— Да, — не задумываясь, ответила я, — только давай сегодня на другое место пойдем?
Шен кивнул, посмотрел на меня с благодарностью, а мне… просто хотелось побыть рядом с друзьями.
— Тогда бежим домой, переоденемся, и я тебя жду. — И я подмигнула Олини, затем сорвалась на быстрый бег, обгоняя прохожих.
— Эля, — послышался сзади крик Рана.
Даже не обернулась! Ты больше не член моей семьи, наблюдающий Ранандан Ашедо!
* * *
К счастью, мамы не оказалось. Ничего предосудительного я не делала, но в свете последних событий она была бы против. Перехватила настой из трав и несколько конфет, быстро переоделась, положила в пакет полотенце, покрывало, свой сеор и выбежала из кимарти. Олини с Раном как раз входили. Оли весело мне подмигнула, Ран смотрел так, словно готов был убить… Странно, вот, кажется, общаешься с человеком, принимаешь его, но происходит всего одно событие, и перед тобой словно кто-то другой… и ты его совсем не знаешь!
— Эля, я бы не рекомендовал… — тихо произнес мой родственник.
— Ран, я бы тоже! — поцеловала сестричку и выбежала на лестницу.
Я впервые вот так сбегала из дома, не предупредив маму, но настроение от этого не испортилось, скорее даже наоборот.
Шен ждал меня внизу на стоянке, почти бегом приблизилась, сама села в кийт.
— Ты так быстро шла… Ты из дома сбежала? — поинтересовался Шен.
— Нет, Олини же знает, что я с тобой.
— Но Ран не одобряет.
— Ран… мне неважно, одобряет он или нет! — Упрямо посмотрела в сторону, подозревая, что Шен в этот момент заинтересованно поглядывает на меня — Шен знал, как хорошо я отношусь к Рану.
И мы взмыли над городом, помчались над его прямыми улицами, над академиями и заводами, над темными рабочими кварталами… На Таларе все новые города похожи своей планировкой, и окажись я в соседних Отаге или Сайран, чувствовала бы себя как дома… странно, никогда раньше об этом не думала.
…Мерцающее зеркало озера показалось, едва мы поднялись выше новых высоток, и Шен уверенно направил кийт к нему. Во второй выходной день мы всегда собирались здесь до обеда, поэтому, когда поставили кийт на стоянку и подошли к озеру, нас уже приветствовал гомон дружеских голосов.
— Эля, Шен, вы сегодня рано! — Идит подбежала ко мне, и мы радостно обнялись.
С улыбкой осмотрела нашу компанию — Идит и Винен сегодня без парней, значит, те опять на лабораторных, Сита Асшаго, зеленоволосая хранящая, и ее парень Юстаг Итомо, узкоглазый блондин, мы с ним часто устраивали соревнования по плаванию. Ну и все друзья Шена, без девушек.
— Чем сегодня займемся? — весело спросила, развязывая пояс на платье, и поймала хитрую улыбку Юстага — ну уж сегодня я буду первая!
— Есть два предложения. — Идит тоже сняла платье. — Сначала устраиваем заплыв, потом играем в адаше, потом ты мне все рассказываешь про того красавчика, который подходил к тебе с Саней! Можно поменять пункты и сначала про красавчика-ведущего.
Они ведь ничего не знают! Совсем! Они думают, что мы с Шеном все еще партнеры по отношениям.
— Идит, если я тебе расскажу, тебе это все равно не понравится, — говорить об изменении моего семейного положения не хотелось, — так что оставим данный вопрос на самый конец.
Блондинка надула губки:
— Значит, сначала заплыв!
— И забег, — улыбнулся Шен, — давайте место поменяем.
Мне эта идея понравилась, остальным не очень. После недолгих споров решили, что девушки поплывут, а все вещи парни перенесут на противоположную сторону. Торжественно передала свой пакет Шену и нырнула первая. Рядом, взметая столп брызг, нырнула Сита, следом за ней Идит и самая последняя Вин.
Мы так смешно плавали, глядя, как разметались в воде волосы, и когда вынырнули, дружный хохот разнесся над водой.
— Девочки, — неожиданно громким шепотом сообщила Сита, — там рабочие!
Мы разом повернулись и стали разглядывать толпу парней, которые спускались к воде. Рабочие были серокожими, огромными, безволосыми, с перекатывающимися буграми мышц и угрюмыми лицами. Все молодые, возможно, с одной смены.
— А что они тут делают, сейчас же день? — Идит испуганно подплыла ближе к нам.
— Наверное, им за перевыполнение плана дали выходной, — ответила Вин. — У рабочих такое бывает, плывем быстрее.
Но я заметила, что за нами уже следят, и смотрели они весьма недружелюбно — мы же для них как раздражающий фактор, мы не такие, как они, а значит, плохие. Будь они постарше — было бы не страшно, а эти наказания не боятся.
— Плывем, — тихо произнесла я, — но большей частью под водой, а на поверхности двигаемся неторопливо.
Винен кивнула:
— Правильно, не нужно их провоцировать, они пьяны.
Даже не спросила, как она это поняла, она читающая души, и ей признаки опьянения гораздо больше заметны, чем мне. И мы нырнули, чтобы плыть как четыре разноцветные испуганные рыбки в искусственном водоеме, куда запустили заборник для воды. Я и Син плаваем быстрее, сказываются заплывы с Юстагом, Вин тоже не отстает, а вот Идит позади всех, она плавать не слишком любит. Мы вынырнули разом, тут же посмотрели на рабочих и заметили, что их стало гораздо меньше. Странно. Терпеливо подождали, пока догонит Идит.
— Эля, — Вин подплыла ближе, — не хватает семи…
Мы все поняли, о чем речь, но, с другой стороны, те рабочие, что остались, спокойно сидели, правда, продолжали смотреть на нас. До противоположного берега плыть еще долго, а ребят не видно.
— Думаешь — это опасно? — поинтересовалась у Вин, в отношении поведения людей она тут самая образованная.
— Думаю, что да. — Подруга встревоженно глянула на меня. — Они пьяны, есть желание выместить злость, присутствуют все признаки агрессивного поведения. И самое главное — это озеро, здесь нет контролирующих!
— Но, Вин, думаешь, они решатся здесь причинить нам вред? — Это казалось смешным.
Винен подплыла ближе, обняла меня одной рукой за шею и тихо прошептала:
— А ты думаешь, такое в первый раз происходит? Или ты действительно считаешь, что рабочих выпускают только после заката просто так? — Ее шепот стал еле слышным. — Эля, нам нельзя всего рассказывать, но многим приходится устраивать временную потерю памяти… и устранять следствия агрессии рабочих.
Мой тихий, полный отчаяния стон заставил Идит плыть быстрее.
— Вин, — я судорожно набирала воздух, повернулась и посмотрела в глаза подруге, — Вин, тебе тоже приходится молчать?
И я увидела в ее глазах такое же дикое выражение тоски и одиночества, которое не покидало меня… Ответа уже не требовалось…
