кивка и с улыбкой договорил. — Вот и возьмёте отпуск. Отдохнёте. Поедете на во́ды вместе с супругой…
Николай Степанович сделал “хитрое лицо”, замолчал, потянул паузу, наслаждаясь наступившей в кабинете вязкой тишиной и моим разыгравшимся после всего прочитанного любопытством.
Не стал разочаровывать генерала, сделал вид, что не утерпел с вопросом:
— На какие такие во́ды?
— Прока́титесь в Кисловодск, полюбуетесь с супругой красотами Кавказских гор, нарзану попьёте, организмы подлечите. Нарзан, он весьма для организма полезен.
— Ва-аше высокопревосходительство… — протянул с укоризной.
И Батюшин вмиг посерьезнел:
— Хорошо. Признаюсь, дурацкая получилась шутка. Об отдыхе пока придётся забыть. Вернётесь в часть, подадите прошение об отпуске. Это будет официальным прикрытием для вас. Как только вам его подпишут, оформите документы и прибудете ко мне. Тогда и ознакомитесь со всеми подробностями нового дела.
— Не проще ли будет уволить меня с военной службы?
— Не проще! Это сразу же привлечёт к вам ненужное внимание в обществе. А мне бы этого не хотелось. Потерпите немного.
— Чьё именно внимание?
— Всех заинтересованных сторон, — отговорился общим объяснением Батюшин.
И по выражению лица Николая Степановича стало понятно, что дальше на эту тему он продолжать разговор не намерен. Жаль. Придётся самому догадки строить. Да и догадок-то тех раз-два и обчёлся, даже голову долго ломать не нужно. У нас в России, впрочем как и в любой другой стране, заинтересованные стороны могут быть как внутри страны, так и за рубежом. И первые, и вторые в моём конкретном случае давно известны. Не персонально, конечно, а коалиционно, скажем так. Можно ещё и по принадлежности к определённым группировкам их развести, “по интересам”… Но не нужно. Ни к чему это мне. Только лишние нервы сожгу. Но вести себя в очередной раз нужно будет поосторожнее, повнимательнее относиться к окружающим нас людям и снова вникать во все мелочи, происходящие вокруг меня. Я ведь отныне не один, за мной теперь Лиза. Больше я всё равно ничего сделать не смогу. Сколько бы я не хорохорился, как бы не осматривался и не вооружался, всё равно, ну если быть уж совсем откровенным с самим собой, ничего я сделать не смогу. Как показал мой печальный опыт, в подобных случаях даже “предупреждён и вооружён” не срабатывает против нормальной, подготовленной организации. Слишком много у них сил и возможностей. Тут даже государство не справляется и, как правило, действует уже лишь “по факту”… Не помогут ни высокая должность, ни большие погоны…
В Петрограде мы действительно задержались почти на неделю. Ну, чуть больше недели. Конкретных сроков возвращения мне никто так и не определил, на службе всё отлажено, и моё личное присутствие не требуется, замы со всем должны справиться. Иначе зачем они в таком количестве нужны? А кроме них есть ещё и штаб со всеми его службами и канцеляриями… Короче, справятся.
А мы нанесли визит родителям Лизы, погостили у них… Полдня, больше я не выдержал. Да и Лизавета начала тяготиться маменькиными разговорами о Петербургском высоком обществе. И вроде бы всё нормально было, но постоянно всплывающие мимолётные намёки на то, что пора бы нам переводиться в столицу, а не “прожигать напрасно молодые годы в провинции” испортили настроение, и мы поспешили откланяться.
