только не убива…Я не дал ему договорить. Таким людям верить нельзя… Хрясь! Я рубанул сверху и рассек наполовину его черепушку. Он завращал глазами, будто пытался рассмотреть на своей голове ужасную рану, но через секунду мозг отключился и умер.— Уходим! — скомандовал я. — Диониса здесь нет. Нужно спешить, пока они не хватились своего главаря.***Мы осторожно выбрались наружу. Солнце уже закатывалось за горизонт. Корабль стоял на якоре в какой-то бухте, берега которой поросли густым лесом.— Там на правом борту есть шлюпка, — прошептал Остар. — Спустим ее на воду и пойдем в сторону берега.Мы пробрались к лодке и осмотрели ее. Широкая посудина с почти плоским дном и громоздкими веслами - не самое лучше средство для побега. Когда начнется тревога, вражеская стрела нас вмиг настигнет, а бесшумно спустить лодку на воду невозможно: шлюпка крепится к механизму лебедки цепью. Если начать ее разматывать, это будет очень шумно…— Как ты собирался нас спасти? — я с укором взглянул на рябого. — Лодка будет греметь, как тысяча латников на параде!— Простите, господин Ловчий, я не подумал, — Остар виновато развел руками.— Ладно, — смягчился я, понимая, что экс-староста ни в чем не виноват, он не воин и не стратег, он не мог все рассчитать; умудрился споить часового и проникнуть в трюм, это для него и так огромный подвиг, а для нас спасение. — И перестань называть меня господин.— Да, госпо… Э-э… Ловчий.— Так лучше, — улыбнулся я и повернулся к остальным. — Что будем делать?— Нужно отвлечь врага, — предложил Тион. — Устроить что-то такое, чтобы они забыли о нас.— Пожар! — осенило Каллина. — Подожжем эту чертову посудину!— Нет, — поморщился я. — На галере много рабов. Гребцы прикованы цепями в трюме, они сгорят заживо…— Ну и бес с ними, — махнул рукой кузнец. — Зато на небесах они будут свободны.— Нам нужен другой план, — я категорично замотал головой.— Ты только что убил несколько человек, не моргнув глазом, — пыхтел кузнец, — А сейчас жалеешь каких-то рабов!— Я убил нелюдей, а людей стараюсь больше не убивать… Хватит с меня.— Ловчий прав, — вмешался Тион. — Мы не можем сжечь заживо невинных.— Сколько там гребцов? — спросил я, повернувшись к Остару.— Около трех десятков, — ответил тот.— А сколько разбойников?— После вчерашней битвы где-то примерно сотня в строю, и несколько десятков раненных…— Что ты задумал? — спросил Тион.— Есть одна мысль, — задумчиво проговорил я, потирая виски. — План конечно рискованный, но другого выхода нет.— Говори уже! — с нетерпением выдохнул Каллин.— Сначала, пообещайте, что пойдете со мной до конца, — я обвел наш немногочисленный отряд вопросительным взглядом. — Если кто-то засомневается, могут погибнуть все…
Вечерняя темнота спустилась на гладь океана и проглотила галеру. Я крался по палубе почти на ощупь — молодая луна еле освещала путь. По скрипучим доскам за мной шагал Тион и Каллин. Остальные спрятались на палубе и возле шлюпок (я расставил их по разным местам) и наблюдали, чтобы на нас никто не напал со спины и, чтобы никто не поднял тревогу. Но часовых на корабле, как ни странно, не оказалось — безнаказанность и полная уверенность в своих силах породила у пиратов беспечность. Сразу видно, что это сброд, а не военизированное подразделение. Даже в путней банде всегда присутствует дисциплина и порядок.
Из раскрытых окон кают слышался пьяный ор и веселье, разбойники отмечали очередную победу. Впереди замаячила фигура. Силуэт переминался в свете факела с ноги на ногу и курил трубку — один часовой все-таки есть. Не повезло ему — я достал трофейный кинжал, короткий взмах. Вжик! Клинок пронзил шею часового насквозь. Тот даже не смог поднять руки, чуть дернулся, похрипел и через мгновение рухнул замертво. Наверное, лезвие зацепило шейные позвонки и рассекло спинной мозг, удачный бросок.
Мы аккуратно сбросили труп за борт и отодвинули ржавый засов на двери, ведущей в трюм. Железная створка нехотя отодвинулась, мерзко поскрипывая тугими петлями.
В нос ударил запах пота и нечистот. Я первым спустился по скрипучей лестнице, освещая путь факелом, который прихватил у часового. Огонь откинул темноту и выхватил из мрака испуганные сонные лица. Грязные с обросшими лицами люди в лохмотьях с удивлением на нас уставились. Они спали прямо на полу и сейчас поднимались, побрякивая ржавыми цепями на запястьях. Это были гребцы галеры - рабы, когда-то захваченные пиратами.
Рабы зароптали, не зная, что от нас ждать. В их глазах читался страх и недоверие. Я поднял руку открытой ладонью вперед — жест мирных намерений. Люди успокоились и притихли.
— Не бойтесь! Мы не враги, мы пришли, чтобы освободить вас, — спокойно проговорил я. — По правому борту галеры есть шлюпки. Мы захватим их и спустим на воду. Но не все из вас спасутся. Буду с вами честен: даже если бы у вас было оружие, вы не сможете противостоять многочисленному врагу. Кто не хочет рисковать и боится умереть, может остаться здесь. Поднимите руки, кто не будет пытаться сбежать… С тех цепей мы снимать не будем.
Ни одна рука не поднялась.
— Лучше умереть сегодня, чем гнить оставшуюся жизнь в этой посудине! — встал один из гребцов.
— Да! Да! — вторили остальные вполголоса (чтобы не поднимать лишнего шума).
Встал дряхлый старик, как он еще выживал в шкуре гребца и адских условиях, непонятно. Сотрясая морщинистыми кулаками, он проговорил:
— У меня нет оружия, но зубы еще целы! Я перегрызу глотку каждому, кто встанет у меня на пути к свободе!
— Да! — голоса стали увереннее и живее.
— Тише! — замахал я руками. — Разбойники хоть и напились, но могут услышать. Я повернулся к кузнецу и кивнул. — Давай Каллин.
Кузнец подошел к первому гребцу и, поддев проушины его оков двумя трофейными мечами, умелым движением сорвал цепь. И так следующего. Через полчаса он освободил последнего раба.
— Внимание! — я поднял руку и все успокоились. — Сейчас пробираемся к лодкам. Чтобы за нами не было погони, нужно спустить их на воду одновременно. Лодки подвешены на цепях, по-тихому это сделать не удастся! Но чтобы не случилось, останавливаться нельзя. Вперед!
***
Лебедки громыхнули цепями почти одновременно. Звон цепей и всплеск падающих на воду шлюпок разорвали ночную тишину.— Быстрее! —
