Кроме уже знакомых Хидлтона и Ичимуры, присутствовали ещё с пяток неизвестных преподавателей, заинтересованно обернувшихся при моём появлении.
Все сидели молча, видимо, ожидая кого-то ещё, я даже начал догадываться кого именно. От скуки принялся рассматривать интерьер кабинета. Просто и безвкусно, зона отдыха с двумя диванами и двумя креслами, большой камин, в данный момент не действующий.
В углу кулер с водой, на стенах картины, видно, как каждый из учителей приложил свою руку. Направления живописи были самыми разными: от откровенного сюрреализма до обычных натюрмортов.
Дверь хлопнула, в кабинет вбежала Анна Александровна, бешено вращая глазами. Красотка раскраснелась, от быстрой ходьбы юбка поднялась на пару ладоней выше, обнажая и без того длинные ноги. Очки сползли на кончик носа, а из строгой причёски выпали два локона, обрамляя точёное лицо.
На девушке был пиджак, под которым виднелась серая водолазка с горлом. Жаль, сегодня молодая учительница не порадует нас своим внушительным декольте.
— Фонвизин! Что вы себе позволяете? — прошипела Анна Александровна, пародируя рассерженную кошку.
— О чём вы, Анна Александровна? — невинно ответил я.
— Вы сами знаете! Негодник! Я снова опоздала из-за вас! — набирая воздух, короткими фразами цедила девушка, приближаясь ко мне.
Стало жутко, сейчас ещё кинется, расцарапает лицо.
— Анна Александровна, что произошло? Потрудитесь объясниться. Мы ждём вас уже пятнадцать минут.
— Фёдор Константинович занял моё парковочное место! — как маленькая девочка, пожаловалась красотка и обличительно ткнула пальцем. — Снова!
— Что значит, занял? — подозрительно посмотрел на меня Дмитрий Андреевич.
— Мне нужен адвокат, — вяло отбил я, допивая второй стакан кофе и с тоской поглядывая на настенные часы.
— Там была цепь, табличка с моим именем, всё огорожено! — девушка выдохнула. — Детский сад, честное слово.
— Я ни при чём, точно говорю! — сочинял я. — Наверное, ограждение поставили уже после того, как я приехал. Надо разобраться с этим! Возьму на контроль.
И сделал вид, будто что-то записываю в блокнот. Впрочем, это единственное, что у меня было из учебного материала.
— Итак, господа, может, начнём?! — встал Дмитрий Андреевич, прерывая нашу пикировку.
Он прошёл к камину, а затем, повернувшись, указал на Ичимуро.
Японец понятливо кивнул в ответ, прикрывая глаза и вытягивая руку. Между пальцами сенсея щёлкнула зажигалка, на конце пламени появилось небольшое уплотнение, которое уже через несколько мгновений стало птицей.
Японец дёрнул рукой, стряхивая получившуюся форму.
Птаха скакнула и пулей полетела в сторону сложенных поленьев.
Добравшись до места назначения, воплощение огня юркнуло внутрь, а до нас донесся треск. Глубины камина озарила вспышка, дрова занялись, несколько секунд мы слушали рёв пожирающего кислород пламени, пока всё не устаканилось.
— Мне так проще сконцентрироваться, — пояснил директор.
— Как вам будет угодно, — проскрипел историк с труднопроизносимым именем.
— Спасибо, Спартак Вениаминович, — поблагодарил директор, а я убедился в том, что родители историка очень его не любили. — Коллеги! У меня для вас неприятное известие.
При этом Дмитрий Андреевич посмотрел на меня, будто решая, а коллега ли я, или данный факт его оскорбляет.
— К нам едет ревизор? — пошутил я, чем тут же вызвал кинжально неодобрительные взгляды «коллег».
— Нет, к счастью, — ответил директор. — Пришёл приказ его превосходительства. В нём сказано, что к новому году лучшая группа старшекурсников будет отправлена на боевую практику с грандами…
Преподаватели выдохнули, поражённо замолчав.
— Да твою ж мать, — пробормотал я. — Что ж так не вовремя-то.
— Как определят лучших? — спросил Хидлтон.
— Устроим состязания, финалисты отправятся выполнять приказ…
— А вы интересовались, что за практика? — грубо перебил я.
