Рим промолчал, а Нобу кивнул на уходящую за рощу дорогу.
— Пойдем. Там они начали разработку.
Когда они пришли на место, то обнаружили настоящее поле сражения. Повсюду валялись вывернутые из земли валуны, кое-где виднелись остатки перемолотых тел, огромные махины металла были разодраны на части и превращены в малопонятные ошметки. На строительной площадке творился настоящий хаос.
Посередине этого безумия, раскинув руки и откинувшись слегка назад, стояла огромная каменная человекоподобная фигура. Его взор был направлен в небо, рот широко раскрыт, но ни единого звука того истошного вопля, который он произносил не было.
— Все таки старший, — расстроено произнес Нобу, поглядывая на статую человека.
— Может, это не он? — недовольно спросил Рим.
— Ага. А кровью его местные измазали. — хмыкнул Нобу и подошел к статуе.
Присев напротив этого памятника, оставленного духом острова, он принялся терпеливо ждать.
Нобу пришлось просидеть около часа. За это время ноги довольно сильно затекли, а спина начала поднывать, но он старался соблюсти старые традиции, о которых успел узнать от усатого учителя.
Но вот, каменное тело дрогнуло. Еще секунда и грудная клетка расширилась, набирая воздух, а затем каменный голем заорал.
Он закричал истошным, полным боли и обиды голосом, который разнесся по округе и заставил юного мастера Тадаши передернуть плечами. От этого звука по спине побежали мурашки.
Тем временем, голем и не думал останавливаться. Он продолжал кричать, но опустил голову. Увидел перед собой человека в белоснежном кимоно и маске Суцубу. Он наклонился к нему, припал на руки и опустил продолжающую кричать голову на уровень лица гостя.
— Зачем ты пришел сюда, Тадаши? — проревел он в лицо, резко прекратив кричать.
— Меня упорно звали странным артефактом, — произнес Нобу, стараясь скрыть наведенный истошным воплем ужас. — Это были люди, которые начали вести тут разработку какого-то минерала.
— МИНЕРАЛА? ОНИ ПРИШЛИ ЗА МИНЕРАЛОМ?!! — взревел голем. — ЭТО МОЕ ТЕЛО! МОЕ! ОНИ ПРИШЛИ ВЫРВАТЬ ЧАСТЬ МЕНЯ!
Нобу с трудом выдержал поток оглушительного звука, а когда он умолк, уточнил:
— Я не знаю твоей истории и прошу усмирить свой гнев. Пока я всего лишь человек, — произнес парень, стараясь не обращать внимания на кровь, которая потекла из уха, собралась на мочке и медленно начала капать на плечо.
Голем, державший свое лицо всего в нескольких сантиметрах от лица Нобу, отдалился, выпрямился и сделал пару шагов назад.
— Все это… весь остров. Каждая живая душа, каждая тварь… все это мое! Это я поднял эту землю из океана, я принес сюда семена деревьев и трав. Я принес сюда живность. Я прикармливал рыб и строил для них рифы. Я делал водопады, я проминал землю для озер. Это все делал я. А потом допустил глупость и позволил остаться тут людям. — голем резко сделал шаг и со всей дури влепил ногой по оторванной ходовой части экскаватора. — Они принялись разрушать все! Они начали рубить лес, они принялись закатывать в камни дороги, они отравили озера! Я гневался, я тряс землю и они усмирили свой пыл! Они стали почитать меня. Они перестали рубить лес без нужды. Они больше не травили реки, но стоило мне успокоиться, как они забыли. Забыли кто тут хозяин! Мне было плевать на них, но не прошло и ста лет, как они пришли и начали копать!
Голем схватил стрелу от крана и с размаху запустил ее в полет, в сторону моря.
— Я собирал свою силу в эти камни до того, как первый человек придумал слово! Я берег эти камни тысячи лет! И сейчас, когда я успокоился, они пришли сюда, чтобы забрать мою силу! Забрать мою плоть! ВОРЫ! ОНИ ВОРЫ И УБИЙЦЫ! — истошно завопил голем. Он бросился к Нобу, словно хищник. Снова припал лицом к маленькому человеку и немного довернул голову так, чтобы его глаз был прямо напротив маски парня. Старший дух застыл на расстоянии сантиметра от лица парня и угрожающе зашелестел, словно песок в песочных часах: — А теперь расскажи мне, зачем ты сюда пришел, мастер Тадаши? Что они тебе пообещали и что они хотят. Расскажи мне, почему я должен отдавать им свою плоть, которую копил и совершенствовал тысячелетия. Расскажи мне, почему эти ненасытные ублюдки снова должны получить то, что хотят. Расскажи мне, мастер Тадаши… Что же ты молчишь, а?
