Убедившись, что он точно замолчал, Гвендалин с таинственным видом приблизилась к стене и отодвинула часть деревянной рейки. Видно ничего не стало, но послышались звуки разговора.
Стайс обрадовался и приблизился, стараясь не делать шума. Из комнаты Гвендалин открылся тайничок для подслушивания. Стена в этом месте имела пустоту, затянутую с другой стороны только тканью обивки. Все трое обратились в слух.
Стайс сразу догадался, что слышит голос дяди. Слащавый и негромкий голосок, который он слышал немного ранее, мало напоминал тот насмешливый фальцет, которым дядя отрекался от племянницы. Но это был он, только заискивающий, словно у кота, попавшегося на слизывании сливок.
– Ох, господин мой, судите сами! Плут путешествует без флайера! Замаскировался под обычного бродягу! Мы даже и не знаем, кто его спутник! Знаете, страна полна таких мошенников! Я говорил королю, искусственное сдерживание экономики порождает массу осложнений в социуме. Никто не хочет трудиться честно. Я бы и сам пошел с сумою, если бы не приличные заемщики из Терты и Аффары! Ведь у меня проценты невелики, иначе мне не приманить клиентов!
– Прекратите прибедняться! Вам платят, как провокатору, весьма неплохо. Вы бы получили больше, если бы занимались шпионажем так же прилежно, как ростовщичеством. Если бы пришелец был на флайере, ваши бы услуги просто не понадобились. Мы бы отследили его своими средствами.
– Вы в самом деле думаете, что вернулся Ярс Стамайер? – приглушенно спросил дядя. – Может, это кто другой?
– Вот это мы и желаем выяснить. – резко ответил тот глухой и низкий голос, что принадлежал ночному посетителю.
– Нет ли у вас его изображения?
– Кого? – насмешливо спросил гость. – Летучего Барса? Извольте, есть. Я думал, вы получили информацию.
– Нет, мой господин. Вы только обещали. Все говорили, что рассчитывали получить снимки посвежее.
В комнате послышалось негромкое движение. Наверно, гость поднялся с места.
– Помилуйте! – воскликнул дядя. – Да я же его видел! Это проходимец тот, что прибыл с моей племянницей! Только он не в комбинезоне был, а в такой одежде, в которой ходят небогатые простолюдины!
– Когда?! – гость буквально взревел.
– Тише, умоляю! Тише! Вчера, или позавчера, уже не помню.
Похоже, гость для освежения памяти слегка тюкнул банкира по плеши, потому что тот вдруг тявкнул и поспешно заговорил:
– Да-да! Вчера! Она явились утром! Она и этот господин. А с ними еще такой мерзавец ростом человека в полтора. Я сразу понял, что они украли лошадей. У таких-то оборванцев, да такие справные лошадки! Ну, точно, как же я не догадался! Это Ярс Стамайер!
– Молчи, дурак! – рявкнул гость. – Это не мог быть Ярс Стамайер! Барс никуда не улетел с планеты! И не твое дело знать, что с ним случилось!
– А что же, господин? Чей это снимок? Так похож на того бродягу!
– Я думаю, ты сейчас соврешь мне все, что угодно, только чтобы я не свернул тебе с твоих тощих плеч твою бестолковую головку! Как они выглядели?
– Кто?
– Те двое, дурачок. И твоя племянница.
Банкир описывал троих грабителей, сидящих в соседней комнате и слушающих, как он подробно рассказывает, что запомнил.
Мосик выкатил глаза и в страхе шлепал губами. Гвендалин вся побледнела и смотрела на Стайса, как на привидение.
Он не стал ждать, когда закончится тот разговор, что они подслушивали, потому что дядя и его гость перешли на обсуждение экономических проблем маленького государства. Стайс подошел к окну и бесшумно растворил его.
* * *
Они уже порядком удалились от особняка дяди, но все еще молчали. Наконец, Мосик нарушил тишину, прерываемую только стуком копыт.
– Я же говорил: ты – Ярс Стамайер! Прятаться от своих двоих спутников более не имело смысла, его раскрыли.
