Был восторг сестричек, объятия и слезы мамы, и, конечно, ужин.
— А отец где? — Гай звякнул ложкой о дно глубокой глиняной тарелки. — А можно еще?
— Можно — можно! Поехал твой отец к Вильсонам за молотилкой. С минуты на минуту должен вернуться, — мама добавила два полных черпака чечевичного супа. — Сына, я вот смотрю на тебя и понять не могу — что в тебе изменилось?
— Борода гуще стала расти, и волосы постриг, — отшутился Гай. — Знаешь, ходил пару недель без бровей и ресниц, и на голове черти что было! «Не балуйся с огнем» — говорили они! «Спички детям не игрушка!» — говорили они.
— Ты про это не писал! Это где это с тобой такое случилось?
— Во время охоты… На крупных хищников!
Мич в это время выслеживал кота. Он крался за ним на цыпочках, состроив жуткую рожу. Кошак делал вид что совершенно не замечает чокнутое существо и по прежнему остается полновластным хозяином дома. Сестры несколько раз пытались затискать высокотехнологичного звереныша, но были облизаны неприлично шершавым языком, и отступились.
— Мам, я тебе машину купил. Глянь в окно. Нравится?
— Гай! — всплеснула она руками. — Это же стоит кучу денег!
— Ай, да брось ты! Вот заявлюсь в офис «Центавра» на Альфе, они за страховку раскошелятся…
— На Альфу? — раздался низкий мужской голос. — Аха — ха, сына, ты только в дом зашел, какая Альфа?
— Па — ап?
Джедидайя С. Кормак, бесшумно вошедший в комнату, теперь по медвежьи облапил блудного сына и, отстранившись глянул ему в глаза. И вдруг по — мужски красивое лицо пожилого гэла изменилось:
— Так значит, у тебя это началось… Дорогая, мы с Гаем выйдем подышать воздухом?
— Джед, а что…
— Ничего, нам нужно кое — что обсудить. Ставь чайник, скоро будем.
Гай был удивлен, заинтригован и слегка напуган. Таким он отца никогда не видел.
Они вышли на улицу и Кормак — старший подвел сына к пикапу и заставил нагнуться и взглянуть в боковое зеркальце.
— Что видишь, сына?
— Охренеть, пап. Это что за хрень? — Гай смотрел себе в глаза как будто в первый раз.
Его левый глаз был в порядке — точно такого же серого цвета как и при рождении. И вообще — ничего необычного в нем не было. А вот правый — правый зрачок теперь имел зеленый ободок, неестественного изумрудного цвета.
— Скажи еще, что не замечал изменений? Или недавно начались?
— Ты про глаз, или?
— Или, сына. Или. Катализатор — это экстремальные, на грани выживания психофизиологические нагрузки, стресс, умственное напряжение на грани возможностей… А потом — начинаются изменения. Адаптация.
— Адаптация, пап? — Гай постепенно закипал. — Ты серьезно? Да я чуть с ума не сошел пытаясь понять что со мной происходит! 2g, понимаешь? Я там почти год проторчал!
— И с глазами всё было в порядке?
— Ну да…
— Тогда что случилось в последние недели две?
И у Гая щелкнуло в голове.
— Гипнопрограмма… Пилотирование изучал…
— Та — а–ак… — отец запустил ладони в свою роскошную седую шевелюру и задумался. — В целом это неплохо. Просто тебе теперь нельзя останавливаться — еще полгода — год точно. Нужно нагружаться по полной — тогда есть шансы что не перегоришь. Снижать темп постепенно — или не снижать вовсе…
— Пап? — Гай глянул отцу прямо в глаза. — Что со мной нахрен происходит?
— Уф-ф… Если коротко — считай, это привет с далекой родины. Таких как ты на Атенрай делают клириками. Это что — то типа генетической лотереи — у кого — то срабатывает, у кого — то нет… Пойдем чаю возьмем, расскажу подробнее.
Рассказ был долгим и полезным. Многие странности отцовского воспитания и специфической религии гэлов, которые в детстве принимались как данность, а в юности — вызывали ропот и множество сомнений, теперь обрели практическую значимость и логичное объяснение.
