хочешь его нарушить. В твоём голосе сквозит отчаяние. Нет музыки слаще для моих ушей.
— Воскреси её! — потребовал доктор.
— Таков закон, — отрезала Рогатая Жаба. — Хочешь нарушить его — будь любезен сохранить баланс. Жизнь одной в обмен на душу другого.
— Я готов! — решительно поклялся Лумумба.
— Ты и без того мой, — объявил высший демон. — А жалкая, ослеплённая амбициями душонка вашего спутника мне и даром не нужна. Он — позорный раб Архиврага. Пусть катится в Невозможную Цитадель к интригану Тзинчу, а здесь мы таких не любим.
Хирургеон проскрежетал зубами и выхватил армейский нож. Одним движением он полоснул по руке, и струя алой крови брызнула на язык чудовища.
— Принимается! — взревел Нечистый. — Я думал, вы продадите мне её душу, но так даже интереснее.
Лапа с перепонками загребла баронессу, но через мгновение вернула. Пальцы разжались, и перед хирургеоном оказалась молодая девушка. Её кожа была белой, как будто никогда не знала солнечного света. Русые волосы обесцветила платиновая седина. Лицо, ранее полное жизни, заострилось в болезненной хрупкости. Теперь аристократка напоминала изваяние эльфийской принцессы из легенд о чужаках.
— Ей не стать прежней, — предупредило существо, — но любая жизнь лучше её отсутствия, верно? Мне нравится твоё благородство, дорогой внучок. За него ты получишь маленький подарок. Пока трепещет её сердце — существуешь и ты, такой же, как сейчас. Вечная молодость, что может быть приятнее? Но когда болезнь, старость или вражеский меч оборвут нить Сэриетты, вы двое снова придёте ко мне. Ты будешь моим верным слугой и понесешь слово Нургла за край Вселенной и дальше.
— А я? — раболепно попросил негр.
— Хочешь остаться с ним?
— Да.
Великий Нечистый задумался.
— Идёт. Вдвоём сеять разложение намного веселее. Вы станете герольдами неотвратимости. Сколько цивилизаций ждут не дождутся вашего прихода, сколько рас должны принять благословение моих пандемий… Вы ж не эгоисты, которые болеют сами, а с другими не делятся?
Альхазред пошёл в атаку, будучи крайне возмущённым такой несправедливостью.
— Я — лучший алхимик Востока, ваше огромнейшество! Клянусь, что найду самый грязный котёл и сварю в нём такую мерзость, что от неё вымрут миллиарды! Умоляю, владыка, сделайте и меня демоном!
— Что оно там рыгнуло? — проворчал Жаба. — Я уже сказал этой шавке идти к Обманщику и пудрить мозги ему!
— Пожалуйста! — взмолился чернокнижник. — Я отрекусь от своей веры ради тебя, истинного бога Хаоса.
— Истинный Бог — Дедушка Нургл. Если не заткнёшься, слизняк, я тебя сожру и следующие сто миллиардов лет ты будешь растворяться у меня в кишках. Пошёл вон с моего болота!
Дьяволист отошёл к порталу, имитируя покорность. Рыцарь тревожно вскрикнула во сне. Трудно сказать, как много ей удалось сохранить после воскрешения, но если Сэриетта откроет глаза и увидит Рогатую Жабу, то остаток дней она проведёт в лечебнице для психически больных.
— Нам пора, — вежливо попрощался Флеминг.
— Идите, всё равно вернётесь. Чтобы с вами ничего не случилось, я приставлю к вам своего глашатая. Он известен в Плане Смертных как Папаша Самди.
Тряска и надрывный стон перегруженного металла ознаменовали переход в реальный мир. Цветастое марево, характерное для Варпа, развеялось безо всякого предупреждения. Киль опустился на что-то жесткое и сыпучее.
