Его попытки приобщиться к роду Рюревских достойны умиления.
Сгинь его псовая луна, это он о ком? Внутри меня Василий зарычал, оскорблённый до глубины души. Куда уж глубже, если он и так на задворках сознания?
— Успокойся. Я о выкормыше Великолунии…
— Ключевец? Ещё один наследник? — я даже растерялся.
Эта правда заполняла некоторые пробелы, но паззл до конца не собирала.
— Думаешь, Анжелика Ветрова — единственная любовница царя? Смертный, твоя наивность забавляет.
Я скривил губы, покосившись на два трупа. Тоже мне, бессмертные.
— История моего ученика не очень весёлая, — старик теперь говорил, именно как Альберт Перовский, — То, что случилось с его матерью, наложило на него отпечаток. Впрочем, как и на меня…
Это многое объясняло. Не знаю, что там произошло, но наверняка что-то подлое, раз уж Вячеслав и от рода Ключевцев. Да, с Красногорией у него отношения не сложились.
А вот последняя фраза Перовского заставила кое о чём вспомнить.
— Так вот про какую любовь ты говорил?
— Жизнь — сложная штука, — оракул пожал плечами, — Впрочем, этот великолунский выкормыш довольно везуч. Именно он когда-то в своих попытках попасть к Перволуннику открыл, что можно копировать магическую технику. Рядом с жилищами Святых Привратников происходит много чудес.
Меня коснулась догадка, почему Вячеслав странно реагировал на упоминание о хижине Коккино. Именно там и планировалось скопировать с меня технику Пса.
До чего же продуманный вылунь — я до сих пор не мог понять, какая истинная цель у него. Идти убивать одного наследника, взяв в напарники другого наследника, у которого ещё и есть то, что ему нужно… Это нужен талант, уметь собирать все яйца в одну корзину.
Я устало вздохнул и потёр лоб. Пятеро соперников так и стояли стеной между мной и Эвелиной, ничего не предпринимая.
От них веяло псионикой готовых к бою оракулов. Мой «кокон» подёргивался, готовясь защитить разум в любой момент, но дальше этого не заходило. Да я и не рисковал, чуя, что в чужих разумах может быть ловушка.
— Присоединяйся к нам, — сказал Альберт.
— Если просите об этом, значит, дела у вас совсем плохи.
Я сделал шаг к ним, и с удивлением отметил, что тело отозвалось усталостью и болью. Нет, я прекрасно помнил, что пришёл сюда израненным, но до этого энергия во мне бурлила.
Теперь же, после разговора с оракулами, у меня такое чувство, что я целый день вагоны разгружал.
Только тут до меня дошло, что «берсерк» ошибся… Они не мой боевой режим пытаются переждать — они просто ждут, когда у меня кончатся силы.
Я покрутил головой… Если Эвелина — та самая Незримая, то почему она не размажет наглецов одной силой мысли? Почему я раньше об этом не подумал?
Или её силы в этом месте не работают? Если не работают, то значит, что-то не даёт… И у этого «чего-то» есть недостаток — поэтому оракулы пока и не вызывали силу Иных. И моя энергия постепенно улетучивается…
Там, где решаются судьбы богов, нет места смертным.
— А ты догадлив, — старый оракул поджал губы, заметив искорки понимания в моих глазах.
— Есть такое, — сказал я, снова делая уверенный шаг вперёд.
Крайний справа оракул сразу же двинулся навстречу, отводя руку с саблей. Я же, поддев бесполезный магострел ногой, метнул его в лицо противнику.
Тот сбил его ударом клинка, и это дало мне шанс подскочить вплотную. Схватив вооружённую руку, я протаранил плечом подбородок, потом провёл классический бросок, кинув противника на подоспевшего напарника.
В этот раз я пока не включал «берсерка». Что-то мне подсказывало, что ещё рано — они экономят силы, ну и я не буду отставать.
Мне пришлось отскочить, чтобы не дать себя достать. Под ногой звякнуло и, наклонившись, я поднял выпавший у кого-то клинок.
Не скажу, что у меня выдающиеся фехтовальные способности, но мне и не на соревнованиях участвовать. Чтобы убивать, не надо быть искусным бойцом…
Меня атаковали слева, и, парировав удар, я снова отскочил. Вообще, эти пятеро вели себя довольно странно — они давно могли бы окружить меня, но пока что выходило ровно наоборот. Это я нарезал круги вокруг них, они же, словно футбольная стенка, только перемещались, закрывая от меня Эвелину.
Если я приближался, тогда они бросались в атаку, но через несколько шагов возвращались. У меня даже мелькнула мысль, что я спокойно могу уйти, и никто не будет преследовать.
— Легион, говорите? — я улыбнулся, потом показал клинком на Альберта, — Вот в тебе Губошлёп, ещё Перовский… Много вас там?
— Много.
Я перевёл руку, показав на другого.
— И в тебе?
Тот кивнул.
— Присоединись и ты к нам, — сказал старик, — Разве может быть один воином?
— Вполне.
— Посмотри на неё, — оракул показал на усердно молящуюся Эвелину, — Даже боги бессильны перед несметным Легионом.
— А мне один священник сказал, что вы просто нечисть, которую богиня выдавливает на своём пути.
— Да как ты смеешь!!! — лицо Перовского на миг исказила ненависть, — Это мы… Мы выдавливаем её! Мы занимаем положенное нам место!
Я молча пошёл в новую атаку, попробовав в этот раз левый фланг. Звякнула сталь, и меня чуть не достали — на моём плече возник свежий порез. Зато противник захрипел и, схватившись за горло, осел на колени, потом рухнул лицом вниз.
— Минус три…
Альберт расхохотался, но уже без былой искорки в глазах. Он оглянулся на Эвелину:
— Осталось недолго, — потом показал на истекающего кровью напарника, — А они вернутся в ещё большем количестве.
Огоньки, парящие сверху, стали расширять круг. И между ними неожиданно открылась… Пробоина.
В ней плыла Чёрная Луна. Круглое тело совсем не отражало света, и увидеть её можно было только по исчезающим звёздам, которые она заслоняла. Это всё равно, что смотреть в чёрные глаза дьяволу, и пытаться разглядеть в них такие же чёрные зрачки.
Да, прямо в этом зале, всего в нескольких метрах сверху, мне явилась Чёрная Луна. На меня повеяло диким холодом, и от ужаса свело челюсти. Всё тело будто парализовало.
— Это пустота… — голос Альберта прозвучал гораздо ближе, но я не мог двинуться.
Я почуял, как его разум коснулся моего, и непослушный кокон сразу же свернулся.
* * *
Там, за скорлупой кокона, медленно двигалась огромная чёрная тень. Только если раньше любой враг представлялся
