сил, была эйфория, — я пожал плечами. — Не знаю, вроде бы все, как всегда. Долго нам еще ехать, а?
Стрелка на спидометре показывала двадцать километров в час, а ехать со скоростью велосипедиста у меня уже больше не было никакого желания. Навигатор напоминал, что здание находится немного в стороне от дороги.
— А, уже здесь, — я притормозил около железного забора, который кривовато уместился между старыми кирпичными столбами, добротно оштукатуренными толстым слоем, кое-где уже отвалившимся. — Интересное место, чтобы прятать души, — я не стал глушить двигатель, включил дальний и высветил двухэтажное здание, за которым не было видно вообще ничего. — Сзади река, — я вернулся к навигатору и посмотрел на карту. — Точно здесь?
— Точно, — подтвердил Альберт. — Я адрес точно помню.
— Тогда будем надеяться, что здесь нет никого, кроме нас, — с громко бьющимся сердцем я повернул ключ зажигания и вышел в темноту.
Глава 39
Забор огораживал целый комплекс сооружений. Небольшую кирпичную будку, которая, вероятно, служила трансформаторной станцией для этого комплекса. По правую руку расположился гараж — его явно выделяли несколько больших ворот.
Сперва я даже подумал, что это нечто из бурного прошлого маленькой деревни, однако поблекшая и облупившаяся табличка на столбе возле калитки обозначила комплекс как школу. Скорее всего, забытую и заброшенную, иначе никто не стал бы прятать там драгоценные души.
Тугая калитка со скрипом подалась, и я осторожно шагнул на территорию школы. Так себе ощущения. Точно собирается стащить ответы для ближайшей контрольной.
Двухэтажное здание с кирпичным основанием и бревенчатым верхом смотрелось так, что упадет если не сегодня, то в ближайшие дни уж точно. Крыша держалась еще ровно, а вот бревенчатые стены покосились, причем в разные стороны — их словно разрывало. Может, это последствие того, что здесь спрятали души?
— А для простых людей здесь ловушка, — заметил Лазарь, внезапно оказавшись рядом, пока я засмотрелся на гипнотизирующе пустые окна старой школы. — Как раз в стиле среза — они могут часами бродить по траве, дергаться в запертые двери. В разбитые окна вот пролезть не смогут — непременно порежутся.
— Откуда ты все это знаешь? — поразился я. — Да еще так подробно.
— Потому что схема не менялась с тех пор, как изобрели стекла. Пока были только ставни, они выполняли роль, аналогичную дверям. Потом пришлось приспособиться.
— А почему на нас ловушка не сработала?
— Ты — сотрудник Корпорации, я — суккуб. Да, и ты тоже, собственно. Альберт… не вижу, где он там…
— Я тут, — от звука голоса почти у самого уха я чуть не подпрыгнул.
— Альберт, поскольку создан наподобие тебя, тоже как бы суккуб. Ну и жнец. В общем, — подытожил Лазарь, — я веду к тому, что ловушки типа среза времени — не для нас.
— Ага, приходите и берите. Только ты ничего не чувствуешь.
— К несчастью, да. Но могу предположить, что души хранятся внутри здания. Так что тем, кто боится темноты, лучше остаться снаружи, под фонарем, — суккуб указал на одинокий, изредка помаргивающий фонарь.
Я обратил внимание на то, что слышу шум воды, да и ветер поднялся. В срезе у Лазаря было тихо, так что на этот раз он был прав в своих объяснениях.
— Идем внутрь, — тихо сказал он, и пошел первым.
Вдоль узкой дорожки с растрескавшимся асфальтом росли старые тополя, уже давно облетевшие. Вид такой, словно мы шли к какому-то таинственному особняку.
— Вообще-то и правда жутко, — сказал я, подергивая плечами.
Затем достал телефон и включил фонарик, чтобы хоть немного успокоиться. Вместо этого еще раз вздрогнул от пары зеленых кошачьих глаз в окне.
— Твою же… — я отвел фонарик в сторону, и толстый рыжий кот спрыгнул с подоконника к нам, аккуратно, соблюдая все кошачьи приличия, обошел нас на расстоянии полуметра и, задрав хвост, двинул прочь. — Может, это был сторож?
— Ну уж нет, — улыбнулся Лазарь быстро и нервно. — Я по-прежнему ничего не ощущаю. Неужели так хорошо спрятано. Нельзя же полностью скрыть свечение души!
— Получается, что можно. Или тут просто ничего нет, — заключил я и потянул входную дверь.
Протяжно застонала ржавая пружина, потрескивая по мере открывания. Сразу же за ней вправо и влево тянулся коридор, а наверх вела двухпролетная лестница.
— Мы правда будем что-то здесь искать? — спросил я как можно тише, потому что мрачное обветшавшее помещение мне совершенно не нравилось. — Я имею в виду, что буквально заходить в каждое помещение, искать подвал, если он тут есть?
— Ссышь, малыш? — услышал я голос Вики и тут же направил ей в лицо фонарик: — Убери!
— А ты следи за языком, — я выхватил лучом света коридор. — Так себе перспективка ошиваться по таким зданиям.
— Придется, — вздохнул Лазарь.
— По крайней мере, здесь нет никого, кроме нас. И это не может не радовать, — вздохнул я с облегчением.
Точно назло в этот момент что-то грохнуло на втором этаже. Вздрогнули все.
— Мы как нормальные люди будем или пойдем и посмотрим, что там такое было? — поинтересовался я, радуясь хотя бы тому, что у меня не дрожит голос.
— Мы не очень нормальные, но смотреть не пойдем, — Вика ответила первой, Лазарь согласно закивал и даже Альберт угукнул.
— Прекрасно, тогда я бы даже предложил не разделяться, а пройти по всем кабинетам и найти то, что здесь спрятали. Наверняка это ящик. Шкаф. Коробка. По моим подсчетам, если хранить души в раздельных устройствах, то потребуется стандартный платяной шкаф, как минимум. То есть, обнаружить это не составит труда.
— А еще это может быть компактное устройства, — добавила Вика и, что совершенно неожиданно, к ней присоединился Альберт:
— Вообще-то да. Я слышал про компактность.
— Ну, прекрасно. Что делать будем? Хватать все, что в руку поместится? Долго искать будем.
— Так разделимся! — предложила Вика.
— Тебе надо ты и делись, — я посмотрел в потолок, точно надеялся увидеть источник звука. Хоть бы это была обычная кошка. Или птица. — А мне и вместе с остальными неплохо.
— Я тоже не считаю нужным разделяться, — поддержал меня Лазарь. — Лучше подробно осмотреть помещение и двинуться дальше. Тем более, посмотрите — все двери распахнуты, а кое-где их нет. Внутри все ободрано. Конечно, лучше четыре пары глаз, чем одна или две! И безопаснее. Я не бессмертный, все же. Умирать — больно.
— Ла-а-адно, пошли все вместе, что вы как целки оба, — поморщилась Вика.
— Ты не веришь в монстров и то, что
