Проклиная взбалмошного режиссёра, вздумавшего снимать очередной хит в старом здании профилактория для алкоголиков, Антон уже было собрался сдавать назад, пусть даже на это уйдёт больше часа, как вдруг в свете фар показался голый мужчина. Малинин ударил по тормозам, облегчённо вздохнул. Он всё же не ошибся – это именно та дорога. Хотя Паша явно превзошёл самого себя, поставив встречать опоздавших голого актёра.
Приглядевшись, он понял, что видит перед собой одного из дебютантов. Более того, этого мужчину он не помнил вообще, так что вряд ли они сталкивались прежде на своих тусовках. Полный новичок, причём новичок интересный. Невысокий, полноватый, с простецким лицом, немолодой, но явно нестандартный дядя. Твёрдый взгляд полностью уверенного в себе человека, гипертрофированные бугры плеч, да и остальная мускулатура не подкачала, просто её сильно портила жировая прослойка. Немножко диеты не помешает, да и кожа излишне бледная, белее сметаны, тут явно не обойтись без ультрафиолета. А уж бородка и вовсе ему не идёт.
Антон сокрушённо покачал головой – такой интересный мужчина, и так себя запустил. Раскрыв дверцу, он воскликнул:
– Красавчик, и где тут съёмки?
Актер ничего не ответил, продолжая приближаться к машине. Ягода, чувствуя себя всё более неуверенно, поспешно пояснил:
– Где здесь фильм снимают?
– Какой именно? – вежливо поинтересовался незнакомец.
– Так тут несколько снимают? – удивился Антон. – Надо же, какое популярное место! Да ещё и на ночь глядя! Мне нужен Пашка Поддубный, фильм «Голубая зона». Сладенький, а ты что, разве не оттуда?
– Не оттуда, – как-то зловеще процедил актёр, и только тут Ягода разглядел, что он босой.
Если нудизм ещё можно было объяснить причудой творческой натуры, участвующей в съёмках порнофильма о мужской любви в суровых условиях пенитенциарного учреждения, то отсутствие обуви в это не вписывалось. Камни, колючки, острые ветки... Хотя, некоторым это может очень даже понравиться. Антон было собрался поинтересоваться у актера отношением к садомазохизму, но не успел – подошедший мужчина без замаха вбил ему в ноздри два пальца.
Малинин к садомазо относился очень даже положительно, но не до такой же степени! Боль была оглушающей, слёзы не просто полились, они буквально брызнули. Мыча и давясь соплями, Антон, подчиняясь уверенному движению жестокой руки, выбрался из машины. Незнакомец с кряканьем заехал ему в лоб, высвободив застрявшие пальцы. Ягода рухнул на колени, не видя ничего из-за потоков слёз и фейерверка искр. Откуда-то очень издалека до него доносился зловеще-возмущённый голос страшного человека:
– Я тебе прямо здесь голубую зону устрою! Молись, пидор, времени у тебя осталось немного, сейчас я тебя отремонтирую!
Несмотря на шок после столь сокрушающего удара, Антон прекрасно понимал, что слово «ремонт» в данном контексте обещает ему немало неприятных испытаний. Собственно говоря, эти испытания уже начались – его нос превратился в сплошную зону мучительной боли, выплёскивавшую потоки кровавых соплей. Он понимал, что вряд ли останется в живых, если немедленно не предпримет хоть что-то для своего спасения.
Чапай тем временем без дела не стоял: медленно обойдя свою жертву, он отвесил по копчику столь мощный пинок, что Антона бросило вперёд, и он, едва успев выставить руки, рухнул на корточки.
– Сейчас я тебе докажу все неудобства твоей любимой позы, так сказать, выработаю отрицательные ассоциации, – прояснил рыцарь свою мотивацию и отвесил новый пинок, гораздо щедрее прежнего.
Антон с воем отлетел на пару шагов, зарывшись лицом в придорожную траву. Боль в копчике была настолько оглушающей, что он сразу позабыл про нос. Чапай не собирался останавливаться на достигнутом, шагнул вперёд, намереваясь продолжить экзекуцию, и тут же с воем запрыгал на одной ноге – ступню пронзил острый сучок.
Ягода понял, что судьба даёт ему последний шанс, и, не раздумывая ни мгновения, рванул в кусты прямо на четвереньках. Уже приподнявшись, он заверещал от ужаса, расслышав за спиной гневный рёв мучителя:
– Стоять, иуда гнойная! Я ещё с тобой не закончил!
Останавливаться Антон не стал, он прекрасно понимал, что ему не понравится то, что Чапай подразумевал под словом «закончил». Рыцарь обрушил вслед поток ругательств, но преследовать не стал – без обуви, с кровоточащей ступнёй это было невозможно.
– Я голубых мочил, мочу и буду мочить! – пригрозил Чапай напоследок ночному лесу и захромал к машине.
Малинин мчался по лесу практически вслепую, то и дело падая, влетая в заросли кустарника и задевая деревья. Очередное столкновение вышло настолько серьёзным, что он отлетел назад, больно приложившись о многострадальный копчик. На миг к нему вернулась ясность рассудка – вспомнилось, что телефон остался в машине и он не сможет позвонить Пашке, рассказать о случившемся. Тот напрасно будет ждать своего центрового актёра. Хуже того, Антон осознал, что сбруя осталась в машине, а значит, даже чудом найдя место съёмок, он будет там бесполезен. Да и вряд ли вообще сумеет выбраться из этого тёмного осеннего леса до утра.
Задрав голову, Ягода заскрипел зубами, стараясь не завыть на луну.
Он бы крайне удивился, если б узнал, что его мучитель тоже страдает, причём ничуть не меньше. К этому моменту Чапай как раз обыскал всю машину в надежде разжиться одеждой и обувью. На заднем сидении он обнаружил загадочную кучу каких-то ремней, стальных бляшек и притупленных шипов, увенчанную чёрной полумаской. Вытащив странную конструкцию, он внимательно разглядел её в скудном свете луны, проглядывающей из-за туч. Поняв, что это такое, Чапай на миг растерял свою обычную невозмутимость, что происходило с ним невероятно редко, и уронив то, что Антон называл сбруей, на землю, вздохнул:
– Неудачный день.
Другой одежды в машине не нашлось.
Чтобы пробраться в лаз, настоятельнице пришлось снять бронежилет: она готова была заработать кучу царапин, лишь бы не застрять намертво. Протискиваясь извивающейся гусеницей, Нельма в какой-то момент подумала, что точно останется здесь навсегда. Воспитанница, очевидно, поняв по её выражению лица всю серьёзность ситуации, ухватила женщину за плечи, стараясь вытащить будто огородный корнеплод. Помогло это или нет, но Нельма всё же сумела вырвать тело из капкана, оставив на сколах кирпича клочья одежды и собственной кожи. Почувствовав под собой ровный бетонный пол, она облегчённо вздохнула:
– Кажется, удалось, – чуть помедлила и задумчиво добавила: – Такое ощущение, что мне надо сесть на диету. Сбросить лишний центнер. Старкова, что скажешь?
