— Какие, мать твою, тут могут быть партизаны?!
— Ну может и не партизаны, может просто местные попрятались там. Увидели грузовик, и за двустволки взялись. На нас ведь не написано, что мы хорошие.
Синий, заканчивая свою мысль, нехорошим образом охарактеризовал абсолютно все местное население, а Рощин уточнил:
— Ехать сможем?
— А куда мы денемся? Воды я из магазинчика прихватил, что на заправке. Ты говорил, что слишком много притащил, а видишь — пригодилась. Будем ее доливать. Останавливаться придется часто… Я тебе не гений, чтобы радиатор вот так починить — посреди степи у негра в жопе. Так и поедем, с остановками. Вот только куда ехать — эти членоголовые засели как раз на нашем повороте. Дальше мы бы вдоль Сиваша до самого Перекопа могли идти — места не особо людные. А теперь… Можно, в принципе, вернуться — крюк сделать мимо засады.
— А может с этими мужиками поговорить попробовать? Покричать издалека?
— Покричать? Иди покричи. Но если вернешься назад мертвым — убью! Слушай — а ведь мы можем дальше прямо идти. По другую сторону Сиваша пробраться. Там коса идет до Геническа. Дорога нормальная, места там безлюдные — свинок много не будет, они сейчас другим заняты. И водой там можно разжиться — скважин полно. Я там на рыбалке бывал — местность хорошо знаю.
— Ну давай по косе.
— Минус там один — справа Сиваш, слева море. Коса узкая. Если нарвемся, уходить трудно будет. А в конце там мост — даже два. Если на них будут посты… Хотя и Перекоп могли постами перекрыть…
— Ладно Синий — хватит гадать. Поехали по этой твоей косе.
* * *
Верхнеглинск. Центральная часть города. Длинное здание протянувшееся вдоль берега пруда. Единственное здание, в котором сохранились стекла. Правда не все — шальные пули и сюда залетали.
А еще здесь уцелели люди — последние люди в городе. Больше никто не выжил — зачистка была полной: кто не успел убежать, остался здесь навсегда.
Людей в здании осталось много. Очень много. И все они были очень заняты — даже от сна пришлось отказаться.
Уставившись в монитор, он делал то, что делали все — крутил верньеры настройки "яблока". У каждого оператора оно свое, и район тоже свой. Управляться с капризами аппарата слежения было нелегко, но еще труднее при этом вести себя как слюнявый дебил: глаза застывшие, бессмысленно таращатся в одну точку, рот расслабленно приоткрыт, плечи опущены.
Четыре зала под завязку набиты такими же фигурами. Операторы просто смотрели на свои мониторы, не отвлекаясь более ни на что. Большинство из них даже не поднималось в туалет сходить — с каждым часом зловоние усиливалось. Время от времени появлялась кучка элитников и тележками — развозили напитки и еду. Люди поглощали пищу механически, без аппетита и эмоций. Не заставляй — вообще бы не ели.
Сколько он сможет еще так просидеть? Час? Два? Вряд ли больше. Глаза смыкаются, голова наливается свинцом. Ему надо поспать хоть немного. Но как? Никто ведь больше не нуждается во сне — он один, как белая ворона. Выделится из основной массы — погибнет.
Надо придумать способ — несмотря на все случившееся он безумно хотел жить.
Версию с отключением электричества в результате крупной аварии в
каком-нибудь нашем городе-миллионнике, особенно в Москве или Санкт Петербурге,
также можно считать небольшим концом света. Множество людей застрянет в лифтах.
Фрагмент одного из тринадцати вариантов конца света.
Далеко от села удаляться не стали — стоянку устроили неподалеку от того самого заброшенного птичника. В сотне шагов здесь имелся источник отличной воды, самотеком извергающейся из скважины, с трех сторон крошечную полянку окружали непролазные заросли, с четвертой мимо нее проходила широкая тропа — судя по помету, по ней местные гоняли коз. Тоха не поленился пройти дальше, думая, что там, возможно, спрятался тот дед со своим рогатым стадом, а, возможно, и не он один. Но никого не обнаружил — тропа вывела к топкому берегу мелкого соленого лимана. Видимо старик затихарился где-то в дебрях мини-джунглей.
Вернувшись назад, Тоха включился в обустройство лагеря. Хотя обустройством это назвать было трудно — просто соорудили примитивный навес из простыней, настелив под ним одеял.
Посидели немного под навесом. Тихо посидели, без разговоров, вздрагивая от каждого подозрительного звука. Несколько раз вдали гудели моторы, где-то в зарослях иногда блеяли спрятавшиеся козы, изредка, вроде бы, очень далеко трещали автоматные очереди.
Начало смеркаться — появились комары. Тоха, устав бояться, заскучал, вытащил из пакета с трофеями банку пива. Лысый тут же последовал его нездоровому примеру, а Олег, покосившись на них неодобрительно, хлопнул себя по щеке и предложил:
— Может костерчик разведем?
— Ты че?! — испуганно вскинулся Лысый. — Его же издалека видно будет.
— Нифига — кругом деревья, огонь не заметят. Мы маленький распалим — комаров отпугивать.
Комары начали доставать реально. Видимо, обнаружив источник пропитания, предупредили всех друзей, и те спешно собирались со всего Сиваша. С каждой минутой плотность кровососущей нечисти увеличивалась — становилось все грустнее и грустнее. В общем, несмотря на явный риск, больше никто против костра возражать не стал.
Пришлось в потемках лазить по окрестностям, собирая дрова. Тоха исцарапался многократно и лишь чудом сохранил зрение — местная ботаника так и норовила угодить колючей веткой в глаз. Когда топлива набралась приличная куча, Олег попросил у Тохи спички:
— И откуда они у меня? Я не курю.
— А я бросил. Точнее бросаю. Вот же блин… Алл — у тебя спичек нет, или зажигалки?
— Да мне-то зачем?
— Зашибись, — констатировал Олег.
И верно — у Паши и Юльки можно даже не спрашивать. Они непьющие и некурящие — таким маньякам прямая дорога в секту сатанистов-трезвенников.
Проблема решилась с приходом Лысого. Не успел он высыпать свои дрова, как Олег вкрадчиво поинтересовался:
— Нам костер надо разжечь — у тебя зажигалки нет?
— Нет.
— А спички есть?
— Есть.
Тоху короткий диалог восхитил — Лысый по-прежнему отжигает. Эталонный дегенерат.
Далее было еще смешнее — Олегу понадобилась бумага. Без нее, как он считал, костер разжечь вообще невозможно. Тоха, пользуясь последними признаками дневного света, надергал у тропы пучков высохшей травы, вернувшись, сложил это добро в кучку, обложил мелкими прутиками. Разжег с одной спички — трава занялась с ревом. Потом, правда, сдуру чуть не потушил — переборщил, подкидывая дрова покрупнее. Но обошлось.
