Он успел сделать только шаг, как задрожали стены. Потом раздался гул, и зашатались под ногами блоки высокой лестницы.
Друзья бежали к флаеру. Землетрясение кромсало землю, выворачивая каменные глыбы. Рушились мегалитические постройки Селеннира. Флаер всплыл над землей и дожидался пилота в воздухе.
– Держись, Эрреба! – крикнул Ярс и вспрыгнул на крыло. – Сейчас я подхвачу тебя!
Он обернулся и похолодел. Тигр лежал под обломком камня, перебившего ему хребет.
Эрреба еще был жив. Ярс молча правил к тому месту, где оставил свой корабль «Противоречие». Он не мог исправить дело: медицинская техника челнока не призвана лечить тигров-оборотней. Ярс смог только уложить его в гибернатор. Парализованный Эрреба посмотрел на него тускнеющими глазами и прикрыл веки, показывая, что слышит мысли друга. «Держись, Эрреба. Я спасу тебя.» С этой мыслью Ярс накрыл его колпаком и включил установку.
*** Он прилетел на флаере в Бабеллан, прошел к Феанноре и сказал ей так:
– Я оставляю тебе запись о том, как я провел прошедший год. И еще оставляю тебе передатчик. Когда я вернусь, он включится. Я улетаю: Эрреба смертельно ранен. Я должен его спасти.
– Как?! – закричала Феаннора. – Ты бросаешь меня ради тигра-оборотня?! Так не возвращайся никогда! У меня в запасе много времени! Клянусь, я отомщу тебе, если ты посмеешь снова прибыть на Ихобберу!
Она кричала еще долго, но Ярс не слышал – он бежал по ступеням. Флаер взмыл в небо. Ярс не вернулся. Еще пять тысяч лет.
Мосик чмокал и сопел во сне. Небо вспухало на востоке светлой полосой. Костер весь прогорел. В предутреннем зыбком свете Гвендалин казалась изваянием. Она давно умолкла и смотрела на седые угли, обхватив колени руками и спрятав в них лицо. Ее глаза были огромны и печальны.
Стайс тоже молчал. Странное дело, Ярс Стамайер становился как бы частью его души. Ему казалось, что приключения, выпавшие на долю скитальца с Лебедя-12, были частью его, Стайса, жизни. Он огляделся. Гвендалин тихонько склонилась к седлу и заснула.
Стайс поднялся и размял затекшие от долгого сидения ноги. Пора отправиться за хворостом. Утром, после прохладной ночи, все захотят попить горячего.
Он собирал сухие ветки и думал. Все больше им овладевало намерение идти в Аффару. Может, в Бабеллане сохранилась запись, оставленная Барсом. И еще ему не давало покоя то восклицание, что он услышал в приемнике: «Ярс Стамайер, я предупреждала!».
Кто мог сказать такое? Только Феаннора: Ярс оставил ей передатчик. Он должен включиться, если не врет легенда, когда Ярс Стамайер вернется. Но вот прилетел Стайс Чевинк, и передатчик странным образом соединил его с неведомой женщиной. Неужели Феаннора прождала все эти пять тысяч лет, чтобы крикнуть ему эти полные ярости слова?! Сильна же страсть! Пронзительна обида женщины, оскорбленной тем, что она менее дорога Ярсу, чем зверь.
Все еще спали, когда он вернулся с хворостом и начал разжигать костер. Душистый чай из земляничных листьев распространял такой аромат в утренней тиши, что разбудил попутчиков. Мосик перестал скулить и дрыгать ногой. Он подвигал носом и воскликнул:
– Доченька, не надо! Я больше так не буду!
И проснулся, и сел, весь встрепанный, дико озираясь. Увидев Стайса, мошенник облегченно вздохнул:
– Ой, как хорошо-то! А мне приснилось, что меня поймали дети!
– Наверно, воткнули в зад вертел и собрались пожарить и подать на гренках! – сочувственно ответил Стайс.
Гвендалин проснулась и засмеялась, заслышав привычную утреннюю перебранку, которой тешились бродяги, с которыми ей выпал путь.
* * *
«Как странно ехать неизвестно куда, без всякой определенной цели. Что нас всех встретит впереди?» – подумал Стайс.
Собственная жизнь стала для него, как сон. Он затерялся в переходах времени, он утратил свою Вселенную. Он оторвался от всего, что связывало его с прошлым. Он потерял ментального партнера. Теперь на этой странной планете, так и не ставшей его прародиной Землей, он ищет давно растаявший в пространстве и времени таинственный призрак. Потому что за пять тысяч лет тот, кого он ищет, Ярс Стамайер, должен рассыпаться во прах. А его, Волка Чевинка, заботит судьба Эрребы так, словно это он бежал с ним по плитам города в Западной Земле. Словно это он нес друга в гибернатор. Словно это он избегал любви королевы Феанноры, как проказы. Странный сон приключился с ним, со Стайсом. У Мосика все проще, за ним гоняются во сне детишки и супруги.
Пока он думал, Мосик и Гвендалин затеяли негромкую беседу. Стайс пропустил начало разговора, но, кажется, они обсуждали, куда лучше направить им свой путь.
– Тогда нам следует сначала продать парочку апокалипсисов, чтобы заработать денежек. – озабоченно поделился с попутчиками Мосик. – В стране терков апокалипсисы продавать опасно. Могут замести шпионы короля.
– А, может, лучше займемся грабежом? – предложила Гвендалин.
– Можно и грабежом. – согласился Мосик. – Только без крови! Значит, так! Ты, ляжешь на дороге, как будто раненая. А мы со Стайсом спрячемся в кустах.
– Вы одурели, что ли оба?! – недовольно ответил Стайс. – Стану я прятаться в кустах!
– А что, есть план получше? – заинтересовался Мосик. – Хорошо, давай, ты будешь слепым, а Гвендалин и я – мы оба спрячемся в кустах.
– Опять кусты! – возмутился Стайс. – Не стану я никого грабить! Мне надоело быть мошенником! Не ожидал я от тебя, Гвендалин, при таком-то воспитании, что ты готова с ножиком в зубах хватать проезжих!
– Какое воспитание! – возмутилась девушка. – Я нищая! Как хочешь, а я не желаю быть вам обузой. Грабеж, так грабеж! Мошенничество, так мошенничество!
Стайс так удивился, что даже промолчал. Он не представлял себе, как просто в этом мире и с грабежом, и с мошенничеством.
– Вот именно! – подытожил Мосик. – Денежки-то иссякают быстро!
– Ну какой же из этих домов тебе приглянулся? – насмешливо спросил девушку Стайс.
– Я бы лично начала бы с дяди! Все же старый негодяй порядком поднажился, когда присвоил себе имущество моих родителей. Те жалкие десять тысяч галеманов, что он выделил в счет приданого, просто пустяки! Я отлично знаю расположение комнат в его доме. Знаю, сколько там прислуги. Кто где спит.
– Точно, а дядя твой даже и не догадается, что это по твоей наводке его ограбили. – поддержал ее Стайс. – Ты приехала к нему с двумя оборванцами на краденых конях. Нас все видели. Нет, милая, это не способ поквитаться с дядей. Кого-кого, а дядю придется оставить. Или ты полагаешь, что он такой простак, твой дядя, что не догадается, кто полазал по его заветным сундукам?
