удивительным и новым, а следившие за бумажкой глаза увидели, как с меня падает под ноги вся одежда. Рядом, отскочив в стороны, полетели две кобуры, накрываемые моей футболкой.
Разведя руки в стороны, я увидел свой причиндал, все того же прозрачно-зеленоватого оттенка, и вдруг понял, что вокруг меня абсолютная тишина, поднял глаза на уже приподнявшегося с дивана Шутера. От неожиданности попытался вздохнуть и не смог, отчего, испугавшись, замахал руками, услышал негромкий хлопок, после которого все-таки воздух ворвался в мою грудь. Тут же поглядев на руки, понял, что уже проявился. Осев на кучу одежды в попытке осознать произошедшее, я дышал, словно только что пробежал марафон.
— Чуть не задохнулся, — вымолвил я на очередном выдохе.
— На-ка, глотни живца, а то чет смотрю, ты побелел, — уже без шуток с озабоченным видом протянул он мне бутылку. — Да не призрак это, совсем не призрак, — продолжил он, начав прогуливаться взад и вперёд по комнате. — Ну-ка стой, — вытянул он руки к моей голове, я аж замер с бутылкой у рта в попытке очередного глотка.
— Это почему? — спросил я, отпив живца.
— А вот почему, — знахарь приподнял мои штаны, лежавшие рядом. — Призрак, если материализуется с предметом в одном месте, то сливается, а ты при появлении заместил собою пространство, что и привело к появлению этих лохмотьев вместо одежды.
— Вот черт, я же голый! — выдал я вслух мысль, так стремительно прострелившую мою голову.
— Не ссы, я по девочкам, — плоско и без энтузиазма отреагировал он.
— И как теперь в этом идти? — пробормотал я, надевая штаны, а если быть точнее, их остатки, на себя, так как трусы вообще превратились в лоскутные тряпки.
— Это решаемо, — задумчиво произнёс Шутер, делая уже второй круг вокруг меня и наблюдая мои потуги привести в порядок свою одежду. — Говоришь, не мог дышать?
— Ну да, я попытался и не смог, после чего и запаниковал.
— Я не просто так спрашиваю, был у меня один тут с даром телепортера, но не обычного, те просто прыгают куда хотят, на этом все, вопрос в расстоянии. У того же была возможность как бы замирать во времени секунд на десять, выбирая куда и в какой позе прыгнуть, вплоть до того, что ствол из кобуры достать мог. Он тоже поначалу паниковал, что дышать не мог, а выяснилось, что и не надо, может, у тебя такой же вариант? Бросай все, еще разок по новой, — скомандовал он так, что выбора у меня не осталось.
— Че, опять бумажкой бросать будешь?
— Нет, уже не надо, дар твой светится, сейчас должно стать легче, с каждым разом будет проще его активировать, а впоследствии, как моргать глазом, на инстинкте начнешь использовать.
— Ладно, — ответил я, сосредоточился, представив себя в том самом прозрачно-зеленоватом состоянии, и тут же заметил, как остатки шмотья снова упали вниз. Чтобы не добивать и без того изрядно пострадавшую одежду, сделал пару шагов в сторону. Пробыв в таком состоянии около десяти минут, потребности в дыхании так и не ощутил, а потом, без малейшего на то желания, вернулся в нормальное состояние.
— О, вернулся, — прокомментировал знахарь и, увидев мою перекорёженную морду, спросил, — голова болит?
— Да я бы сказал, что набат в колокола звонят, — прошипел я в ответ, еще больше скрючившись.
— Набат в голове ожидаемо, дар сильный и долго пока использовать нельзя, просто резерва не хватает, я вижу у тебя потенциал, но он пока не развит. Давай, живца глотни, отдохни и еще раз, но теперь палец в спинку стула сунешь, и выходи сразу.
Я стал жадно глотать живец, осознавая, что дневные поллитра только за сеанс уже прикончил. Гул быстро стал ослабевать, я выждал еще несколько минут после того, как все прошло. Одежду одевать не стал, утомительно напяливать её, а поэтому, вздохнув, снова представил себя в ином состоянии. На сей раз я ярче ощутил свой переход, почувствовав именно тот момент, когда звук полностью исчезает, сделал пару шагов в сторону стула и, вспомнив неприятные ощущения, вышел из призрачного состояния сам, предварительно пронзая зеленоватый контур нехитрой мебели пальцем. В момент выхода раздался оглушительный треск дерева, палец на инстинкте отдернулся, а увиденное поразило нас обоих. На месте, где был палец, оказалась развороченная дыра, похожая на след от выстрела, разве что края были равномерно сдавлены и слегка дымились.
— О как! — воскликнул Шутер, ощупывая испорченную мебель, — замещение, причем абсолютное, в первый раз такое вижу, офигеть, неужто неизвестный дар? — превратившись в обычного пацана, он аж запрыгал на месте и начал радоваться, словно ребёнок, которому на Новый год подарили очень дорогую и желанную игрушку.
— Че ты так радуешься-то, объясни лучше, — наблюдая за вакханалией радости, неловко решил прервать её я.
— Ну че, че, да ниче, — протараторил он и, став опять распоясанно флегматичным, принялся мне пояснять, — я же раньше тебе уже объяснил, что обычно, если владелец призрака или подобного дара проходит через предметы, а его выбрасывает внутри них, то происходит слияние оных, как правило, сопровождающийся высоким нагревом, и часть тела как бы совмещается с предметом. Заново активировать дар, чтобы разъединиться, не выходит, потому что теперь тело и предмет стали едиными. У тебя же все по-другому, при выходе из этого состояния твоя материя замещает собою любую другую, получается абсолютное замещение.
— Так, стой, не понял, — прервал я рассказ настороженно, — то есть, ты намеренно хотел, чтобы я был вынужден себе отрезать палец?
— Ой, да ладно, я уже по твоему шмотью все понял, — пояснил он, тыкая пальцем в мои штаны, — но проверка — мать теории, — вознеся палец вверх, поставил точку врачеватель.
— Ладно, понял, но это еще не все, у тебя что, погреб есть?
— Да, — разворачиваясь, вопросительно ответил Шутер, — а как ты узнал? Я чего-то не знаю?
— Как-как, да никак, — передразнил его, — когда я становлюсь таким, как бы это сказать-то по нормальному, во, придумал, перехожу в другое пространство, я вижу через предметы, и через пол твой тоже посмотрел, когда за слетающими штанами следил. Вижу все, в общем, оно, как такое прозрачное стекло из контуров, но если на что-то конкретно посмотреть, то обрисовывается, вот ты, например, как бы залит зеленым ярко, и точки в тебе мельтешат непонятные. А деревяшка серым заливается, земля как бы прозрачная, я так понимаю, каждый цвет своему материалу. В тебе, судя по всему, душу увидел?
— Да нет, не душа это, — задумчиво протянул он, уставившись при этом в пол, — умения ты видишь, это точно, ох же и имба у тебя, а не