Воспользовался советом Николая Степановича и сопроводил жену в походах по магазинам. Съездили в Петергоф, посетили театр, но после первого же акта предпочли уйти. И отнюдь не из-за содержания пьесы, а по причине слишком большого количества знакомых лиц в театре. Смотрят на нас… Словно на выставку попали, или, того хуже, в зоопарк… Переглянулись с Лизой и уехали. В театр мы и в Пскове сходим…
Ну и, само собой, побывали в гостях у четы Сикорских. Если бы я этого не сделал, то больше можно было бы в столицу не приезжать. Не простил бы мне Игорь подобного игнорирования. Опять же, кроме магазинов, театра, гостей и приятного времяпрепровождения не забывал и о работе. Завод, аэродром, сборочные мастерские, везде умудрился побывать, руками пощупать, глазами посмотреть, за процессами сборки самолёта понаблюдать. И экспериментальную лабораторию посетил, как же без этого? Причём посетили вдвоём с Игорем, послушали, над чем молодёжь работает, что за планы прорабатывает. Сикорский всё на меня исподтишка поглядывал, думал, что я эти взгляды не замечу. А я обратил на них внимание. Понятно теперь, почему он меня по всем цехам провёл, с какой целью в лабораторию затащил — надеялся на какие-нибудь новые идеи. А я пока промолчал. Ну сколько можно новые идеи подкидывать? Ещё не все прежние успели освоить, в производство воплотить. Не хочу, чтобы новое так и осталось на бумаге, пусть сначала всё в дело запустят. И самим нужно думать, самим! Направление же понятно, в какую именно сторону нужно двигаться…
А там и Второв из Москвы приехал, потащил нас всех в ресторан, праздновать начало новой эры в воздушных перевозках. И тоже как бы невзначай на перекуре с вопросами подсел, а что это я когда-то, но не так и давно, намекал на Магаданское золото? Договорились назавтра собраться у нас на заводе и поговорить более обстоятельно на эту тему. Хорошо, что дальше наши женщины на нас насели, попеняли, что мы свои служебные дела на отдыхе решаем. Только я было обрадовался завершению разговора и за бокалом потянулся, как чуть было этот бокал из рук не выпустил. Эта хитрюля нам за служебные разговоры попеняла, я про Лизу сейчас говорю, если кто не понял, а сама тут же начала Сикорского подбивать смилостивиться над бедной девушкой и предоставить ей возможность продолжить тренировки по управлению самолётом на нашем заводском аэродроме! Да ещё подаёт эту свою просьбу так, словно до потери души по небу соскучилась. Авиаторша! Похвастаться наверняка захотелось ей своими успехами! Знаю! Это у неё со мной такой фокус не прошёл, так она через Игоря решила на меня воздействовать. Не выйдет! Мы сюда отдыхать приехали, а не работать!
Ага, как бы не так. Зря я раньше времени расслабился… Лизавета умудрилась и супругу Игоря на свою сторону перетянуть. А против двух женщин, объединённых общей целью, спорить нам не с руки. Сдались мы почти сразу. Я-то ещё немного потрепыхался под тщательно скрываемые смешки Второва, но всё равно сдался. А наш старший компаньон, похоже, однозначно перешёл на другую сторону, потому что после триумфа женской половины сразу же предложил тост в тему: “Воистину, чего хочет женщина, того хочет Бог! За прогресс!”
Предатель… Попробуйте после такого финта от продолжения обучения отказаться… Чую спинным мозгом, что всё, закончился мой столичный отдых. Пора бы и возвращаться в Псков.
Так что назавтра на завод мы поехали вместе. А там в кабинете управляющего с удивлением увидел и супругу Сикорского. Выходит, что не просто так Лиза перетянула её на свою сторону, а полностью заинтересовала и убедила заняться новым делом. Да и то, сколько у нас сейчас в России женщин-пилотов? Раз, два и обчёлся? Пусть ещё две будут…
Отныне каждое утро у нас начиналось с поездки на заводской аэродром, где обе девушки сначала прослушивали очередную краткую лекцию сокращённого теоретического курса по аэродинамике и конструкции аэропланов и двигателей, потом перебирались в кабину самолёта и проходили тренажи, и уже после обеда начинались сами полёты. Лизе в этом начинании было несколько проще. Всё-таки у неё уже и кое-какой лётный опыт имеется, и знания прилагаются. Но, как говорится: “Повторение — мать учения” и за партой, то есть за учебным столом в чертёжном классе моя супруга сидела вместе с женой Сикорского.
