А со мной-то чего не так?
Вэлла, вы великолепны, — продекламировал бармен. — Это какой же парикнахер тебя так выкрасил?
Шутник.
Мун поглядел на бармена. Да, этого заведения ему, наверное, будет не хватать. И этого барыги тоже.
Пива лучше налей.
Кружку?
Сталкер отклонился назад от стойки, посмотрел на застрявших при входе попутчиков. Качнулся обратно.
Три.
Бармен нагнулся, крякнул и снова распрямился, выудив из-под стойки три кружки. Переваливаясь с боку на бок, как здоровый жирный гусь, добрался до холодильника, выудил три бутылки пива и вернулся обратно. Пробка отлетела со щелчком. Пиво золотистой струйкой потекло по стеклянным стенкам, заполняя кружку и поднимая жиденькую волну пены.
Только учти, — важно поведал барыга. — У нас сезонное повышение цен.
Учел уже, — усмехнулся Мун. — Сезонных скидок у тебя отродясь не было.
Жизнь дорожает, — поведал бармен.
Мун подхватил наполнившуюся кружку и сделал жадный глоток.
Давай-давай, расскажи мне, старый спекулянт, про инфляцию. А Сынка куда дел? В рабство продал от безденежья?
В Севастополь уехал. У него там тетка, — вздохнул бармен. — Обещал вернуться в апреле. Надеюсь, не передумает. С тебя…
Погоди, счетовод, — перебил Мунлайт. — Еще рано. Сделай чего-нибудь пожрать побольше и посытнее, чтобы накормить двух голодных мужиков.
Бармен с удивлением поглядел на седого. Потом перевел взгляд Муну за спину. Тот обернулся. От входа к стойке заворачивали Снейк с Игроком.
Этих, — кивнул Мунлайт.
А сам чего?
Ты же меня знаешь. Я уже пиво пью. На кой мне жратва? Кальмары есть?
Есть, — отозвался бармен, вытаскивая из-под стойки, как фокусник из коробки, здоровую пачку сушеного кальмара.
Свежие?
Относительно.
Значит, просроченные, — пояснил Мун вставшему рядом Игроку.
Тот выглядел вконец уставшим и нервозным, как истеричка во время менструации. Казалось, только тронь, разорется на весь бар. Но белобрысый, при всем при том, в руг ках себя еще держал.
На дату посмотри, да и все, — буркнул он.
В тот день, когда хоть на одном товаре, проданном в этих стенах, будет стоять срок годности или дата выпуска, в радиусе тридцати пяти километров передохнут все слепые псы, — патетически поведал Снейк.
Бармен на остроты в свой адрес не реагировал. Он теперь был занят готовкой. Хотя готовкой это мог назвать только студент или сталкер. Из глубокозамороженных, покрытых даже не инеем, а снежной коркой картонных коробок были добыты пластиковые лоточки с чем-то одеревеневшим. Первый из них уже крутился в замызганной мик-роволновке, второй стоял рядом и ждал своей очереди. На коробках сквозь проталины светилась надпись «готовый обед».
Да, тяжко тебе без Сынка, я гляжу, — оценил стряпню бармена Мунлайт.
Ничего. Зиму перекантуюсь. Не один Сынок в цивилизацию подался. А те, кто зимует, привыкли и без разносолов.
Дзынькнула микроволновка, сообщая, что блюдо готово к употреблению. Бармен выудил лоток и заменил его задубевшим в морозилке собратом. Содержимое лотка, перевернутого ловким движением вверх ногами, шлепнулось на тарелку. Количество пара поуменьши-лось, видимо, сверху «готовый обед» прогрелся лучше, чем снизу.
Бармен поставил тарелку перед Игроком. Тот смотрел на странный полуфабрикат, как на самое изысканное блюдо, видимо, оголодал в своей землянке.
Телятинка по-домашнему, — сообщил хозяин заведения.
Белобрысый жадно потянулся к тарелке.
Погоди, — осадил бармен. — Вилку дам.
Получив прибор, Игрок с таким остервенением накинулся на плохо прогретый полуфабрикат, что смотреть на него было жутко. Создавалось впечатление, будто он не ел по крайней мере неделю.
Вторая тарелка грохнулась на стойку перед Снейком. Тот подошел к еде с достоинством. Ел неспешно и со смаком. Каждый отправленный в рот кусок сопровождал маленьким глоточком пива. Глядя на него, Мунлайт подумал, что людей, не умеющих получать удовольствие от, скажем, дешевого пива, ему жалко почти так же, как людей, не понимающих разницы между дешевым бутылочным пивом и дорогим розливным чешским или немецким.
Сам он неторопливо жевал резинового несвежего кальмара и запивал второй кружкой горького пенного светлого.
А еще нам комната нужна, — между делом поведал он бармену.
На неделю, на две? — оживился тот.
Губу закатай, — усмехнулся Мун. — Нам переночевать только. Завтра утром уйдем.
В Зону? — На лице барыги возникло такое выражение, словно в голове включился калькулятор и большие циферки множились там сейчас на еще большие. — А может, того, заказик примешь?
Мун покачал головой.
Не приму. Мне твои расценки не нравятся.
Мы не в Зону, мы за кордон, — подал голос Снейк.
На кой? — заинтересовался бармен.
Сие тайна великая езьм, — напустил тумана бородатый.
И вы, значит, уходите. До весны?
А может, и совсем, — отмахнулся Мун. — Ты ключик дашь?
Бармен поглядел на троицу. Лоб барыги пошел морщинами, становясь похожим на стиральную доску. Он сделал неопределенный жест, развернулся и нырнул в заднюю дверь, оставив троих у стойки.
Куда это он? — полюбопытствовал белобрысый. Тарелка перед ним стояла не просто пустая, а вылизанная до блеска. Пива в кружке было чуть больше, чем на глоток. Сам Игрок стоял соловый, на подбитой роже, кажется, впервые было выражение удовлетворения.
За ключами, — поделился Снейк. — Выберет нам комнату получше и подороже, чтоб клиенту угодить и самому внакладе не остаться.
Щаз! — нарочито проговорил Мун. — Так он тебе и станет выбирать получше. Мертвый сезон хоть и на подходе, но еще не начался толком. Думаю, у него здесь желающих комнатку снять и без нас находится прилично. Так что он там сейчас судорожно прикидывает, куда и за счет кого нас на одну ночку пристроить, да еще побольше денег содрать.
Хаосит несчастный, — поморщился Снейк.
Типа того, — нагло улыбнулся Мунлайт. — Охота верить в добрые чувства и альтруистические порывы — верь. Я тоже иногда верю. Редко, но случается. Только тут не тот случай. Этот куркуль родного папу с мамой по три раза на дню продает, перепродает и снова покупает.
Дверь по ту сторону барной стойки приоткрылась, и бармен угрем вывернулся на эту сторону, поспешно затворив дверь снова. Такая прыть при его габаритах выглядела удивительно и забавно одновременно. Скользкий тип. Это затасканное определение подходило сейчас барыге как нельзя лучше.
К сожалению, большой комнаты предложить вам не могу, — с наигранной досадой сообщил он. — Нету, заняты. Но будет уютно.
Я же говорил, — ухмыльнулся Мунлайт и повернулся к бармену. — Ключ давай.
Тот снял с толстого пальца колечко, на котором блеснул ключик, и хлопнул им по стойке, укрыв ладонью, как шалашиком.