В глазах каменного голема полыхнуло, и он взревел:
— ЧТО ТЫ ИМ ОТВЕТИЛ?
— Ничего, — спокойным тоном произнес Нобу. — Я не принял угощения и ничего не ответил.
— Тогда скажи мне свое решение, — снова зашептал голем. — Скажи, что ты решил, и что делать мне, человечишка?
Нобу не произнес ни звука, продолжая молча сидеть и смотреть в глаз каменного голема, где темно-бурой тягучей слизью обосновались гнев и обида старшего духа.
— Молчишь? Молчи… — отстранился дух. — Молчи и слушай. Любые попытки привезти сюда машины для копки недр буду рассчитывать как нападение. Все люди, кто не родился на этом острове, должны уйти до следующего полнолуния. В противном случае — убью.
Голем сделал несколько шагов назад и развел руки в стороны. Его грудь расширилась, наполняясь воздухом, после чего он снова истошно заорал. Оглушительный вопль разнесся по округе и продолжался не меньше тридцати секунд. После этого он резко прервался, а сам голем замер каменной статуей.
— Твою мать, — произнес подросток, когда все было закончено, и завалился на бок.
— Ты как? — тут же попытался приподнять его Рим. — Нормально?
— Нет. Ухо болит… Я ничего не слышу правым ухом.
— У тебя из него кровь идет. Порвало барабанную перепонку.
— Помоги мне встать, — произнес Нобу, с трудом приподнимаясь. — Нам надо убираться. Тот старик ждет нас на пляже…
* * *
Закат был на редкость прекрасен.
Солнце, сегодня имеющее красный оттенок, медленно уходило за край горизонта, словно погружаясь в океан. При этом две тонких полоски облаков окрасило насыщенным красным цветом. Дополнял этот великолепный пейзаж теплый ветерок в корму, который едва заметно подталкивал старенький буксир вперед.
Нобу сидел на корме, спиной прислонившись к рубке, где стоял единственный управляющий этим кораблем старик. Парень задумчиво смотрел на закат и слегка щурился от ветра в лицо.
— Когда ты ушел… где-то через два часа. Раздался оглушительный звук, — начал разговор старый моряк. — Поначалу я думал, что это какая-то рында. Так сигналил крейсер… Мне довелось слышать как ревет рында русского крейсера. Да… очень похоже. Только вот звук шел с горы. А потом, через несколько минут с нее вылетела стрела крана…
Старик обернулся и взглянул на парня.
— Она упала в стороне. До моего старика «Джо» даже волны не дошли, но… — старик умолк на несколько секунд чтобы достать из чехла курительную трубку, после чего принялся ее забивать. — Духа острова Хатидзё никогда не помогал местным. Говорят, когда сюда привезли испанку, больше половины местных погибли. Никакие молитвы не помогли. Он даже не явился, но стоило местным отвести воду из русла для орошения полей, он тут же явился и разрушил все построенные плотины.
— К чему ты ведешь, старик? — не отрывая взгляда от заката, спросил Нобу. — Дух острова Хатидзё злой?
— Он не злой. Он дух острова Хатидзё. Он не дух народа острова Хатидзё, а именно дух острова. Дух этой земли. Если так смотреть на него, то многое становится понятным, — философски произнес старик и достал зажигалку, с помощью которой принялся раскуривать трубку. — Когда я услышал, как какая-то кампания начала разрабатывать тут породу, то сразу понял, что кончится это плохо.
— Да, — кивнул Нобу и обернулся, чтобы взглянуть на старика. — Кончилось плохо. Для тебя тоже все может кончиться плохо, если будешь много болтать.
— Мне больше не с кем болтать, — хмыкнул старик. — Когда в якудза началась война, я не сразу сообразил чем это грозит моей семье. Я сам виноват, что не предусмотрел подобного варианта, но трое отморозков из китайского квартала влезли в мой дом. Там были двое моих внуков и моя старушка жена. Они видели этих уродов. Видимо поэтому те решили от них избавиться.
