раз точно, – еивнул Власов, и аккуратно поправил съехавший с головки Таи чепчик. Лицо его на этот миг настолько просветлело, и преисполнилось такой безграничной нежности, что все сомнения Горского в серьезности намерений друга уйти в отставку окончательно рассеялись. Он только тяжело вздохнул, смиряясь с тем, что отныне ему придется привыкать работать без напарника, и хотел было ответить, но дверь в палату тихонько приотворилась, впуская внутрь тень от возникшего на пороге Германа в небрежно накинутом на плечи больничном халате.
– Ну что, бойцы, как отдыхается? – спросил он, заходя и закрывая за собой дверь. В руках адмирал держал увесистый рюкзак, который с облегчением смог опустить на пол.
Власов лишь бросил в сторону вошедшего хмурый взгляд, и вновь завозился с чепчиком, теперь уже на голове другой дочери. Выглядел при этом он настолько увлеченным и сосредоточенным, что Герман с Горским, понимающе переглянувшись, улыбнулись.
– Папаня, – прошептал Алексей, мотнув головой в сторону друга.
– Картина маслом, – усмехнулся адмирал. – Ну что ж, парни, вижу, вы тут не скучаете. Однако я пришел по делу, – посерьезнел он, присаживаясь на стул. – Евгений, так и будете со мной не разговаривать?
– До жути не люблю, когда меня используют, – отрезал Власов, не поворачивая головы.
– Обиделся, значит? – поджал губы Герман, буравя полковника пристальным взглядом. – Ну прости, друг, работа такая.
– Слышал, Лёша? У человека «работа»! – передразнил адмирала Евгений, не отвлекаясь от своих действий.
– Женя, – примирительно начал адмирал, но Власов его резко оборвал:
– Ты говоришь, пришел по делу? Так выкладывай.
Герман перевел взгляд на Горского, но тот, состроив выразительную гримасу, молча развел руками.
– Ладно, дуться ты на меня можешь сколько душе угодно, только я здесь не ради выяснения отношений, и уж точно не собираюсь извиняться. Перебесишься – сам поймешь, что иного выхода, кроме как бросить тебя на амбразуру, у конторы не было. Тем не менее, справился ты, друг, блестяще. Впрочем, как всегда. Так что свою медаль за очередное спасение мира получишь, когда встанешь на ноги.
Услышав про награду, Евгений тихо захохотал, но от этого смеха никому в палате весело не стало.
– Напрасно ржешь, полковник. – Герман еще больше нахмурился. – Я ничего смешного не сказал.
– И это все, ради чего ты пришел? – спросил уже серьезно Власов, отсмеявшись.
– Как ты, наверное, догадываешься, не только.
– Вы разобрались с этой тварью Аими, адмирал? – вмешался Горский в разговор, пытаясь переводом темы как-то разрядить сложившуюся неприятную обстановку.
– А вот это как раз и есть та главная причина, по которой я здесь.
По спине Алексея пробежал тревожный холодок.
– Говори.
– Мы перетрясли в особняке каждый кирпичик. С оборудованием, перевезенным оттуда, сейчас работают наши техники. В твоем отчете, Горский, сказано, что перед своим захватом Гоша активировал некое устройство для переноса данных из основной системы в ручной модуль.
– Все верно, только в тексте я также указал и на то, что не знаком с данным техническим оснащением, а значит, мог лишь предполагать, какие действия перед арестом произвел твой бывший подопечный.
– Алексей, подумай сейчас очень хорошо: ты точно видел этот модуль?
От тона, которым был произнесен вопрос, пилот оторопел:
– Я пока еще в своем уме, Герман! – жестко ответил он.
– Всё дело в том, майор, что никакого переносного носителя данных в той лаборатории обнаружено не было.
– Нет, это невозможно! – замотал головой Горский. – Когда я туда зашел, прибор был на столе, и техник при мне его активировал. Ребята, остававшиеся в карауле, могут подтвердить, что…
– Какие ребята, Леша?
– Что значит, какие? Два бойца, которым я отдал приказ оцепить лабораторию и дожидаться подкрепления!
– Когда мои люди прибыли на место, майор, то никаких постовых там не увидели.
– Скажи, ты издеваешься сейчас или серьезно?!
– И описи приборов на месте ты также не составлял? – проигнорировал выпад Горского адмирал.
– Какая еще опись, Герман?! О чем ты говоришь вообще? Женя умирал у меня на руках, не хватало еще в тот момент всё бросить и сесть за описание оборудования!
– Какого черта вы тут разорались! – внезапно рыкнул Власов, накрывая ладонью ушко начавшей похныкивать Таи. – Адмирал, ты пришел сюда допрос устраивать? Так для этого у вас специальные комнаты оборудованы! Есть вопросы – вызывай в контору.
– Вас туда и без меня затаскают, Женя. Но проблема не в этом.
– Короче, Герман. Что стряслось?
– Я хочу, чтобы вы кое-что прослушали. В особенности – ты, Лёша. – Адмирал вытащил из кармана небольшой приемник и, зажав в руке, пояснил: – Эта запись была изъята два часа назад с бортового компьютера вашего лайнера.
Горский изумленно вылупился:
– Не понял? Какое «Джус» имеет отношение к…
– Вот и я вначале «не понял». – Сделав акцент на последней фразе, жестко произнес Герман. – Но поскольку я не склонен сразу же слепо верить услышанному, прежде чем тебя арестуют за измену, майор, ты должен ознакомиться с этим аудио файлом.
Алексей резко побледнел. Слова адмирала про «измену» прозвучали настолько дико, что пилот не нашелся даже, что ответить. Власов, становясь мрачнее тучи, потянулся к кнопке вызова медсестры.
Герман, молча, ждал. Молодая девушка, впорхнув в палату и вопросительно хлопая ресницами, застыла на пороге.
– Дорогая, заберите девочек, пожалуйста, кажется, им скоро пора кушать, – заставил себя улыбнуться полковник, внимательно следя за тем, чтобы с его дочками обратились как можно бережнее, и только когда медсестра с малышками на руках скрылась за дверью, стер вымученную улыбку с лица. – Включай! – железным голосом скомандовал он Герману, и адмирал нажал на кнопку.
Несколько секунд были слышны одни потрескивания, а затем зазвучал голос Горского:
– «…Я, майор военно-космического флота Горский Алексей Михайлович, признаюсь в своем преступном сговоре с техническим ассистентом особого отдела корпорации «Антэкс» Георгием Владимировичем Старцевым. Нашей целью было похищение опытного образца вируса “Carmen manducare” (“Пожирающим плоть”), принадлежащего Союзу Галактических Федераций. Я полностью признаю свою вину, и готов взять на себя всю ответственность за действия, совершенные в….»
На этом Герман прервал запись, и устремил на Алексея вопросительный взгляд. Побледневший как смерть пилот выглядел растерянным и опустошенным, и беззвучно открывал рот, не зная, что сказать. Лицо Власова от ярости напротив приобрело ярко-пунцовый оттенок:
– Что это сейчас было, вашу мать?
– Именно такой вопрос я и хотел задать нашему другу.
– Герман… – прохрипел Горский севшим голосом, – я никогда не делал такого признания… Господи, да я просто НЕ МОГ его сделать! До этого момента мне даже не было известно настоящее название твоей конторы!
– Только потому, что я пришел к этому же выводу, майор, ты еще не в наручниках. Но боюсь, другие подумают иначе. Пока
