Мысли оборвались. Назад-то дороги нет. Там же развалы и эта аномальная дрянь, которая разорвала на части датчик.
Сергей замешкался на мгновение, и это решило дело. Секундное сомнение сбило с ритма. Нога запнулась. Он споткнулся и, не успевая поймать равновесие, полетел вниз в хлипкую осеннюю грязь. Позади чавкали шаги монстра.
Карташов перекатился на спину и нажал на спуск. Автомат задергался конвульсивно, словно тоже прощался с жизнью и стрелял из последних сил. Несколько пуль с чавкающим звуком вошли в плоть странной твари, но не остановили.
Монстр взвыл и кинулся на Сергея, до которого оставалось всего несколько скачков.
Старлей вскинул автомат, стиснул палец на спусковой скобе и зажмурился, не желая видеть, как жуткие челюсти вгрызутся в его тело. Затрещало. Треск автоматных очередей раздвоился, разтроился… Или это отдавало эхом в голове у Карташова?
А потом раздался дикий протяжный рев, и что-то немилосердно ударило по ногам. Земля дрогнула, будто на нее упало небо. Нижние конечности словно попали под пресс. И все стихло.
Карташов лежал на спине без сил и слушал себя и окружающий мир, боясь открыть глаза. Может, он уже умер и в другом мире?
Где-то вдалеке хриплый голос затянул «Moonlight and vodka». Ноги давило, не давая пошевелиться. В руках был по-прежнему зажат выжатый до последнего патрона АК. И Сергей понял, что все еще жив.
Эй, Сберкнижка, уснул? — Голос был ядовитый, но в нем чувствовалось несказанное облегчение.
Карташов открыл глаза и содрогнулся. Мерзкая, дохлая теперь уже тварь валялась рядом, тупой мордой прижав к земле его ноги. Сергей тщетно задергался, пытаясь высвободиться.
Не дергайся, — посоветовал подошедший Змей и поглядел на седого приятеля. — Ну что, на раз-два?
Взяли, — согласился Мунлайт.
Старлей с брезгливостью наблюдал, как сталкеры подхватили тварь за огромные, похожие на птичьи конечности, потянули. Туша шла тяжело, видимо, и вправду весила не меньше двух центнеров. Ноги рвало и тянуло так, словно по ним ехал трактор.
Наконец Сергей смог высвободиться. Поднялся с трудом. Все болело. Но, кажется, все было цело.
Что это было?
Мунлайт выудил из кармана коробок со спичками, открыл. Выдернул одну, но пальцы слушались плохо, и спичка нырнула в грязь. Седой чертыхнулся, достал другую.
Псевдогигант, — пояснил Змей. — Сильная тварь и живучая, это плохо.
Мунлайт зажевал наконец спичку, добавил с ухмылкой:
Но неповоротливая и тупая, как валенок. Это хорошо.
Змей поглядел на Сергея изучающе.
Сберкнижка, ты идти-то сможешь?
Смогу, — бодро, как ему казалось, сказал Карташов, но голос свистел и сипел подобно дырявой волынке.
Тогда топай за мной и без самодеятельности, — серьезно посоветовал Мунлайт. — Усек? А то…
А то что? — набычился старлей.
А то в другой раз я тебе сам ноги сломаю, — мягко, удивительно по-доброму пообещал Змей.
Добраться до кордона, как он и полагал, не успели. Впрочем, ночевать под открытым небом Мун не собирался. Не для того он обзаводился знакомствами в разных уголках Зоны, чтобы спать на свежем воздухе.
Блокпост возле базы «Долга» ничуть не изменился. Мунлайт даже заприметил там знакомые рожи. Фигуры привычно напряглись. Лязгнуло оружие. «Бдят ребята», — мысленно отметил Мун и тихонько засвистел знакомый мотивчик.
Еперный театр, — воскликнул тот из «долговцев», что стоял ближе других, немолодой дядька с металлическими коронками на передних зубах. — Да это ж Мун.
Здрасьте, на фиг, — отозвался седой.
И тут же оказался в центре внимания. Сонные и суровые, как ноябрьское утро, часовые высыпали к подернувшемуся ржой шлагбауму и принялись донимать глупыми вопросами. Мун слушал вполуха, отвечал через раз, улыбался.
Задерживаться здесь не хотелось, а скучающие «дол-говцы», похоже, нашли себе развлекуху. Белобрысого оттеснили, и он предпочел не отсвечивать. Снейк стоял в стороне и смотрел на происходящее с легким оттенком ревности. Мун поймал его укоризненный взгляд и оборвал поток красноречия.
А что, в «Сотке» свободно?
Дык, — сказал мужик с железными зубами. — Мертвый сезон начинается. Все как обычно. Ты скажи лучше, где тебя носило?
И чего у тебя с головой, — хохотнул второй, помоложе. — Или так теперь модно?
Ну тя нах, — отмахнулся Мун от молодого. — За такие вопросы знаешь, чего бывает?
Чего?
Вот у него спроси, — авторитетно заявил седой и кивнул на мужика с коронками.
С шутками и прибаутками они оставили за спиной блокпост. Снейк сократил расстояние и топал теперь почти вровень с Мунлайтом. Белобрысый, глядя на него, тоже расслабился и зашагал плечом к плечу с бородатым.
Мун и сам шел легко, как по парку Горького, и насвистывал.
Чего это он все свистит? — заинтересовался Игрок.
Moonlight and vodka, — напел бородатый в тон. Сверху посыпала снежная крупа. Холодная, плотная,
неприятная. Мун петлял знакомыми переходами и с грустью думал о подступающей зиме. Одно грело, зимовать здесь не придется. Они срубят денег и…
И? Мунлайт вздохнул и вышел на площадку, которая могла претендовать на звание центральной площади. Фасад одного дома был увенчан вывеской «Арена», на стене другого красовалась стрелка с подписью «Сто рентген».
Эй, Сберкнижка, как тебе местные реалии? На что похоже?
На кино про wild wild west (Дикий дикий запад (англ.).). Только вывески «Салун» не хватает.
Будет тебе салун, — пообещал Снейк.
Мунлайт тем временем нырнул под вывеску с рентгенами.
Midnight in Moscow is sunshine in L.A., — пропел он. — Yes, in the good old U.S.A."
Последние повороты и закутки проскользнул ужом с каким-то неясным предвкушением. Словно ждал встречи со старым добрым знакомым. Скатился вниз по лестнице и уткнулся в вечно дежурящего на входе хмыря. Тот был уныл и молчалив, как обычно. Мун бросил ему автомат, подмигнул и, оставив попутчиков разоружаться, устремился в зал с такой прытью, что халдей не успел даже буркнуть свое коронное «проходи, не задерживайся».
Зал был пуст. Не было даже привычного жужжания голосов. Только в дальнем углу выпивали двое бродяг, и еще один устроился прямо у входа с тарелкой чего-то дурно пахнущего. Бюджетный вариант, не иначе.
Бармен стоял за стойкой один. За те полтора месяца, что Мун его не видел, хозяин «Сотки» отожрался и погрузнел еще больше. Кроме того, отпустил густые, мохнатые, как мочалка, усы и напоминал теперь старого обрюзгшего моржа.
Здрасьте, на фиг, — подкатил к стойке Мун. — Ты это к зиме приготовился? Жирок нарастил?
На себя посмотри, — в тон ему отозвался бармен, хотя было видно, что ему приятно встретить давно не виденное лицо старого знакомца.
А со мной-то чего не так?
Вэлла, вы великолепны, — продекламировал бармен. — Это какой же парикнахер тебя так выкрасил?