Верещагин сделал паузу, и Санмартин услышал, как он барабанит по ноге своей трубкой.
– Если не случится чуда, большинство из нас не переживет грядущих событий, но я считаю, что мы в любом случае должны предпринять попытку. В конце концов, можно раскрошить киноварь, не лишая ее цвета, и сжечь душистую траву, оставив в неприкосновенности аромат. Прежде всего я никого не принуждаю. Те, кто не желают принимать в этом участие, могут уйти, получив мое благословение.
Он замолчал, скрестив руки на груди.
Рауль Санмартин изучал лица стоящих вокруг людей.
– Что не так, Дьякон? – спросил он Роя де Канцова.
Хотя батальон Верещагин был уникальным в том смысле, что здесь не одобряли сквернословия, как водится, не обошлось без исключения в лице Роя де Канцова по прозвищу Грязный Дэ-Ка, который с двенадцати лет был не в состоянии произнести ни одной фразы без непристойной брани.
– Это отмороженная планета, – начал он. – Сначала мы стреляли в отмороженных ковбоев, потому что те стреляли в имперцев и буров, потом мы стреляли в отмороженных буров, так как те стреляли в имперцев и ковбоев, а теперь мы собираемся стрелять в отмороженных имперцев. От всего этого голова идет кругом.
– Хочешь отсидеться в стороне, Дэ-Ка? – не без удивления осведомился Санмартин.
– И упустить возможность рассчитаться с отмороженными «черноногими»? – возмущенно воскликнул де Канцов. – Хотя если бы мы сразу начали с отмороженных имперцев, то избавили бы себя от многих хлопот.
Санмартин похлопал бойца по плечу, чувствуя, как восстанавливается его вера в человечество.
– Политика часто заставляет выбирать странных партнеров, Дьякон.
Де Канцов кивнул, поняв фразу по-своему.
– Большинство политиков отмороженные педики.
Никого не удивило, кроме, возможно, Верещагина, что батальон остался на месте в полном составе, включая капитана Тихару Ёсиду, родившегося в Киото в семье, поставляющей влиятельной корпорации надежных слуг.
– Никак не скажешь, что здесь хватит припасов на пять батальонов, – заметил старший рядовой Динкерс, окидывая взглядом главный склад имперских войск. Молодой разведчик вытянул шею, стараясь разглядеть, что лежит на верхних полках.
– Ещё бы! – с раздражением прошептал лейтенант Томас. – Адмирал Хории – хитрый старый лис. Он держит на планете только три или четыре подразделения. Остальные все еще на орбите.
– По-моему, они должны были установить снаружи охрану и сенсоры, – решил проявить сообразительность Динкерс.
– Можешь в этом не сомневаться, – заверил его Томас. – Почему, ты думаешь, мы ползли сюда на собственном брюхе?
– Для практики, – печально промолвил Динкерс, руководствуясь богатым опытом.
Томас указал на два связанных вместе пластиковых ящика.
– Сейчас я покажу тебе кое-что забавное. Это трубки для мочеиспускания, чтобы люди в бронемашинах могли писать, не останавливаясь и не выходя наружу. – Он зажег фонарь и начал нагревать металлическую ленту вокруг одного из ящиков. – В каждом ящике около двадцати тысяч трубок. Если мы заберем ящики, это нам не поможет, так как новые прибудут уже через несколько дней. А вот нагревая их таким образом, мы не повредим наружную оболочку, но размягчим внутреннюю осмотическую втулку. Половина трубок закупорится посредине, и моча хлынет прямо в штаны, стоит стрелкам в «кадиллаках» воспользоваться ими. А если интендантская служба адмирала не отличается от прочих, то они будут продолжать выдавать испорченные трубки, не обращая внимания на жалобы.
Через несколько секунд металлическая лента раскалилась, и Томас перенес внимание на другой ящик.
– После того как ребята в японских «кадиллаках» пару раз описаются, им придется останавливать машины и облегчаться за бортом. – Он посмотрел на. молодого солдата. – Если у нас есть время, я бы хотел поработать и над боеприпасами.
– А почему бы просто не подложить бомбу и не взорвать все это? – спросил Динкерс.
– Может быть, чуть позже, но сейчас все подразделения Хории получают амуницию, и мне хочется позабавиться с тем, что они получат через пару дней.
Динкерс почесал затылок.
– А откуда нам знать, что они получат?
Томас проигнорировал вопрос. омас проигнорировал вопрос.
– Я привел тебя работать, а не болтать. Нам здесь тоже кое-что пригодится. Доставай свой «список покупок». Мне нужно по одной коробке всего, что там обозначено. Постарайся ни о чем не забыть.
Прихватив с собой тележку, Динкерс взялся за дело. Он заметил, что сержант Тимо Хярконнен, третий член их группы, терпеливо копается в сумке с принадлежностями для полевого ремонта бронемашин.
– А что делает Тимо? – поинтересовался Динкерс.
– Это маленький секрет, – буркнул Томас.
Другая группа в ту же ночь нанесла неофициальный визит в седан Дайсуке Мацудаиры. На следующее утро, когда водитель включил зажигание, кондиционер за шестьдесят семь секунд наполнил салон мыльной пеной.
– Ассамблея исключила двух законодателей за проимперские симпатии. Все офицеры это обсуждают. По-моему, это нестерпимое оскорбление, – заявил капитан Ватанабе.
Хории улыбнулся, глядя в зеркало, так как знал истинное положение дел лучше Ватанабе.
– Где сегодня подполковник Верещагин? – спросил он.
– Я не видел его два или три дня. С тех пор, как полковник Суми попросил его более не посещать заседания штаба. Его койка выглядит так, будто в ней спали. Мне навести справки? – осведомился адъютант.
– В этом нет необходимости, Ватанабе.
– Хорошо бы поскорее закончить ремонт в вашем офисе, – с тоской протянул капитан.
Хории издал звук, выражающий согласие. Чуть позже он поинтересовался:
– Что еще говорят молодые офицеры, Ватанабе?
– Адмирал, – нервно отозвался Ватанабе, – они озабочены тем, что мы не распустили гражданское правительство. Со всем почтением должен заметить, что дальнейшее промедление может привести к непредсказуемым последствиям. Я… разделяю их мнение.
Хории внимательно посмотрел на своего адъютанта.
– Мы всегда недоплачивали нашим офицерам, – сказал он наконец. – Особенно теперь, учитывая инфляцию. Весьма недальновидно с нашей стороны. – Адмирал закрыл глаза.
Не получающие ни возмещения части расходов, ни ежегодных премий, гарантированных большинству японских рабочих, молодые офицеры испытывали постоянную нехватку денег, что, возможно, делалось вполне умышленно.
– Сколько заплатил вам Мацудаира-сан, Ватанабе?
Пристыженный Ватанабе продемонстрировал пачку банкнотов.
– Опять-таки недальновидно с нашей стороны, – вздохнул Хории, снова закрывая глаза. – Один человек не в состоянии все изменить. Чему быть, того не миновать. Пожалуйста, сообщите майору Харьяло, что сегодня я хочу проинспектировать его батальон.