— Нет, это секретная информация, — заявил Дмитрий Андреевич, смотря на меня как на букашку, со скучающим выражением лица. — Более широкий доступ получат только родители выбранных студентов.
— А стоило бы спросить, — ответил я максимально ехидно. — Вот увидите, будете получать практикантов по кускам, в пакетах. Готовьте объяснительные для аристократов, Дмитрий Андреевич.
— Вы что-то знаете? — изогнул бровь директор.
— Да, на девяносто процентов уверен, что знаю. Дай создатель, чтобы мои опасения остались просто опасениями.
— Не думаю, что рядом с грандами ученикам грозит какая-либо опасность, — влез Хилдтон.
— А такой вариант, что грандам может грозить опасность, вы не рассматриваете? — последовал мой невинный вопрос.
— Не могу представить, что может угрожать таким титанам, — скептически сказал Хидлтон, смерив меня презрительным взглядом.
— Вы много чего не представляете, но это не значит, что этого нет.
На этом наш маленький спор утих, а вот мне добавилось головной боли.
Значит, император решил отправить часть сильнейших выпускников на практику к деду. К проломам возле Питера, туда, где сейчас максимально жарко. Вот же срань!
Что-то явно идёт не так, раз глава государства решился на такой шаг.
Собрание закончилось быстро, главные сведения были получены, а дальше пошла сплошная бытовуха. Определили новый курс обучения, экзаменации, даты состязаний и отбытия на практику.
Я получил лист, даже не слушая, что говорит Дмитрий Андреевич, в голове мелькали свои мысли и планы. На мне сейчас многое лежит, необходимо закрыть все задачи.
Первое и самое важное — решить с родами, которые я представляю. А точнее, поговорить с отцом и выработать дальнейшую линию поведения.
Второе — просканировать Свету, срочно. Сейчас нужны люди, которым можно доверять, а значит, пришло время провести границы. Девушка затеяла игру со мной, но она не понимает, что стоит на кону. Я думаю, что ею манипулирует Ольга, но проверить не помешает.
Третье — это подготовка студентов. Основная задача, которую мы спланировали с Шуваловым, как-то незаметно отодвинулась под давлением моих собственных проблем и опасений.
Четвёртое — посетить Шувалова, посоветоваться и скоординировать работу. Наверняка гениальный самоучка приготовил мне глиф.
Пятое — поговорить с дедом, он, может, и не скажет всего, но лишним не будет. Понять бы, какую роль играет во всей ситуации император, чего он хочет.
Пожалуй, пока всё.
По привычке вошёл в старую аудиторию. На меня насмешливо уставились незнакомые парни и девушки, а из-за кафедры раздалось вежливое покашливание.
— Молодой человек, ваши занятия теперь проходят в собственной аудитории. Вас не уведомили? А вот мы вернулись домой. — Спартак Вениаминович погладил кафедру, будто родное дитя.
А дед ничего, быстрее меня дошёл до аудитории! Или это я иду так медленно, занятый мыслями?
— Мои извинения. — Я отсалютовал пальцами всем присутствующим и быстрым шагом пошёл к себе.
Переселили! Чего и следовало ожидать, не всегда же пользоваться только лучшим. Неприязненного отношения между мной и преподавателями никто не отменял. Они всё так же считают меня выскочкой и абсолютно бесполезным как преподаватель человеком.
Возможно, они правы, я веду себя как выскочка, ну а по поводу преподавания, победит сильнейший.
Свернув на очередном повороте, я замедлил шаг, удивлённо осматриваясь.
Перед дверями аудитории сгрудились студенты, а точнее, мои старые знакомцы. При моём появлении они оживились, а я условно поделил их на три группы.
Первая состояла из старосты, Марины Строгановой, да и, собственно, всё.
Вторая — из большинства студентов, стоящих поодаль и настороженно косящихся в мою сторону.
Третья — это венценосная особа и её свита. Ребят я видел впервые, всего их было четверо. Эффектная девушка во главе, могущая легко дать фору Алисе.
Она будто притягивала весь свет, поглощая его своим телом. Дело в том, что она была темнокожей, буквально чёрной как крыло ворона. Волосы вьющиеся, длинной чуть ниже плеч, одета в облегающие штаны кремового цвета, на бедре красуется здоровенный пистолет, кажется, кольт.