* * *
Каждому гэлу мужского пола с самого раннего детства ежедневно приходилось выполнять целый комплекс гран — ката — упражнений на гибкость, ловкость, выносливость, координацию. Огромного объема религиозные тексты зазубривались наизусть — и попробуй только неправильно поставить ударение или выдохнуть в неправильном месте, декламируя «Гроздья Гнева Господня» или «Молитву братьев».
«Твоими пастырями будем мы во имя твоё, Господи.
Сила снизошла из твоих рук, наши ноги быстро твоё слово несут.
И прямо к тебе пусть потечёт река. Наполним душами её.
Да будет так. Во имя Отца и Сына и Святого Духа!»
Эти слова были огнем выжжены на подкорке любого гэла, и слов таких были многие тысячи — и любое из них Гай мог вспомнить, даже если бы его разбудили посреди ночи. Точно так же он мог повторить любой комплекс гран — ката, с любого этапа — тысячи повторений при свете сотен закатов и восходов… А еще — изнурительные посты, с минимумом пищи и голодными походами на десятки километров.
Вдруг это всё обрело смысл. Генетический код гэлов нес в себе уникальную способность к адаптации, которая впервые проявилась когда — то во глубине веков, на заре освоения Атенрай первыми поселенцами с Терры. Но запустить ее можно было именно таким образом — постоянно нагружая человеческий организм, время от времени заставляя его подходить к границе собственных возможностей. Гэлы делали это искусственно, создав суровую, но действенную систему подготовки подрастающего поколения.
Отец Гая, оставшись на Абеляре после того, как участвовал в миссии клириков на планете, осознанно не включил в программу тренировок сына боевые и стрелковые практики — они начинались, обычно, с десяти лет. Он хотел дать чаду возможность выбора и при этом не отступать от традиций исторической родины. Тем более — генетический привет из прошлого проявлялся в лучшем случае у двух — трех юношей из тысячи. Остальные так и оставались — закаленными бойцами и великолепными стрелками — но не более того.
Изменения начинались постепенно, у некоторых — раньше, у некоторых — позже. В целом — это было связано с достижением биологической взрослости, и самый характерный признак того, что сверхъестественные преобразования в организме вам больше не угрожают — это прорезывание так называемых «зубов мудрости». С их появлением гэл уже точно знал — быть ему клириком или посвятить себя избранной волей родителей и собственным разумением профессии.
А до этого… Гэлы ныряли со скал в море, дрались на бесконечных турнирах, поднимались на высочайшие вершины Атенрай без страховки, парили на дельтапланах и охотились на морских чудовищ в глубинах океана. И участвовали в миссиях, поддерживая боевые двойки клириков.
Гай и не мечтал о такой судьбе. Но год на Ярре сыграл роль катализатора — и теперь он не имел другого выхода, кроме как продолжать наращивать темп — в течение периода, пока организм не перестроится окончательно. Иначе, по словам отца, ему грозило в лучшем случае постепенное помешательство, а в худшем — гибель.
— А еще — тебе придется постоянно таскать с собой еду. Калорий такая перестройка организма сжигает массу…
— То — то я на мясо налегал… А что будет с глазами?
— Это самое большое, что тебя волнует? Позеленеют твои глаза, сначала один, потом другой. А там — как повезет. Может в темноте лучше видеть станешь, может дальность зрения увеличится, или наоборот — станешь ходячим микроскопом… Это зависит от задач, которые будет решать твой организм. У тебя максимум год остался — не потеряй его зря.
— И когда это закончится?
— Ну вот зубы мудрости прорежутся — и всё, считай пережил. Пользуйся подарком от далеких предков.
— Серьезно, зубы? И всё?
— А ты чего ожидал? — удивленно посмотрел на него отец. — Света с небес и ангельского пения? Или молнии из задницы?
Гай потянулся рукой, чтобы почесать затылок, но потом одернул себя.
— «Религиозные фанатики» — говорили они, — сказал он. — «Заставь дурня Богу молиться, он и лоб разобьет» — говорили они.
— Кстати! — сказал Джедидайя С. Кормак. — Про лоб разобьет. Пилотирование — это ты хорошо придумал. Но лоб разбить противнику тоже надо уметь. Я как — то не рассчитывал, что у тебя всё это начнется, понимаешь ли… Да и жалко было маленького мальчика, хе — хе…
