Родилась и росла Альберта, как оказалось, тоже на диких территориях. Да и училась, в отличие от большинства молодых людей современного мира, тоже. Только не на землях какого-то богатого собственника, а в так называемом городище.
Что это такое? Вот и Кэтрин до момента беседы с бабушкиной подругой о подобных поселениях, расположенных вне стен Городов, даже не слышала. А потому начало рассказа, озвученное Альбертой, как нечто отвлеченное и почти не окрашенное какими-то яркими эмоциями, воспринялось Кэти легко и даже вызвало немалый интерес.
Родной поселок, как и Пшеха, был не крупным, насчитывающим пару-тройку сотен домов и, соответственно, не более тысячи, проживающего там народа. Впрочем, поселения на диких землях в принципе редко бывали большими. Как тогда, лет сто тридцать назад — в детство и юность Али, так и сейчас — в наши дни, люди вне куполов жили небольшими общинами.
Их поселок, образованный возле поместья одного из членов семьи Азуле, был небольшим, но довольно богатым. Народ, населяющий его, жил в полном благополучии и конфликтов с собственниками земель давно не имел. Так что дома поселян были с большими приусадебными наделами и передавались по наследству, в распределении работ присутствовала клановость, а нажитая собственность была немаленькой. Люди зарабатывали хорошо и имели возможность, живя на земле, иногда радовать себя и поездками в города, со всеми их доступными развлечениями. А детям давать образование, по крайней мере, не хуже, чем жители средних уровней мегаполисов.
К этим же годам успело образоваться и множество мелких городков на диких территориях, которые и стали называться Городищами. Дело в том, что пока не были приняты законы о «Майоратном праве» и «Минимальных долях», составленное любящим папочкой завещание… или наоборот — его отсутствие, иногда дробило оставляемые наследникам земли на очень маленькие осколки. И в итоге, оставшийся в наследство земельный лоскут мог составлять не более десятка гектаров, и, соответственно, «прокормить» своего хозяина был не способен. Что-то из этих «огрызков», конечно, покупалось более крупными землевладельцами, что-то соединялось в один приемлемый по размерам участок с помощью договорного брака или просто при объединении в товарищество, но кое-что так и оставалось само по себе — именно в таком виде, в каком и досталось собственнику.
Таким образом, на стыках частных территорий и стали образовываться городища. Да, такое наименование маленьких по площади, но емких по застройке и заселению участков, может и звучало насмешкой, но другие их названия как-то не прижились. Но, собственно, по своей сути они таковыми и были. Тесные нагромождения многоэтажных домов вдоль узких кривых улочек и единственное открытое пространство в центре, совмещающее в себе рынок и посадочную площадку для аэромобов. И все это с видимым усилием втиснуто в границы малой собственности Хозяина, как в древние времена предками своих теремов и поклонного места в кольцо защитного частокола.
Экономически такие городища выживали за счет разных торговых представительств, имеющих здесь офисы, более-менее крупных, по стандартам диких земель конечно, медклиник, и стихийно образовавшихся контор «общественного транспорта», которые содержали по паре-тройке аэромобов большой вместимости — мест на десять, курсирующих между соседними городищами и ближайшим Городом. Так же здесь размещались кое-какие объекты призванные, так сказать, отвечать понятию «развитая инфраструктура». Химчистки там, заведения досуга и развлечений, какие-то совсем уж мелкие предприятия, типа ремонтных мастерских. В общем, все то, чего не было в большинстве поселков, расположенных при поместьях.
А со временем в городищах стали открываться и филиалы некоторых университетов, учеба которых проходилась в очном режиме. Особенно нуждались в аудиториях непосредственно «близ земли» такие заведения, в которых учили работе с животными и растениями.
Вот в одно из них и поступила в свое время юная Аля. Училась она, конечно же, на ветеринара — специальность, считай, семейную и понятную ей с детства. А по окончании учебы, как и многие из тех, кто поступал на спонсируемое Советом отделение, она уехала работать туда, откуда был сделан запрос на специалиста ее профессии.