Лоренц моргнул. По ту сторону иллюминатора горели два солнца. Значит, они снова на Карронаде, но где конкретно? Если агент правильно помнил, телепортация работала с большой погрешностью. Прежде чем выйти на палубу, он оглядел Сэриетту. Рыцарь достаточно пришла в себя, чтобы натянуть форму геллеровца, и кое-как сплести волосы в косу. Теперь она сидела на койке, отрешённо разглядывая собственные ладони.
— Великий Нечистый говорил что-то про восстановление интеллекта? — нервно спросил доктор у Лумумбы.
Поклонник вуду степенно затушил окурок, который смолил до этого.
— Полчаса назад она была чернее меня, а теперь глядь: ищет, куда подевались кольца. Я думаю, ничего страшного с твоей драгоценной баронессой не происходит. Она просто много забыла.
— Хорошо, если так. Я бы не хотел нянчиться с умственно-отсталой.
— Так дуры, наоборот, лучше! — улыбнулся негр.
— Это почему? — сперва не понял Флеминг, а затем побагровел. — Иди ты со своими шуточками!
Стоило распахнуть люк, как в лицо ударил жар накалённого песка. Словно бабуин, по мачте карабкался Маджир и что-то выглядывал с крайне сосредоточенным видом. Окрестности поражали немногословной красотой: дюны, пересохшие вади, снова дюны — и так до бесконечности. Померанцевая крошка заносила руины зданий из белого рокрита, навсегда погребая их секреты.
— Где мы? — крикнул доктор.
Чернокнижник осторожно слез.
— На Востоке Террании, сильно южнее Вадистана. Места немного похожи на Саваримское предгорье, но что-то не так. Когда я поехал на подмогу Джафару, тут всё было зелёным.
Через далёкий гребень перевалил небольшой отряд кочевников. Люди носили грубые халаты, закрывались платками и перемещались на огромных сольпугах, напоминающих пауков. Этих зверей называли солнцеходами.
Заклинатель прокричал несколько слов на таш-джарганском языке. В ответ полетели стрелы.
— Диалог не задался, — саркастично заметил сержант.
Чернокожий перекатился к фальшборту, снял автоган с предохранителя и дал очередь по варварам. Доктору ничего не осталось, кроме как поучаствовать в обороне.
— К оружию, быдло! — раздалось от рубки визгливым голосом. — Кнехтам, занять позиции! Арбалетчики, зарядить тяжёлые болты!
Этого ещё не хватало. Шатаясь как пьяная, наружу выползла Сэриетта. Она размахивала рейтарским пистолем, явно пребывая во власти галлюцинаций. Обычное дело при посттравматическом расстройстве: восстанавливаясь от шока, личность показывает самые негативные черты. Воинственность, как не жаль, была вырезана у Шпиц-Эстерленов на генетическом уровне.
Лоренц бросился к ней. Дворянка пальнула из двух стволов. Отдача кремниевого пистолета со стволом, длинным как нога, требовала сильных мускулов. Этим воскрешённая похвастаться не могла.
Оружие стукнулось о палубу. Вокруг засвистели рикошеты.
— Ай! — охнул морпех, зажимая оцарапанное плечо.
— Ллехейм, а ну-ка угомони свою бабу, пока она всех нас не порешила! — бросил Маджир.
Доктор шагнул ближе. Сэриетта засекла новую цель, и боднула его в живот, попутно лягнув по голени.
— Предатели! Где мой «Беовульф»? Почему я здесь? — верещала она, раздавая удары.
В руке Шпиц-Эстерлен блеснул нож. Флеминг сделал обманный выпад, поймал запястье и выкрутил его в фирменном болевом. Девушка бессильно завыла.
Пока шпион разбирался с обезумевшим пилотом, кочевники перестроились. Из их рядов появился омерзительный мутант с клювом осьминога вместо лица. Существо метнуло пси-разряд. По Геллерову полю разошлась рябь, как на воде от брошенного камня.
Конфедератов технично взяли в окружение. Номады уже лезли на борт, потрясая зазубренными тесаками. Тогда показались новые гости. Они путешествовали верхом на «Тортилле» — паровом танке, созданном по образцу древних «Лэндрейдеров». Впрочем, с предком его роднила исключительно
