Слишком много времени прошло с момента его гибели.
Далее из рассказа следовало, что гарпия полностью подчинила себе в основном только разум руководства, так как постоянно держать в своей власти все население станции было слишком сложно и требовало массу психической энергии.
Местным повезло, что гадина оказалась слишком ленивой и жадной. Людей попроще она контролировала не столь плотно, хотя без промывки мозгов и не обошлось. Но эти несчастные хотя бы сохранили подобие человеческой личности, остальные превратились в лишенных разума марионеток. Этого было достаточно, чтобы сконцентрировать в лапах нити управления.
Поработив администрацию, гарпия поработила всех.
По толпе жителей прошелся недовольный ропот. Мало кому понравилось, что их фактически причислили к зомби.
Больше всего досталось лысому главе администрации. Он уже, наверное, заикаться начал.
Но, Лило не упустила момента, когда ее перестанут слушать, а обратят свой гнев против начальства и без того уже наказанного за неосторожность.
— Люди! — снова воззвала она. — Поверхность полна опасностей. Никому не известно, какие ещё исчадия бродят по улицам города и вынашивают мечту, ворваться к нам. Я призываю вас к осторожности и благоразумию. Человек слаб. Никто из вас по одиночке не способен противостоять коварству и силе внушения мутанта. Но вместе мы сила, способная одолеть любую напасть, сразиться с самым опасным врагом! И не просто сразиться, а победить! Залог нашей победы в организованности…
Я невольно залюбовался девушкой. С ее пламенными речами она походила на старых революционеров, постамент одного из которых сейчас занимала. Может, это было влияние прошлого? Или отложился в подсознании какой-то из голливудских боевиков, в которых главный герой, убедившись в том, что сломать веник проблематичней, чем несколько отдельно взятых прутков, пытается жечь сердца глаголом, подбивая бесправный народ на восстание.
Нет, первый вариант родней и ближе. Всё сильнее и сильнее повеяло октябрём семнадцатого. У того картавого мужичка в кепке тоже, наверное была бездонная бочка энергии, откуда он черпал своё вдохновение.
Я закрыл глаза и представил.
Чёрные кожанки, Смольный на проводе, примкнутые к трёхлинейкам штыки, развевающееся красное знамя победившего пролетариата и трудового крестьянства.
Верхом на броневике Лило смотрелась бы куда круче. Хотя нет, всплыл ещё один импозантный кадр из прошлого.
Кстати, женского пола и весьма колоритный. Из той породы, которым броневика точно не надо.
Я помахал девушке рукой, показывая, что пора закругляться, иначе опьяненные ее агитацией аборигены, заставят принять из их рук корону верховного правителя, и все наши старания пойдут коту под хвост. Лило поняла меня правильно, и как настоящий агитатор закончила свою речь призывом сделать жизнь на станции лучше и комфортнее.
Она спрыгнула и подошла ко мне.
— Слушай, может тебя на самом деле Валерией Ильиничной зовут? — не преминул пошутить я.
— Нет, — озадачено протянула Лило, не понимавшая за молодостью лет соль остроты.
Жители отправились наводить чистоту и порядок, а мы под расшаркивание главы — к нему, на аудиенцию.
Он был сама любезность. Не люблю скользких типов, не стану скрывать даже появилась мыслишка, что гарпия не случайно выбрала его станцию. Таким и на мозги давить не надо. Припугни немного, и сами в плен сдадутся, со всеми потрохами. Людей только жалко, ни в чем не повинных.
— Спасибо вам за помощь, — все еще кланялся он, приглашая в свои апартаменты. — Выручили старика, в самом деле. Даже не знаю, как вас и отблагодарить.
— Бога благодари, — пробурчал я.
Лило, больно наступила мне на ногу, и, приклеив к лицу дежурную улыбку, произнесла:
— Простите моего друга, он тоже… пострадал от гарпии.
— Что вы, не стоит извинений.
Меня начало тошнить от этой гипертрофированной любезности, но я сдержался, подчиняясь девушке. Эти реверансы явно не спроста, что-то она задумала.
В ходе импровизированного обеда, устроенного в нашу честь, я узнал, что главу станции зовут Николаем
Ивановичем, и что в прошлом он был простым бухгалтером.
«А просчитать все не смог», - ехидно подумал я, поглощая вполне недурное угощение и запивая его фирменной настойкой из синего мха, доставленного с поверхности. Лило воздержалась, предпочитая поглощать пищу всухомятку.
После третьего бокала мир перестал казаться плохим, и даже Николай Иванович выглядел душкой. Контакт был налажен.
— Нет, и нет. Даже не думайте, — заявил он, узнав, что мы собрались в дорогу прямо сейчас. — Радушные хозяева так не поступают. Сначала хорошенько выспитесь, а затем — в путь.
Признаться, я был согласен с его доводами. После всех событий, приправленных затем вкусным обедом и ядрёной настойкой, тело бунтовало против каких либо путешествий. К счастью, Лило тоже была не против небольшого отдыха. Мы оба чувствовали себя порядком измочаленными и мыслили потому в одном направлении.
Нам предоставили отдельную комнату, где уже была готова постель на двоих. Вопреки моим ожиданиям и желаниям, девушка взяла один из матрацев и удалилась в дальний угол, намекнув, что в случае чего сломает мне руки. Ничего не оставалось, как погрузиться в царство Морфея.
Только вот дрых я не долго. Кошмары преследовали во сне, один ужасней другого. Одежда пропиталась холодным потом. Устав ворочаться, приподнялся на локтях, и заметил, что Лило тоже не спит. Она сидела, задумавшись о чем-то своем, и мне стало немного стыдно за свое давешнее поведение — верный признак того, что я протрезвел.
С похмелья меня часто мучили угрызения совести.
— О чем думаешь? — тихо спросил я.
— Я боюсь, — сдавлено произнесла она.
— Чего тебе бояться? — уточнил я, но затем понял, что сморозил откровенную глупость.
Зачем отрицать очевидное? Даже я, достаточно крепкий мужик — постоянно чего-то боюсь, не говоря о хрупкой девушке.
— Я ведь не супергероиня, — она словно прочитала мои мысли. — Я такой же человек, как ты. Как другие. Я испытываю точно такие же чувства и эмоции…
— Извини, я не хотел тебя обидеть. Просто ты очень не похожа на большинство женщин. Наверное, это главная причина моих заблуждений.
— Все нормально, без обид.
— А все-таки, чего ты боишься?
— Тебя. Потому что ты не выносим, — простонала Лило. — И если сейчас же не ляжешь спать, то я тебя загипнотизирую. Ты знаешь — это я умею!
Мне оставалось только подчиниться. Кто знает — чего на уме у этих женщин? Тем более таких смелых и симпатичных. Вырубят если не гипнозом, то крепким ударом в голову точно. Я устроился поудобнее, и вскоре заснул.
