Странно, еще минуту назад боль была нестерпимая, а сейчас так легко, как будто все произошедшее — не больше чем страшный сон. Не то чтобы мне это не нравилось, просто казалось, что так быть не должно. Если ты неосторожен и уколол палец иглой, боль будет твоим наказанием и долгим напоминанием об ошибке. Если же убрать боль, мы будем постоянно наступать на одни и те же грабли, пропадет страх, а это чревато потерей…
Проснулся я оттого, что груда монет, которую я пытался обнять во время сна, развалилась. Инстинктивно прихлопнув лапой монету, пытавшуюся укатиться, я зевнул и сел.
— Как самочувствие? — спросила Леся. Кресло, в котором она сидела, было явно великовато для нее. Не помню, чтобы видел его раньше.
— Такое чувство, будто я помер. — Я потянулся и охнул от боли в груди. — А, нет, все нормально, живой пока еще.
— Сильно болит? — Она подалась вперед. В ее взгляде промелькнула тревога.
— Наоборот… Симпатичное платье.
— А… — Она смутилась. — Хозяйка сказала, чтобы я не смела перевоплощаться, пока нахожусь в доме. Она попросила Василия купить для меня что-нибудь из одежды. — Опомнившись, Леся встала. — Если ты в порядке, я ухожу. И не вздумай снова спускаться к нам! На этот раз я тебя прощаю…
— Подожди минуту. Я что хотел спросить: твой отец еще не появился? Понятно… Ты не помнишь тех, кто убил его?
— Помню, — неохотно ответила она. — Они приходили каждую неделю в одно и то же время. Отец радовался, что нашлись те, кому не безразличны наши беды. Он даже хотел наградить их за старание. Но я не знаю их имен.
— Значит, каждую неделю? И ни разу не пропускали? Отлично. Вчера ты натолкнула меня на интересную мысль. — Я нашел в груде золота, которая стала еще немного больше, пять нужных монет и убрал их в сумку. К слову, среди монет попался и один золотой обруч. — Что, если те, кто убил твоего отца, будут наказаны, а охота на оборотней закрыта, — удовлетворит ли это вашу жажду мести?
— Наказаны? — переспросила Леся, недоверчиво глядя на меня.
— Поверь, довольно сурово наказаны. Для них это будет гораздо неприятнее, чем пара смертей от ваших рук.
— Допустим, — все еще с сомнением в голосе ответила она.
— Составь мне сегодня компанию. Если все удастся, тогда лично удостоверишься в суровости наказания.
— Митя? — Со стороны лестницы к нам спускалась Елизавета. — Проснулся?
— Да. Можешь зажечь свет.
Она сняла заслонку с магического светильника.
— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — Она бросила на Лесю короткий, но не совсем приятный взгляд.
— Нормально…
— Пойдем, завтрак уже готов.
В столовой нас уже ждали Нямкас, Неко и Чиафредо. Маруся заканчивала накрывать на стол, не забыв и про Лесю. Судя по суровому виду нашего казначея, стало понятно, что выговор мне обеспечен.
Маруся поймала меня за рукав и наклонила немного к себе.
— Подругу твою как зовут-то? Сколько ни спрашивали вчера, слова ни одного не сказала.
— Тогда позвольте представить: Леся, оборотень, живущий в канализации Изумрудного. — Я сделал жест, приглашая ее за стол.
— Ну кто так друзей представляет? — Маруся недовольно посмотрела на меня и точно бы отвесила подзатыльник, не будь я в облике дракона. — Леся, вы что кушать будете? Есть каша молочная, сладкая. Есть яичница с салом.
— А сырые яйца есть?
— Конечно. — Маруся извлекла из своей сумки небольшую плетеную корзинку.
Не дожидаясь остальных, Леся взяла яйцо в руку, разломила пополам и, запрокинув голову, разом проглотила все содержимое. Я тихо захихикал, пораженный сноровкой, с которой это было проделано.
— Ладно, ничего не буду говорить, сам все понимаешь, — сказал Нямкас. — Не ребенок уже…
— Нет уж, дай я ему вдарю! — Неко демонстративно сжала кулак. — И дня не проходит, как он умудряется влипнуть в какую-нибудь историю. Ладно бы, будь он как все, так нет же, достался нам одноразовый дракон!
— Неко, не ругайся. — Маруся села за стол, между нами. — Уж в чем в чем, а в этом он не виноват.
— А нас предупредить, что в канализацию идет, он не мог? — парировала она. — А если он завтра в топи попрется? Может, вон ей цветочек лунный понадобится — что, опять убитого сюда тащить будет… — На минуту она прервала свою речь, и мы все проследили, как Леся, взяв второе яйцо, движением кисти разломила его и махом проглотила. Второй рукой она взяла бутерброд с маслом и, не обращая на нас внимания, с удовольствием расправилась с ним за несколько укусов.
— Митя, Неко права. Ты мог бы предупредить нас. В одиночку гулять по местам обитания агрессивных монстров равносильно самоубийству. Я думал, что в прошлый раз ты понял это.
— Хорошо, — добавив в голос как можно больше раскаяния, сказал я, — буду предупреждать.
— Вот, — Неко протянула мне кошель с монетами, — дуй в храм, купи исцеление от серьезных ран. И смотри, ни на что другое не потрать.
Видя мой удивленный взгляд, Нямкас вкратце рассказал, что они вчера ждали моего прихода и хотели кое-что выяснить относительно моих навыков и умений. Рассказал о Семене Гордом, друге Никона, и о том, как мне крупно повезло. Что касается исцеления, то почти все смертельные ранения оставляли незаживающие раны, которые можно было убрать непосредственно в главном храме жрецов. Чи специально задержался, чтобы проводить меня.
Наевшись, Леся отложила пару бутербродов и три яйца, прикидывая, куда их можно убрать. Увы, карманы в ее платье предусмотрены не были.
— Давай я пока в сумку уберу. Потом отдам, — предложил я. — Маруся, может, я целиком корзинку заберу? Все равно там почти ничего не осталось.
— Бери, — кивнула она. — Ты что, так и пойдешь?
— Не, сейчас переоденусь. Нямкас, у тебя, случаем, рубашки лишней не найдется?
Второе посещение храма целителей запомнилось очередью на прием к дежурному лекарю. Чем-то она напоминала очередь в поликлинике. Около двадцати посетителей, только герои, по очереди заходили в кабинет, чтобы ровно через пять минут выйти абсолютно здоровыми. И не важно, болел ли живот, сломана рука или застрял топор гоблина в спине.
У местных жителей проблемы были немного другого характера, поэтому и принимали их отдельно. Как говорил Чиафредо, король Изумрудного полностью оплачивал лечение горожан из собственной казны, за что те готовы были носить его на руках.
Чиафредо записал меня на прием, заплатил за лечение тридцать золотых и ушел на занятия. По пути он все расспрашивал о быте крыс-оборотней, но, так как из Леси собеседник был никакой, пришлось мне делиться собственными впечатлениями и наблюдениями. Его очень удивило то спокойствие, с которым оборотни относились к тому, что в любой момент кто-нибудь мог спуститься в канализацию и убить их ради наживы. Я попытался объяснить, что убийство оборотней — большая редкость, но он ответил, что это ничего не меняет.
