— Джеффри Найлз запросил разрешения поохотиться на динозавра.
— Что! — Эверетт с трудом сдержал смех. — Этот толстяк?
— Но вы на него работаете…
— Не на него. На его отца. Лорд Найлз — один из ближайших помощников Бронсона, а капитан Йошино очень проницателен…
— Йошино?
— Капитан «Звезды Нортон». Бронсон переманил его из флота Мейдзи. Предполагается, что Джефф Найлз — начальник его интендантской службы.
— Теперь понятно. Значит, они собираются высадиться на территории плантаторов и увезти урожай.
— Конечно. Что же еще?
— Когда?
— Понятия не имею.
— Скоро?
— Что значит скоро? Я действительно не знаю, но думаю, не завтра и не послезавтра.
— Да, вероятно, так. Если Найлз считает, что у него есть время для охоты на дино… — Она замолчала и прислонилась к стволу дерева: Эверетт быстро взглянул на нее.
— С вами все в порядке?
— Нет. Да, конечно, со мной все в порядке. Мне просто нужно подумать. Эверетт, губернатор доверяет мне.
— Знаю. И нехорошо так поступать с ним. Но, черт возьми, Энн, он не на той стороне…
— Неправда! Он хочет покончить с работорговлей. Как только наберет денег, запустит энергетические спутники и…
— Конечно, конечно… Все это прекрасно. Но как же все другое, что он делает? Я знаю, вам не понравилась эта шлюха на прошлой неделе за губернаторским столом.
— Ну… может, он несколько торопится…
— Я не это имел в виду, — прервал ее Эверетт. — Наверно, не следовало говорить, что он не на той стороне. Надо было сказать, на стороне тех, кто проигрывает. Потому что, Энн, всякий, кто сопротивляется Бронсону, проигрывает. Всегда.
— Это неправда. Губернатор Блейн пользуется поддержкой сенатора Гранта…
— Это правда в долговременной перспективе. Грант теряет поддержку. Бронсон его одолеет, и что тогда нам останется? Послушайте, я ведь не прошу вас что-нибудь сделать…
— Не знаю, Эв. Просто не знаю. Мне нужно поговорить с Сатеем.
— Мне казалось, его нет в городе.
— Вернется к концу недели.
— Хорошо. Не знал, что его интересует политика.
— Она его не интересует, но… я все же думаю, что мне нужно с ним поговорить.
— Хорошо. Поговорите с ним. Но пообещайте мне одно. До беседы с Блейном повидайтесь со мной.
Анна глубоко вдохнула. Все потеряло смысл. Но семья все же что-то значит.
— Хорошо, Эв. Повидаюсь.
Урсула шла так медленно, что Лисандр опасался, что она остановится. И, когда они входили в кабинет Фалькенберга, обнял ее за талию.
— Спасибо, что согласились с нами повидаться, полковник.
— Не за что, ваше высочество. — Фалькенберг стоял за столом. — Мисс Гордон. Садитесь, пожалуйста. Хотите выпить?
— Нет, спасибо, — ответил Лисандр.
— Шерри? — еле слышно спросила Урсула.
— Конечно. — Фалькенберг достал из шкафчика за столом графин и стаканы. — Ваше высочество?
— Ну, поскольку все выпьют. Спасибо. Фалькенберг наполнил стаканы и сел за стол.
— Ваше здоровье.
— Ваше, — машинально ответил Лисандр.
Урсула осушила свой стакан. Лисандр посмотрел на Фалькенберга, потом снова налил ей.
— Итак, — поторопил Фалькенберг.
— Полковник, мне кажется, вы должны выслушать, что рассказывает Урсула. Это произошло шесть недель назад, когда она гостила в одном из поместий семейства Гирерд. Учитывая обстоятельства ее посещения, я думаю, это главное поместье. Вы можете отыскать его на карте?
— Должен, — ответил Фалькенберг. Он переместил на край стола груду бумаг и вытащил из ящика клавиатуру. — Гмм. Гирард. Г-И-Р-А-Р-Д?
— Нет, оканчивается на ЕРД, — сказала Урсула.
— Ага. Есть три виллы. Посмотрим… — Появилась карта, один ее участок увеличился.
— Не эта, — сказала Урсула. — Там южнее был морской залив.
— Правда? Ага. Вот оно. Поместье Рошмон. Громкое название для фермы по производству наркотиков на тюремной планете. — Вместо карты появился сделанный со спутника снимок. — В девятистах километрах на юго-запад отсюда.
— Это оно, я уверена, — сказала Урсула.
— Хорошо. — Фалькенберг снова наполнил ее стакан и ждал.
— Было около четырех часов утра, — сказала Урсула. — Я была… Прием кончился, и было жарко, и я не могла уснуть. Комната была с балконом, и мне показалось, что я что-то услышала. Скорее похоже на гром, чем на ветер, только это был не гром. И не ветер. Я встала. Сказала себе, что пойду посмотрю, но на самом деле мне просто хотелось пройтись. И когда надевала платье, услышала, как приземлился вертолет.
— В четыре утра, — сказал Лисандр. Фалькенберг кивнул.
— Я вышла и, клянусь, услышала, как какие-то люди разговаривают внизу, но никого не увидела, и никакого вертолета не было.
— А вы должны были его увидеть? — спросил Фалькенберг.
— Да. Посадочная площадка ниже по холму под балконом.
— Но ее поместили не в комнате, выходящей на площадку, — сказал Лисандр.
Фалькенберг нахмурился.
— Веранда проходит вокруг всего дома. — Урсула показала на снимок со спутника. — Видите, вот она. Комната выходит сюда, а площадка здесь. Не знаю почему, но я прошла на северную сторону. Вероятно, меня заинтересовал вертолет. Это показалось немного необычно…
Фалькенберг ждал, но она смотрела на карту.
— Понятно, — сказал он. — Вы были в комнате, выходящей на восток.
— Да, мне показалось это странным, потому что лучшие комнаты всегда выходят на север. Но мы были здесь. И они нам отвели… я хочу сказать…
— Все в порядке, Урса, — сказал Лисандр и сжал ее руку.
— Вы были в комнате, выходящей на восток, — повторил Фалькенберг. — Вы услышали звуки. Когда вставали, услышали, как садится вертолет. К тому времени как вышли к площадке, никакого вертолета не было. Сколько времени вам понадобилось, чтобы пройти на северную сторону?
— Не очень много. Минуту или две, — сказала Урсула. — Мне нужно было отыскать платье. И спальня выходит не на саму веранду. У нее свой маленький балкон, откуда ступени ведут на веранду. Было очень темно, огни на веранде погасили, и мне понадобилось какое-то время, чтобы спуститься по ступенькам. И я совсем не торопилась. Правда, полковник…
— Итак, вы шли по веранде, пока не увидели вертолетную площадку, но вертолета на ней не было. Что случилось потом?
— Почти ничего. Я ничего не увидела и потому вернулась на балкон. Мой… Оскар ждал меня там, и мы вошли внутрь.
— Понятно. И вы говорите, что проснулись от звука, похожего на гром?
— Ну, мне вначале показалось, что это гром. Но он был не такой громкий и гремел гораздо дольше, чем обычный гром.
