только робко поглядывали на Василия. Им было очень не по себе и от такой встречи, и от какого-то безумного спокойствия юного мага. Можно даже описать ту эмоциональную бурю внутри них как священный ужас. Будто бы они чувствуют исходящую от Хохотуна угрозу всей поверхностью кожи. А я… а я ничего от него не чувствовал. Даже тени истинных эмоций этого странного школьника не мог увидеть. В этот момент и мне стало не по себе.
– Будем считать, что да. Хана – моя сестра. Ако и Юко – её телохранительницы, – я сделал шаг в сторону, и девушки поёжились. Не хотели они, чтобы Хохотун смотрел на них. Очень странно.
Да и сам этот парень слишком странный. Тревожное чувство усиливалось. То самое – будто бы к затылку приставили ледяное шило.
Василий склонил голову в лёгком полупоклоне:
– Очень приятно. Можете звать меня просто Васей, – он задумчиво наклонил голову. Постучав указательным пальцем по затылку, добавил: – Меня не надо бояться. Вы демонов бойтесь, а меня… меня не стоит. Меня ведь прислали вам помочь.
Японкам стало немного легче – а мне нет. Ведь я всё никак не мог понять, что такого особенного они чувствовали, чего не мог ощутить я.
– Вот значит как. И кто же тебя прислал? – лучше уж заслоню девчат собой. За моей спиной им должно быть не так страшно. И правда – стоило только мне встать между ними и Васей, как они выдохнули с облегчением.
– Это долго объяснять. Так что давайте-ка все вместе, дружно отойдём куда-нибудь, а не будем стоять толпой посреди улицы. Этих-то мы завалили, но скоро придут новые ублюдки.
– Хорошо. Веди, – я обернулся и кивнул девушкам: – Он нам не враг, не бойтесь. А если что – я вас защищу.
Ободряюще улыбнувшись, я пошёл следом за Хохотуном. Он повёл нас к закутку, что был у крепостной стены, резко обрубленной на границе Лопатинского Сада. Поначалу сомневавшиеся и мявшиеся в нерешительности, сестра и близняшки всё-таки не пожелали оставаться одни на разбитой в ходе сражения дороге. Отправились следом, и, как только догнали, чуть ли не прижались к моей спине сразу втроём.
А «Коррадо» так и продолжал стоять, урча двигателем. Нехорошо, но не возвращаться же мне, в самом деле. Так что пришлось придумывать решение проблемы на ходу, вспоминая салон автомобиля и пытаясь установить примерное местоположение ключей. Легко, когда заводишь или гасишь двигатель руками – всё происходит само собой, на автомате. А вот попытаться повернуть ключ зажигания магией, не видя при этом цели… то ещё извращение. Но с какой-то попытки получилось – фары погасли, и машина перестала трястись. Звука остановки двигателя я, впрочем, не услышал. То ли из-за расстояния, то ли из-за начавшихся проблем с ушами.
Видимо, та очередь, что Катя выпустила в подземном коридоре, всё ещё сильно влияет на мой слух. Очень неприятно. Как и то, что стоило мне только сконцентрироваться на попытке что-то услышать, как прорезался едва уловимый писк. Прочие звуки заглушали его на раз-два, но… похоже, раз моя сверхъестественная регенерация не справилась за такое большое время – то мне придётся жить с этим писком всю оставшуюся жизнь.
Когда Хохотун дошёл до подножия стены и повернулся к нам, японки за моей спиной дружно вздрогнули. Подходить к нему слишком близко я не решился – мало ли чего можно от него ожидать. К тому же, моим спутницам так будет спокойнее.
– Вот мы и дошли. А теперь – объясни нам, что происходит, Вася, – для вида я похрустел пальцами, сжимая руки поочерёдно в кулаки. Но на Хохотуна это никакого впечатления не произвело. Как и особая интонация, выделившая его имя. Следовало ожидать.
– Ты, Ваня – не против же, что я так к тебе, по-свойски обращаюсь? – я кивнул, и Василий продолжил: – Так вот, не торопись и не дрыгайся. Рассказывать всю свою историю я не собираюсь, но кое-что поясню. Джон, ты ведь не возражаешь?
Парень было уже поднял голову, но на этот раз, дёрнув плечами, сдержался и продолжил смотреть прямо мне в глаза. Так казалось – на самом деле его взгляд был отстранённым. Он слушал кого-то, кого не слышал я. Какого-то Джона из иного измерения. И это напрягало. Не так-то просто смириться с тем, что ты не можешь услышать одного из участников разговора.
– А Джону не кажется, что это невежливо – говорить через посредника, когда он легко может связаться с кем угодно? – у меня всё-таки не совсем дубовая голова. Раз они общаются без помощи передатчика, то значит, что дело в магии. И коли она тянется из другого измерения, то лишних пару метров для неё преодолеть не будет проблемой.
– А ты не робкого десятка, – в голове раздался уверенный мужской голос. Довольный, даже радостный, судя по интонации. Так это и есть тот самый Джон?
– Смог бы я тогда устроить Войну Воли? – осклабился я, глядя в небо. Теперь я понял, почему Хохотун постоянно задирает голову. Такое чувство, будто на меня смотрят сверху самым пристальным взором. Не самое приятное ощущение.
Раз они знают мои настоящие имя и фамилию, то смысла делать вид, что я всего лишь Иван Ронин, вообще нет. Прямо груз с плеч свалился – наконец-то могу перестать тщательно контролировать свою речь. Ведь тот, кто за мной теперь наблюдает, равно как и стоящий рядом парень – оба они в курсе того, кто я настоящий. Кем я был, кем стал, чем я занимался.
– О, едва ли. Но мы-то знаем, что ты был не один, – в голосе наблюдателя послышался смешок.
– Это умаляет мои заслуги? – обидно как-то. Аж в груди словно всё