Вот так Альберта в свое время и оказалась в Пшехе. Да-да, именно здесь, в поместье, объединившем в себе обширное многопрофильное хозяйство, деревню при нем, сотни на три домов, и массивный особняк, «зацепившийся» за гору и зависший над маленькой бухтой.
Основными направлениями и тогда, и сейчас, для предприятия Пшехи, были садоводчество, виноделие и парниковое хозяйство. Так что штат зоотехников был весьма невелик. На момент прибытия Альберты — это она, молоденькая выпускница, да седоусый Николай Иванович, собирающийся со временем предать ей дела и отправиться на заслуженный отдых, денежки на который, в общем-то, уже давно были им припасены.
Впрочем, хоть деятельность предприятия и не была напрямую связана с разведением какой-либо живности, но вот эта самая живность и в самом поселке, и на маленькой ферме, имеющейся для нужд хозяйского поместья, и уж тем более на конюшне, где содержались лошади для работ в поле, наличествовала в довольно немалом количестве. Так что «погружение» Али в жизнь Пшехи было быстрым и содержательным. Пришлось ей за короткий срок познакомиться не только с непосредственными подопечными, но и с их хозяевами. И в итоге, не прошло и пары месяцев, как и она сама, и люди, окружающие ее, уже считали, что она тут давно и точно надолго.
Альберте все нравилось. Ей выделили домик на окраине поселка и малюсенький двухместный аэромоб. Работа ее, как и мечталось, не была привязана к одному месту, а пользуемая живность не ограничивалась одними коровами или свинками, как было бы, если б ее распредели на животноводческое предприятие. И бонусом ко всему было то, что это столь чудесное место находилось не так далеко от того, где она выросла. То есть, родители и друзья оказывались всего в неполном часе лета на ее аэромобе-малютке.
К этому моменту своего рассказа Альберта даже оттаяла и Кэтрин просто «купалась» в тех бестревожных радостных чувствах, что всколыхнули в женщине воспоминания о юности и самом начале ее жизни в Пшехе. Они даже немного посмеялись, когда бабушкина подруга, отвлекшись от чего-то горького, но пока неизвестного Кэти, рассказывала о первом своем пациенте здесь, о том, как завела друзей на новом месте и впервые же посетила особняк, который казался ей тогда неимоверно большим и роскошным.
Конечно же, в хозяйский дом она попала в связи со своими прямыми обязанностями. Да, казалось бы, какие животные могут быть в доме, где хозяева не бывают годами? А вот были! И как любым живым существам им иногда требовался доктор.
Хотя в самый первый раз, когда Альберту вызвали в особняк, она, как к своему, так и к общему сожалению, ничем помочь болящему не смогла. И дело было не в ее какой-то профессиональной ошибке, а в том, что пациент был стар, толст и малоподвижен. А его обидчики — сильны, ловки и в самом расцвете их кошачьих лет.
Как уж эти два кота сумели достать подвешенную клетку с той несчастной канарейкой — неизвестно, но они это сделали!
В момент, когда Аля примчалась в особняк, ее глазам предстала картина полного погрома — с разрушенным домом, в виде погнутой проволочной клетки с висящей на одной петле дверкой, пострадавшим, находящимся присмерти — в лице потрепанной канарейки, и горюющими «родственниками», роли которых весьма убедительно исполняли две горничные — Алёна и Оксанка. В дальнейшем ее задушевные подружки.
Как оказалось, нежно оглаживаемая птичка помирала совсем не от когтей агрессоров, а потому что… сильно долбанулась о каменные плиты, которыми был выстлан пол в зимнем саду особняка. Канарейка мало того, что оказалась по всем физическим показателям преклонного возраста, так еще и страдала сильнейшим ожирением, отчего и не смогла улететь, когда кот каким-то образом открыл дверку ее домика.
