- Тебе помочь? - спросили сверху.
- Справлюсь. Прикрывайте меня.
Олег вынул спиртовую салфетку, мазнул ею пару раз по грудной клетке, потом осторожно ввёл между рёбрами поляка троакар - полую тонкую трубку с вставленным в неё стилетом. Инструмент проколол кожу, мышцы... Олег почувствовал рукой лёгкий провал - троакар вошёл в грудную полость. Хорошо, теперь вынимаем стилет. Через троакар с тихим посвистом пошел скопившийся в грудной полости воздух. Олег придерживал пальцем выходное отверстие инструмента - нельзя, чтобы воздух выходил слишком быстро. В этот момент наверху затрещал автомат.
- Что там у вас? - крикнул врач.
- Снорк. И кажется, не один.
Олег почувствовал, как его накрывает волна паники. Снорки в тёмном лесу - это пятница, тринадцатое и полный писец в одном флаконе. Ну почему им так не везёт? Олег с трудом овладел собой. Спокойно! В этом странном мире у всех есть распределённые свыше задачи. Снорки ищут еду, наёмники бьют снорков, врач лечит раненого. Каждый решает свою задачу и всё будет в порядке.
Где-то в укладке у Олега лежал американский троакар с клапаном, но искать его нет времени. Да и не нужен он врачу, прошедшему суровую школу жизни в российской больнице. Олег оторвал палец от медицинской перчатки, надсёк его и кетгутом привязал к основанию троакара. Теперь при выдохе воздух станет выходить из троакара, а при вдохе латексный палец будет схлопываться и перекрывать троакар как односторонний клапан. Дёшево и сердито! Однако, из оврага надо выбираться.
Два выстрела хлопнули один за другим, убитый снорк скатился на дно оврага. Он был похож на сильно истощённого человека в лохмотьях военной формы и с противогазной маской на лице. В Болоте всерьёз полагали, будто снорки, это мутировавшие солдаты воинской части, стоявшей в Чернобыльской зоне отчуждения и принявшей на себя первый, самый страшный удар. Деревенская легенда казалась весьма правдоподобной, но не объясняла, как снорки размножаются. Женских особей среди мутантов не замечено, а меньше с годами их не становится. Скорее, даже наоборот.
Врач разрезал куртку раненого в том месте, где из спины раненого выступал троакар и снова натянул её на Яцека, затем вынул из рюкзака санитарную лямку - длинный брезентовый ремень шириной с ладонь, и сложил её восьмёркой. Верхней петлёй Олег подхватил Яцека под плечи, нижней - под зад. Чтобы продеть руки в образовавшиеся лямки, пришлось лечь спиной к завхозу. Любой, оказавшийся рядом придурок решил бы, что наёмники совершают акт гомосексуальной любви, в которой доктору отводилась пассивная роль.
Олег поднялся на четвереньки, при этом увесистый Яцек оказался у него на спине. Санитарная лямка плотно держала раненого, не давая ему свалиться. Опираясь о винтовку, Олег встал. Теперь ему придётся изображать туриста с громадным живым рюкзаком за спиной.
- Мужики, я готов.
Обходя аномалии, Шрамм завёл своё воинство в ручей с топкими берегами и заставил идти вниз по течению. Пришлось брести по пояс в воде, выдирая сапоги из илистого дна и каждые десять-двадцать метров перебираться через деревья, упавшие поперёк русла.
Взошла луна. В её серебристом свете отчётливо проявилось зыбкое марево над десятками "чёртовых мельниц", обступивших русло ручья. От "мельниц" исходил тихий, на грани слышимости, прерывистый гул, пахло озоном.
- У тебя Сусаниных в роду не было? - ехидно осведомился Олег у Шрамма.
- Заткнись, док. Я своё дело знаю.
Снорки больше не появлялись. Наёмники вымокли и по уши перемазались в иле, зато проточная вода смыла с одежды остатки ядовитой пыльцы. Шрамм выбрал участок берега, где детектор аномалий не зашкаливало, и жестом показал: Выходим из ручья. По закону подлости берег в этом месте оказался почти отвесным. Шрамм с Галушко благополучно выбрались наверх, Олег полез следом, цепляясь за выступающие из земли древесные корни. Один корень с треском оборвался, Олег нелепо взмахнул руками и спиной вниз плюхнулся обратно в ручей. Барахтаясь в холодной воде, он пытался встать на четвереньки, чтоб не утопить Яцека.
Что-то большое и упругое ткнулось Олегу в ногу, в следующее мгновение врач почувствовал крепкий захват за ступню. Это уж слишком! Олег вывернулся из санитарной лямки и ткнул напавшего свободной ногой. Не помогло. Кто-то большой и сильный тянул его к излучине ручья, туда, где течение отрыло глубокий омут.
- Мужики! - зашипел Олег.
Наёмники заметили, что с доктором творится неладное. Первым по склону скатился Галушко, он ухватил Олега и Яцека за капюшон и потянул к берегу. Шрамм сдёрнул с плеча автомат и дал очередь по воде. В ответ ручей будто вскипел. Мелькнуло блестящее тулово с распахнутой беззубой пастью и исчезло.
Олега и его пациента вытащили на песчаный пятачок между ручьём и обрывом. Нахлебавшийся воды врач долго и мучительно откашливался, нога болела словно пришибленная волчьим капканом.
- Что это было? - спросил он наконец.
- Мобуть акула, - предположил Галушко.
- Какая к чёрту акула! - раздражённо бросил Шрамм. - Здесь сомы водятся такие, что любую акулу сожрут. Так, нефиг рассиживаться! Встали и пошли!
С берега ручья наёмникам открылась сюрреалистическая картина. Посреди залитого лунным светом луга распластал крылья большой транспортный самолёт. Пожилой Ан-12 лежал на брюхе сильно накренившись, его правое крыло касалось травы, лопасти винтов справа изогнулись при ударе о землю. Видимые повреждения на фюзеляже отсутствовали.
Шрамм глянул на детектор аномалий - прибор фиксировал несколько ловушек, беспорядочно разбросанных по лугу. Жестом шеф приказал Галушке: Иди, проверь. Дозиметрист послушно достал гайки. Первый бросок на три метра - гайка с привязанным к ней обрезком бинта свободно упала на траву. Дозиметрист подобрал гайку, осмотрелся. Второй бросок - чисто. Третий - ослепительная молния ударила от земли наискосок, разорвав темноту пополам. Несколько секунд электрическая аномалия трещала и стреляла разрядами, постепенно успокаиваясь. Галушко потоптался на месте, пока глаза не привыкли к темноте, бросил гайку левее "электры". Гайка пролетела по пологой дуге и повисла, зацепившись бинтом за зонтик болиголова. Кажется, путь свободен. Галушко сделал шаг... Аномалия сработала мгновенно. Плеть разряда на излёте ударила наёмника, пробила его насквозь и швырнула на землю. В прерывистом свете "электры" гибель наёмника распалась на отдельные куски: Он подскакивает, падает, выгибается, поражённый электрическим током. Разрядившаяся аномалия постепенно затухала и вместе с ней стихали конвульсии Галушки. К резкому запаху озона примешался отчётливый душок горящего мяса.
