На мониторе появилась красавица Кора Ляпатч, выходец из биологической Фазы, хроноагент прямого перемещения. Она плавно опустила длинные ресницы в знак приветствия и медленно, до невозможности красивым движением изумительной ручки откинула с высокого лба прядь каштановых волос. Сексуальна, как сама Эротика, Время побери! Про одних женщин говорят: «Увидеть такую и умереть не жалко!» А про такую хочется сказать иначе: «Переспать с такой и просыпаться не захочешь!» Я видел Клеопатру, за ночь любви с которой платили жизнью. И это — не красивая легенда, я видел это своими глазами. Так той Клеопатре до Коры Ляпатч весьма и весьма далеко. У Коры нет вызывающе-маняще-выпирающих форм, как у стандартной секс бомбы. В ней нет ничего такого, откровенно зазывного. Но… Всё в ней, в совокупности, отточенные по красоте, нарочито замедленные движения, выражение глаз, взгляд из-под длинных ресниц, осанка, посадка головы, любая мелочь говорят, что если с ней ляжешь, то вставать не захочешь.
Я вижу эту Кору всего второй или третий раз, но этого вполне достаточно, чтобы она стала являться ко мне во снах. И что в ней ещё примечательно, это — единственная во всех многообразных Мирах женщина, существующая в двух экземплярах. Как это получилось, понять не может никто, а меньше всего она сама. Но факт остаётся фактом. Один экземпляр Коры, который мы с Магистром сейчас наблюдаем, находится в штаб-квартире ЧВП и работает со Старым Волком или Шат Орканом, как она его называет. А второй экземпляр в данный момент вместе с Андреем Злобиным, который внедрён в некоего Риша Кандари, находится в Схлопке, то есть, в петле Времени, ограниченной примерно годом. Вот уж действительно, красивой женщины должно быть много! А Кора, тем временем, певучим голосом доложила:
— В данный момент мы готовим внедрение в адмирала Гомеса и в членов его штаба. Цель операции: побудить флот Федерации к активным действиям. В создавшейся обстановке командование не сможет найти хотя бы мало-мальски удовлетворительное объяснение тому, что произошло. А это повлечет за собой неуверенность в действиях и потерю инициативы.
— То, что вы намерены делать, мне понятно, — сказал Магистр, — Мне непонятно другое. Почему так своеобразно взбунтовалась система управления огнём? Почему вышла из-под контроля и проявила такую опасную инициативу система противометеорной защиты? И почему всё это сработало именно сейчас и именно так, что практически свело к нулю преимущество, которого добилось Человечество в результате первого удара? Как бы вы меня не уверяли, но всё равно, это сильно смахивает на целенаправленное вмешательство.
— А я и не собираюсь тебя уверять, — неожиданно согласился Старый Волк, — Вмешательство здесь действительно имело место. Но, повторяю ещё раз, это было не наше вмешательство.
— А чьё же это было вмешательство? — ехидно спросил Магистр, — Господа Бога? Таинственных, пока ещё не познанных, сил Природы?
Старый Волк ответил не сразу. Какое-то время он задумчиво смотрел на нас, как бы прикидывая, а что же ему ответить на эти вопросы. Наконец, он очень тихо, словно опасаясь, что его подслушают, медленно, но отчетливо произнёс:
— Ты, Филипп, даже не представляешь, насколько ты сейчас близок к истине.
Магистр вздохнул и махнул рукой:
— Вновь этот таинственный противник. Ты ведь это имеешь в виду? Очень удобно, когда надо списать на что-то свои неприглядные действия, иметь под рукой такую отдушину. Ты не находишь, Матвей? Слушай, — он снова обратился к Старому Волку, — А ты сам-то хоть знаешь, кто это вмешался и напакостил? Можешь назвать этого хулигана?
— Знаю, — всё так же тихо и медленно ответил Старый Волк, — Знаю, но назвать не могу. Пока не могу.
— Это почему же?
— Потому, что ты мне просто не поверишь. А убедительных доказательств у меня пока нет. Я сейчас как раз всё своё время трачу на поиски этих доказательств и обязательно найду их. Но боюсь, что это произойдёт слишком поздно. К нашей общей беде.
— Опять всё те же намёки и ничего конкретного, — вздохнул Магистр.
Они со Старым Волком ещё какое-то время молча смотрели друг на друга. Было видно, что и тот, и другой хотели что-то ещё сказать друг другу или спросить. Но что-то мешало им это сделать. Что хотел спросить Магистр, я знал прекрасно. А вот что вертелось на языке у Старого Волка, можно было только догадываться. Но какие догадки могли предсказать поведение этого Волчары?
— Ну, будем надеяться, что вы окажетесь более удачливыми, чем мы, — нарушил молчание Магистр.
— Я тоже на это надеюсь, иначе и браться бы не стал. Если, конечно, нам не помешают, — согласился Старый Волк.
— В таком случае, желаю вам удачи. Конец связи.
Магистр выключил монитор, встал, подошел к бару и достал бутылку. Налив две рюмки, он протянул одну мне и невесело усмехнулся:
— Надо же! До чего я дошел. Если бы ещё год назад мне кто-то сказал, что я буду ЧВП удачи желать…
Он не договорил, опрокинул рюмку, занюхал рукавом и потянулся за сигаретой. Я тоже усмехнулся.
— Ну, Фил! Ты совсем уж по-русски себя ведёшь.
— А, с кем поведешься. Ты думаешь, я всегда так её пил? Да я её до двадцати пяти лет ни вкуса, ни запаха не знал. Это я, когда в Миру, в России, работал, к ней приобщился. Вы ведь, русаки, и пингвинов водку пить научите. А так я её пить стал уже здесь, когда с вами пообщался.
Я пожал плечами и выпил свою рюмку. Водка была холодная и замечательная. Магистр славился на весь Монастырь своим умением творить этот напиток изумительного качества. Такая водка не получалась даже у общепризнанных виртуозов Синтезатора. Здесь нужен был особый талант.
— Слушай, Фил. А что же всё-таки имеет в виду этот Волчара? Ты не задумывался над этим?
— Задумывался, Матвей, и не раз. Только вот ответа пока не нашел. Но мне кажется, что как только мы узнаем ответ на этот вопрос, мы сразу же получим ответы и на некоторые другие, пока не решенные, вопросы.
По тому задумчивому тону, каким были произнесены эти слова; ушедшему куда-то взгляду, я понял, о чем сейчас думал Магистр, и что он имел в виду. Я бросил взгляд на стоящую на столе бутылку водки и вспомнил, что когда Магистр вынимал её из бара, она была уже початая. Это был зловещий симптом.
Если бог берётся чистить нужник, пусть не думает, что у него будут чистые пальцы.
А. и Б. Стругацкие.
Я проснулась в квартире Лиды Конт на роскошной гидропостели. Постель была обширной («Как аэродром», — сказал бы Андрюша) и явно рассчитана не на одну Лиду. Но, судя по вибратору приличных размеров, который лежал слева, эту ночь Лида провела в одиночестве.