Там, сидя у костра, он и рассказал им, кто он был такой. Они слушали так напряженно. И он не знал, верят ему, или нет. Человек, торговец космоса, Свободный Волк, так странно затерявшийся в пространстве и времени. Выброшенный из своего налаженного и привычного мира. Оставшийся без связи со своей цивилизацией. Он думал, что попал в прошлое своей планеты, а оказался в самом пекле, где все ищут человека, пропавшего пять тысяч лет назад. И он у всех вызывает подозрение, что это как раз и есть он. Вся планета бредит Летучим Барсом. Все пересказывают друг другу легенды, в которых, возможно, выдумок гораздо больше, чем правды. Теперь он еще лишился и ментального партнера.
– Кого?! – воскликнули одновременно Мосик и Гвендалин.
Пришлось рассказать и это. Стайса вдруг остро захватила тоска по пропавшему неизвестно куда Вендриксу Юссу.
Гвендалин смотрела на Стайса, и в глазах ее он не мог прочесть, что она думает о нем. Только непонятная ему печаль, которая не исчезала из ее прекрасных глаз даже тогда, когда она смеялась. Девушка была для него загадкой, и он невольно отстранялся от мысли когда-либо понять ее.
Она повернулась к Мосику и своим внезапным вопросом разрушила то состояние задумчивости, которое было столь неподходящим этому простодушному хитрецу:
– Где, ты говоришь, можно сделать нам фальшивые документы?
– Я не говорил! – встрепенулся Мосик. И его мысли тут же побежали по привычному пути. Придумывать, прикидываться, выворачиваться – для Мосика стиль жизни. Другого он и не умеет.
И плут немедленно принялся с поддержки Гвендалин излагать свой план. Выходило, что оба они совсем не против насладиться опасным путешествием в обществе всеми преследуемого Торговца. Их путь был в Манимаху.
– А здорово ты, Гвен, придумала дырочку в стене! – развеселился Мосик.
– Я?! – девушка расхохоталась. – Мосик, ты дуралей! Ты думаешь, что я ночами долбила камень? Это дядин трюк! Он подслушивал из моей комнаты, о чем болтают клиенты в его отсутствие. Он только думал, что я не знаю этого. А я сама за ним шпионила.
Они оба так засмеялись, глядя друг на друга, что Стайс невольно и сам проникся их настроением. Вот только что они сидели оба с таким испуганным видом, словно призрак расправы отравил им всю радость жизни, и тут же оба веселятся над такой чепухой, как дырка для подслушивания в доме дяди! Как быстро у них меняются и планы на жизнь, и настроение! Можно подумать, что на этой планете так мало дорожат своей судьбой! Наверно, в самом деле, так: искусственное подавление общества поставило его на грань вымирания. И люди стали так беспечны не только в отношении настоящего, но и в отношении своих основополагающих принципов. Гвендалин, выросшая в доме приличных родителей, легко готова стать разбойницей. А Мосик, с детства привычный к мошенничеству, одинаково готов ограбить свою родную дочь и спасти погибающую воровку. Странный это мир, странные люди. Такое впечатление, словно все то, что видно Стайсу, есть только пелена, только налет. Сдерни эту завесу, и под ней откроется такая бездна, такой мрак! И он не знал, хотел бы он разобраться в этом, или нет. Он сам превратился для себя в загадку. Жизнь стала для него, как зыбкое болото. Он просыпался и не знал, что будет с ними через час, через минуту. Он засыпал и не был уверен, что проснется. И, тем не менее, такое существование имело для него таинственную притягательность. Он словно погружался в сон, в котором он не был хозяином себе. Это тревожило, пугало и привлекало. Он был слепцом, который шел по краю бездны, манимый голосом. Это было как раз то, чего Волк Чевинк всегда боялся, и что всегда привораживало его. Разгадать загадку, обнаружить все скрытые ниточки, открыть свету потайные связи и выйти невредимым из хитросплетения чужой воли. Остаться неподвластным и независимым.
