— Скоро будет, — ответил он после секундной паузы. — Вы в бар?
— Да, наверное.
— Пойдемте, я вам налью чего скажете, — поднялся тот из-за стойки.
Ага, Иры, видать, в баре тоже нет. Угадал я, получается. Ох, дождется Шалва, вложит его кто-нибудь из персонала жене… А может ей все равно?
— Пивка, наверное? — предположил портье, зашедший за стойку.
— По одной можно, я думаю, — высказал свое мнение Федька, посмотрев на меня.
— Ладно, уговорил, речистый, — вздохнул я и кивнул.
То быстро наполнил две кружки, поставил перед нами на столик и присовокупил к ним вазочку ржаных соленых сухариков. Раньше их не давали, так что прогресс налицо.
В баре было пусто, да это и понятно, здесь постояльцы все больше по делу, а сейчас самое время для дел. Так что мы просто сидели в полной тишине и смотрели, как за зарешеченным окном валит снег и проезжают редкие машины.
Сначала в баре появилась Ира, довольная и раскрасневшаяся, которая, увидев нас, чуть смутилась, но все же не сильно. А уже следом за ней зашел Шалва с чуть озадаченным видом, портье ему сказал, что ищут.
— А! — заметно обрадовался он, убедившись, что это всего-навсего мы. — Володя, Федя, как дела?
— Твоими молитвами, Шалва, ответил Федька и спросил в свою очередь: — Посидишь с нами? Совет нужен, или консультация, или как хочешь назови.
— Сяду, что не сесть? Ирочка, — обернулся он к буфетчице, — мне тоже кружечку налей. Вам еще по одной?
— Нет, мы эти только начали, — отказался я, попутно заметив некую гримасу неудовольствия у Федьки на лице. Ну да, тут тепло, тихо, хорошо, пиво вкусное, можно до завтра сидеть. А по результатам разговора с Шалвой нам черт знает куда еще ехать придется и что делать. Нет, по кружечке пока в самый раз, не зря говорится, что кружка в обед — шаг в неизвестность.
Ира наполнила оловянную кружку, передала Шалве через стойку. Он с кряхтением, вес все же, уселся с нами.
— Шалва, нам бы про Матвея Червонцева расспросить, — сказал Федька.
— А зачем он вам?
— Не он, человека одного ищем, вроде на него работал. А может и работает.
— Как зовут? — сразу спросил Шалва. — Может я знаю?
— Василий Играшин, на газончике с маленьким кунгом ездил, — выложил я ему практически полный запас наших знаний.
— Знаю Играшина, — уверенно заявил Шалва. — Но он не водила, да, он это… ра квия… он как охрана при Матвее всегда был. А водилой не был, точно говорю. У Матвея даже свой шофер другой. И с Матвеем он и переехал, кажется.
— Куда переехал? — насторожился я.
— Матвей здесь с кем-то поссорился из руководства городского. Не сильно, я думаю, иначе вообще со свету сжили бы его, но имущество в городе он больше распродал, — Шалва постучал ладонью по подоконнику, добавил: — Этот дом его был, да? Я купил.
— Так куда переехал-то? — спросил уже Федька. — В Сальцево?
— Зачем в Сальцево? В Захолмье перебрался. Зато там теперь большим человеком стал, первая, ра квия… акула, да? Продукты перекупает, там все скупил, там и живет теперь. Здесь, в Углегорске, у него автосервис только остался, насколько знаю. Он официально долю свою продал кому-то, но все равно все ему принадлежит.
— А что за сервис? — вытащил я блокнот и карандаш.
— На Коминтерна, рядом с базой разведбата, знаешь?
— А, знаю, — закивал Федька. — Хороший сервис, мне там пусковую пневматику на опеля ставили. Так это его?
— Его, его, — подтвердил Шалва. — Неплохо развернулись, прибыльное место. У них раньше и горбезопасности машины чинились, и администрации, пока крыша была оттуда.
— А кто крыша? — спросил я.
— А УпрО, насколько помню. Я с ним человека оттуда часто видел, Айваром зовут, башкир из этого самого УпрО.
— Не Валиев фамилия? — выстрелил я наугад.
— Да, Валиев, точно, — подтвердил Шалва. — Кто-то сказал мне. У нас тут не Москва, все равно все всех знают.
Опа, вот оно как… все интересней и интересней. Милославский с горбезопасностью в друзьях, а про начальника УпрО говорят, Бабинова, что он с нашим профессором чуть не в десны лобзается. Серых — «кровь от крови и плоть от плоти» ведомства Милославского опять же. Валиев — из «упродов», то есть опять прямая связь. И что это? Раскол или так и было задумано?
Нет, так задумано быть не могло, Милославский с ума сходит по результатам работы Серых. Если бы так все и замышлялось, то не было бы всей этой отчаянной суеты. Раскол все же? Но, блин, немалый раскол, получается, целая не то, что банда, а структура отвалилась, так? И не просто отвалилась, а продолжает существовать.
Как Рому коррумпированного тварь порвала? Нет, я понимаю, что свидетели, и все такое, но… И почему Рому? Причем тут Рома? Что Рома мог знать и что видеть? А ничего.
— А кем Валиев этот в УпрО работал, не знаешь?
— Э, кто будет мне рассказывать? — удивился Шалва вопросу.
— А что потом случилось? Горбезопасность Червонцева больше не прикрывала?
— Так выходит, да, — подтвердил Шалва. — Тут Тенго… Тенго помнишь? — дождавшись моего кивка, Шалва продолжил: — Тенго больше про это знает, потому что сам понимаешь. Кто кому крыша, да?
Это я понимаю. Тенго — племянник, в разведбате не последний человек. Кто еще будет дядин бизнес прикрывать? Надо бы побеседовать с ним, парень он неплохой, и пили уже вместе.
— Если с ним поговорить, польза будет? — спросил я на всякий случай.
— А поговори, может и будет, — ответил Шалва.
Поговорили еще, но больше ничего особо полезного Шалва не сказал, разве что назвал несколько имен людей, близких к Матвею Червонцеву. Но с этими именами никакие звоночки не звенели, ничего общего с нашими делами, на первый взгляд, по крайней мере. Переписали всех в блокнот на всякий случай, поблагодарили хозяина, который отказался брать деньги за пиво, и вышли на улицу.
Уже темнело. Мотор «кюбеля» успел остыть, так что я дал ему немного поработать на холостых.
— Куда теперь? — спросил Федька.
— Я бы на сервис глянул. Поинтересовался бы там насчет утепления салона, а заодно и огляделся.
— Можно. Если ничего интересного, то может и вправду тебе твой гроб на колесиках утеплят, — согласился Федька. — Хотя я на твоем бы месте нормальный грузовик бы взял. Вон, в опеле моем никаких проблем, тепло и хорошо.
— А чего мы тогда все время на моей ездим? — ехидно поинтересовался я.
— Так ее не жалко.
Улицу опять неслабо засыпало снегом, даром что чистили проезжую часть совсем недавно. Стало заметно скользко, «кюбель» даже чуть буксанул при трогании с места, но самоблокирующийся дифференциал замкнулся и машина легко тронулась с места. Фары больше высвечивали кутерьму кружащихся снежинок, чем освещали дорогу. Вспомнилось, что в «Горсвете» говорили о том, что в дни снегопадов нападений темных тварей становится больше всего. То ли люди слишком поздно замечают опасность, то ли сами твари становятся активней. Федька достал папиросу, но курить я ему не дал, нефиг.
