«Прощай, великий герцог. Опоздали твои гвардейцы – я уже в море. Таким ты, значит, оказался, Франциско Медичи. Ну что ж – Бог тебе судья! И лучше нам впредь не встречаться», – думал я, провожая взглядом снующих по берегу гвардейцев. Чтобы какой-нибудь глазастый из них меня не узрел, я спустился в каюту.
Пассажиром вскоре принесли завтрак – овсяную кашу и тёмное пиво. Овсянка была отвратительной, а пиво – плотным и горчило. По крайней мере, мне оно не понравилось.
Я поднялся на палубу и стал любоваться видами берегов Италии, иногда бросая тревожные взгляды за корму. Нет ли погони? Но море было чистым, лишь рыбацкие лодки сновали взад и вперёд.
К вечеру мы уже входили в гавань Анконы. Капитан решил переночевать здесь. Я расплатился, подхватил свою сумку и сошёл на берег.
Судно купцов я приметил сразу, но пока к нему не пошёл. Вдруг капитан-англичанин увидит, что я направился к русскому кораблю. Бережёного Бог бережёт! Я всегда руководствовался этой пословицей.
Чтобы скоротать время, я забрёл в таверну, подкрепился и стал дожидаться вечера.
Когда начало темнеть, пошёл вдоль причала. Вот и купеческое судно. Вахтенный у трапа узнал меня сразу и удивился моему неожиданному появлению.
– Юрий! А мы только вчера пришли и не ожидали тебя так быстро.
– Купцы на судне?
– А где им быть? Проходи.
Обоих я нашёл в каюте. Они сидели за кувшином вина и пересчитывали монеты, лежавшие на столе.
При моём появлении они на мгновение остолбенели.
– …!?
Сощурив глаза, Кондрат недоумённо оглядывал меня – от запылённых гольфов и башмаков до небритого лица, потом вопросительно посмотрел на Ксандра, не понимая, как я здесь возник.
А я стоял и широко улыбался, радуясь, что снова с дорогими мне загорелыми бородачами.
– Ну, чертяки! Никак не ждали? Списали меня, что ли?
Первым вышел из оцепенения Ксандр. Забыв про деньги, он ринулся ко мне навстречу с широко разведёнными руками, обнял и, похлопывая по спине, снова стал оглядывать моё бледное и пыльное лицо, не веря своим глазам.
– Т-ты как здесь?
По-моему, более дурацкого вопроса он задать не мог.
– На попутном судне, с англичанами пришёл, вы же покинули порт Римини!
– Мы по-честному, ты не подумай дурного, мы, это, – в кабаке ихнем грамотку тебе оставили.
– Нашёл и кабак, и грамотку прочёл, потому и здесь.
Я уселся на рундук и продолжил своё повествование.
– Вот други, к самому герцогу Тосканскому, Франческо Медичи, насильственно попал, во дворце подневольно – безвыездно три месяца был, дочь его лечил. На одну ногу увечная она с детства была, хромала. Можно сказать, что чудо сотворил – удлинил ногу и убрал хромоту. Он, вишь, замуж её собрался выдать за короля Франции, а тут с ногой незадача. Уговорились и об оплате, а как дочку вылечил – так он убить захотел, чтобы всё в тайне осталось. И не заплатил ни гроша! Едва ноги унёс, спасибо, Мария, дочь герцогская, помогла.
– Вот ведь сука какая! – возмутились оба купца коварством герцога. Кондрат сжал кулачищи и тряхнул бородой. – Ты, значит, к ним с добром, а они тебя жизни лишить восхотели?! Вот скажи: есть справедливость на свете?
– Братья-славяне, поесть бы чего русского. Сальца солёного али кулеша.
– Эка хватился. Сало уж кончилось давно, а кулеш команда доела. Время-то уж позднее.
– Ладно, перебьюсь до утра, коль такое дело. А у вас как дела? Судя по монетам – неплохо.
– Какое там! В Римини часть мехов – что шкурками – продали. А то, что в изделиях – шубы, рукавицы – ну никак не идёт. Железо продали почти всё – замки и прочее. Вот сюда перебрались. Сегодня ходили на торг ихний, узнавали что да как. Попробуем завтра поторговать. Пойдёшь с нами?
– Опасаюсь я. Как бы герцог во все города людей своих не разослал. Мало того что я сбежал, узнав тайну, так ещё и гвардейца одного до смерти пришиб, когда на их засаду напоролся.
– О, это уже серьёзно! Тогда с корабля и носа не показывай.
Утром команда уселась в кружок у мачты; все поели кулеша, запив не привычным сытом, а итальянским вином.
Купцы отправились на торг с товарами, я же отсиживался в каюте.
Такое вынужденное безделье меня определённо не устраивало. А что оставалось делать в моей ситуации – в город-то не сунешься. Сомневаюсь, что руки герцога дотянутся до Анконы – не такая я уж и важная птица, чтобы Медичи послал во все города Италии своих лазутчиков. Хотя я понимал, что это слабое утешение, и опасность быть схваченным людьми герцога оставалась. Если меня, конечно, узнают… Бороду отрастить, что ли? Во! Надо сменить одежду на свою, русскую, отрастить бороду и в городе на итальянском без нужды не говорить. То есть сменить облик. Ещё бы загореть немного. Пока я сидел в палаццо Питти герцога, кожа успела побледнеть, и на фоне команды я выделялся бледностью лица и отсутствием бороды.
Выйдя на палубу, я бросил на неё баранью шкуру и улёгся, подставив солнцу лицо и руки. Утреннее солнце на Адриатике пригревало ласково, лицо овевал приятный свежий ветерок с моря. Лёжа на спине, я разглядывал пикирующих за очередной рыбиной чаек. Под их гвалт и придремал.
Да вот – увлёкся, загорая, перебрал. Руки-то ещё ничего, а лицо обгорело. Голову стянула резкая боль, в ушах – шум, тошнота подступала, ну, точно – солнечный удар! Сейчас бы лёд на голову, да где его здесь взять? Ладно, перетерплю, а вот нос теперь облезать будет.
Купцы ходили на торг три дня подряд, но торговля всё никак не шла.
Мы сидели в каюте, потягивали вино. Ксандр сказал:
– Надо менять место, не идёт тут торговля, хоть ты тресни!
– Давайте в Грецию махнём – тут недалеко, через море.
Я засмеялся.
– Братья-славяне! Ну это уж точно – прямо как за семь вёрст киселя хлебать! В Греции ещё жарче, чем в Италии! Кто будет там покупать ваши шубы? Ни с чем вернёмся.
Кондрат поскрёб в затылке.
– Верно! Это я ляпнул не подумавши. Может, сам чего подскажешь?
– Севернее надо идти, скажем – во Францию. Там холоднее, снег бывает, может и купит кто товар. И ещё в Англию можно податься, через пролив от Франции. А ежели немного севернее взять, то там – Исландия.
– Ты гляди, как землю знает, никакого лоцмана не надо. Может и вправду, будет нам фортуна там благоволить, – изрёк Ксандр.
Посовещавшись, мы решили плыть вокруг побережья Италии, останавливаясь в крупных городах – всё равно же по пути.
Шкипер залил в танк свежей пресной воды, подкупил съестных припасов – как для долгого похода. Я же сбегал на небольшой продуктовый рыночек рядом с гаванью. Здесь торговали свежей рыбой, зеленью и сыром.
В Италии я пристрастился к сырам, по вкусу пришлась моцарелла, да и другие сыры неплохи. На Руси твёрдых сыров ещё не было.
