только в Пепельном металле – Ладонь Ветра подкрепила эффект металла магией.
Чтобы ослабить Эксперта, нужно «помариновать» его хотя бы дней пять. У сильного идущего и яри больше, и удерживает ее в себе лучше.
Все это не касалось Ливия. С Техникой Небесного Генератора он мог развиваться в тюрьме Ладони Ветра так же быстро, как и снаружи. Учитывая кандалы, конечно: снимать их Ливий не собирался.
Создавая энергию Небесным Генератором, Волк поглощал ее и продолжал развивать тело. Не стеснялся Ливий и брать энергию из ядра. В те моменты, когда Мастер-стражник оказывался далеко от камеры, Волк начинал делать Оздоровительные Движения. Может, его и заперли здесь, но Ливий собирался потратить время с пользой.
Догадки Волка оказались верными. Его решили подержать в камере подольше. Зачем? Может, для того, чтобы он слаб, хотя что толку ослаблять Эксперта? А может, пытались выяснить информацию о нем. Ливий просидел четыре дня, а на пятый за ним пришли.
– Выходи, – сказал Мастер-стражник, открывая дверь.
– Выхожу, – пожал плечами Ливий.
Конвоировали его четверо. Из них был всего один Мастер, остальные – два поздних Эксперта и ранний Столп. Не такие уж и грозные силы. Видимо, Ладонь Ветра действительно считала, что Ливий ослаб.
«Мне только на руку», – подумал Волк, спокойно шагая в окружении стражи и запоминая дорогу.
В этот раз Ливия вели куда-то в центр школы. Сильнар был поделен на районы. Часто эти районы отделялись друг от друга стенами, чтобы ученики не лезли туда, куда не следует. Некоторые Школы были скорее отдельными большими зданиями, чем территориями, огороженными стенами. Но Ладонь Ветра была совсем другой.
Она напоминала большой город. Вот только Ливия не вели по дороге. Нет, через всю Школу Ладони Ветра тянулись коридоры и подземные ходы. От входа можно было дойти почти до центра школы – если знать, куда идти. И все эти переплетения ходов были очень запутанными, чужак точно заблудился бы. Да и охраны хватало.
«Неужели в самый центр?», – удивился Ливий. В основном конвоиры вели его по подземным переходам, но они сменились коридорами, а вскоре Волк и вовсе оказался где-то на вторых этажах. Пришлось преодолеть сотни лестниц, чтобы Ливий и его сопровождающие добрались до цели.
«Судилище», – понял Волк.
За длинным столом сидели старейшины Ладони Ветра. Был среди них и Гуркан, засадивший Ливия в тюрьму. В самом центре сидел человек с самым важным статусом. Видимо, он и был главой Школы Ладони Ветра.
Волосы мужчины успела тронуть седина. Своими топазными кошачьими глазами он смотрел куда-то сквозь Ливия, будто главе совсем не было дела до разбирательств над каким-то чужаком.
– Поклонись главе Сэцэну и старейшинам! – громко прокричал сопровождающий.
– С чего бы мне кланяться старшим чужой школы, которые к тому же посадили меня в тюрьму, когда я пришел рассказать об их раненых братьях? – хмыкнул Ливий.
Лица старейшин побагровели от злости. Особенно покраснела седая женщина, сидевшая по правую руку от Сэцэна. Сам же глава никак не отреагировал на слова Ливия. По крайней мере, так могло показаться со стороны. На самом деле топазовые глаза Сэцэна перестали смотреть сквозь чужака и сосредоточились на наглеце.
– Да как ты посмел?! Казнить его – и дело с концом! – прокричала седая женщина.
Добрая половина старейшин наперебой начали кричать то «убить», то «казнить». А из оставшихся почти все кивали головами. Эксперт перед ними проявлял необычайную дерзость.
– Что ж, – сказал Сэцэн, и все разом замолчали. – Должен быть порядок. Этот молодой человек говорит, что отряд Азая попал в беду. Мы ничего не смогли узнать о нашем госте, как не смогли ничего выяснить о некоем Октае, которого этот молодой человек назвал частью нашей школы. В подтверждение он показал это.
Сэцэн поднял значок так, чтобы его увидели все, а затем продолжил:
– Символ Ладони Ветра. Всего их было десять – столько же, сколько и старейшин вместе с главой. Если бы молодой человек перед нами показал настоящий Символ Ладони Ветра – мы были бы обязаны ему помочь. Но, к счастью, нас не так просто провести. Символы Ладони Ветра давно не используются. И все десять хранятся в стенах школы.
– Возмутительно! – прокричала седая женщина. – Как он посмел попрать традиции наших славных предков!
– Казнить! Казнить! Казнить!
Теперь все старейшины были единодушны в своем решении. Ливий смотрел на все это, как на необычное цирковое представление. Ему все еще тяжело было поверить, что подобное безумие может происходить в самой крупной школе Запада.
«Если бы дело было в Сильнаре…Да плевать на значок. Есть масса способов узнать правду. Алхимики не зря свой хлеб едят. Меня даже не пытали! Выходит, не слишком-то им нужна была правда от меня. Хотели скрыть ситуацию с охотой? Ну и подставил же ты меня, старик. Знал бы, что все так выйдет – сбежал бы пораньше. А теперь уже ни в чем не уверен», – думал Ливий, глядя на перекошенные лица старейшин.
Вскоре старшие Ладони Ветра успокоились. Тогда Сэцэн глубоко кивнул и сказал:
– Значит, казнить.
«Хороша воля народа», – хмыкнул про себя Ливий.
– Будет что сказать напоследок? Кроме попытки оправдать свой жалкий обман? – спросил Сэцэн.
«Легче всего сбежать, когда меня поведут на казнь. Здесь не стоит и пытаться. Единственный плюс – никто не ожидает попытки побега прямо тут. Но я в самом центре школы, да и старейшины сильны», – думал о своем положении Ливий.
Сэцэн спрашивал о последнем слове. Ливий уже было хотел сказать что-то остроумное в ответ, когда взгляд упал под стол главы Ладони Ветра.
На поясе Сэцэна висел знакомый изогнутый клинок. Его Ливию сделали из кости ошэтэга – Ночного Убийцы.
«Выходит, вы разобрали мои вещички и присвоили их себе еще до этого судилища? Вот как, да?», – подумал Ливий, чувствуя поднимающуюся злость.
Свои эмоции Волк умел контролировать отлично. План побега на подходе к месту казни – хорош. Но Ливий видел кандалы в руках сопровождающего Мастера и понимал, что сбежать будет куда сложнее.
«Иногда стоит пойти на поводу у наглости и злости», – подумал Волк.
– Хорошо, мне есть что сказать. Но сначала можно сниму кандалы со своих рук? Вам все равно цеплять свои.
– Хорошо, – кивнул Сэцэн.
Расстегнув свои кандалы, Ливий посмотрел на старейшин.
– Вот мое последнее слово, – сказал он одновременно с падением кандалов на ковер.
А в следующую
