— Ни фига себе! — воскликнула Алиса. — Ну я и дура! Могла бы сама догадаться!
— Тебе труднее. Ты ведь не парилась над этим вопросом целый год. А я об этом каждый день думал. Мне всего-то и не хватало твоего напоминания про совесть.
— А сам ты про нее уже позабыл?
— Не совсем, — пожал я плечами. — Но честно признаюсь, это не самый частый предмет моих размышлений в последнее время. О финансовых потоках приходилось думать больше.
— Они для того и нужны, — зло ответила Алиса.
— Финансовые потоки? — удивленно спросил я.
— Да. Чтобы мысли о них отвлекали от размышлений о совести. Это практически их единственная функция. Есть еще чисто энергетическая, но я, дура, о ней забыла.
— Энергетическая? — снова насторожился я.
— Конечно! Деньги ведь являются эквивалентом труда. Это даже коню понятно. Они содержат жизненную энергию тех людей, которых ограбили.
— Которые их заработали?
— Да при чем тут заработок? — удивилась Алиса. — Ты как из тундры, честное слово! Деньги в принципе нельзя заработать. Это их важнейшее свойство. Сколько бы кто ни работал, он получит лишь малую долю тех денег, которые получит от его труда Наниматель. Ничего, ровным счетом ничего не давая взамен тому, кто работает. Старый рекламный трюк с зарплатой давно сбил всех с толку. Рабочий думает, что в конце месяца работы получит причитающееся ему вознаграждение. На самом деле все иначе. Весь месяц его обдирают как липку, а в конце не выдают, а оставляют ему часть извлеченных средств. Поэтому тот, кто отдает что-то взамен на деньги, никогда их не получит. Поскольку, что бы он ни отдавал, труд или товар, стоит оно на несколько порядков больше, чем ему оставляют взамен. Получить реальные деньги может только тот, кто взамен их не отдает ничего. То есть Наниматель. По сути, организатор денежных потоков.
— А разве он не отдает свои организаторские способности и знания взамен денег?
— Чушь собачья! — отрезала Алиса. — Как можно отдавать знание и организаторские способности? Он что, обучает кого-то? Нет. Кто обучает, сам ничего не имеет. А Наниматель попросту пользуется своими умениями, опытом, навыком, связями. Получая деньги, он не теряет организаторские способности, как продавец теряет товар. Они остаются при нем. Он их может применять сколько угодно раз. Он даже время свое зачастую не тратит — его тратят менеджеры. Получая, как водится, лишь малую толику того, что несут в закрома Нанимателя.
— Получается, что у Нанимателя ничего нет, кроме власти над финансовыми потоками? — спросил я.
— Конечно! Ты представить себе не можешь, какая это бездна энергии! Избавившись от нее, Кирилл получил такой энергетический импульс, что представить страшно. Это ведь чистая физика, как закон сохранения импульса, например.
— Чем тяжелее пуля, тем сильнее отдача, — хмуро кивнул я.
— Да. Кирилл отдал нищему, то есть тебе, последнюю рубашку. Причем перед самой смертью, так что совершить нечто портящее энергетический скелет он бы попросту не успел. Разница между ним и нищим из притчи только в стоимости рубашки. Сколько, говоришь, стоила его империя?
— Больше четырех миллиардов, — ответил я. — Он входил в рейтинг «Forbes 400» за прошедший год. А меня должны были опубликовать в этом.
— Офигеть можно, — присвистнула Алиса. — Да, таким мощным пинком его энергетический скелет могло запросто закинуть в сферу взаимодействия! Ну и хитер же твой Кирилл. Никто из Нанимателей еще ни разу до такого трюка не додумывался. Все оставляли деньги наследникам, а этот нашел лазейку.
— Он всегда умел мыслить неординарно, — невесело заметил я.
— С чем всех и поздравляю. Если бессмертная душа Кирилла оказалась в сфере взаимодействия, то он найдет способ всем нам надрать задницу.
— И мне в первую очередь.
— Вряд ли он будет размениваться на такие мелочи, как месть, — усмехнулась Алиса. — Я боюсь, что он тут таких дел наворотит...
— Почему же он год назад не начал?
— Во-первых, ему, скорее всего, надо было освоиться в новом, энергетическом качестве, — предположила Алиса. — А во-вторых, кто сказал, что он еще не начал?..
Это меня окончательно добило, выпустив наружу все дремавшие страхи. Может быть, мир изначально был не очень ладно устроен, но теперь за него можно было опасаться всерьез.
— Вот сука Кирилл... — прошептал я в сердцах. — Поимел меня, как щенка. И ворона эта проклятая! Ну точно, ворона я, кто же еще? Все грехи на меня повесил, гад, а сам чистеньким в рай смотался!
— Если бы в рай, было бы меньше хлопот, — вздохнула Алиса. — Но вообще я тебе сочувствую. Честно.
— Да блин, в гробу я видал такое сочувствие! Дай воды...
Я снова присосался к бутылке, сделав несколько жадных глотков.
— Тяжело? — спросила она.
— Ты сама в себя пробовала стрелять этими дротиками? Блин, проблеваться бы...
— Не получится, — вздохнула Алиса. — Я пробовала. Это первое правило нелетального оружия. Прежде чем его применять, надо испробовать на себе и понять, как оно действует и чего можно ждать от противника после его применения.
— Сумасшедшая, — без особой злобы ответил я, снова отхлебнув колы. Жажда мучила на редкость сурово. — Отпустила бы ты меня, а, Алиса? Я же сказал, что не собираюсь будить вашего Спящего Бога. Я что, похож на самоубийцу? Мир разрушить — это не в форточку пукнуть. Неужели не понятно?
— В уши мне только не надо ссать, — грубо ответила Алиса. — А то я не знаю, какие посмертные бонусы предлагает Посланник тому, кто разбудит Бога. У меня целая коллекция собрана. Тебе он, кстати, что предлагал?
— Милое местечко у моря. С соснами. В аренду сроком на вечность.
— Хороший контракт, — оценила Алиса. — Редкий риелтор пойдет на такие условия.
— Да я в курсе. Но все же будить Бога не собираюсь.
— Почему, можно узнать? — глянула она на меня.
— Не имею права разрушать то, чего не создавал. Это в общих чертах.
— А в частности? — заинтересовалась Алиса.
— Сейчас это не имеет большого значения. Неужели ты не понимаешь, что не я представляю сейчас наивысшую опасность? Ни ты, ни я не знаем, что творится в новенькой бессмертной голове нашего общего знакомого. Прочно находясь в сфере взаимодействия, Кирилл такое может учудить, что ты сама рванешь к Спящему Богу, чтобы разбудить его поскорее.
Она промолчала. Ясно ведь, что я прав на все сто процентов. Но что-то ей мешало принять мою правоту. Может, просто привычка. Мимо нас проносились машины, толкая «Форд» завихрениями воздуха. По небу бежали низкие махровые тучи.
— Катька сильно тебя задела? — спросил я, чтобы разрядить тишину.
— Да брось ты... — отмахнулась она. — Бывало хуже. Мелкашка навылет — мелочь для моего молодого крепкого организма. Опухло немного. Но зарастет.
