выдавил я из себя ответ, причем прозвучал он настолько глухо, что я не смог узнать свой собственный голос.
— Почему? А я — хочу! Давай играть.
Разговором это решить не получится. Похоже, девица явно… И тут меня осенило. Все же просто. Все эти ее играть с каким-то нехорошим подтекстом. Да и если она владеет Силой, значит, когда-то она точно умерла. И если все это связать, то история приобретает очень некрасивый оттенок.
— Ты и тогда хотела?
— Когда — тогда? Не путай меня!
— Ты должна помнить, — я пытался выстроить логическую цепочку, но получалось так себе, поэтому я просто тянул время и плел, что само шло на язык. — Раз ты говоришь со мной, значит, ты должна еще и помнить все. Например, почему ты здесь.
— Я… хотела поиграть.
Оторванный рукав напитывался кровью, которая все никак не останавливалась. Я уже решил, что девочка просто упадет в обморок, но белеть она не собиралась. Наоборот, даже румянец на щеках проступил, тогда как на пол с пальцев капали, растягиваясь, кровавые сгустки.
— Понимаю, — кивнул я. Вот в психологи меня еще не записывали. Надо сделать пометку в списке. — Хотела. Еще пока школа работала, да?
— Школа? — она осмотрела коридор, как будто видела все это в первый раз. — Да, школа работала. А я… училась в ней.
— Лучше прикончи ее сейчас, — услышал я в голове голос Лазаря.
— Здорово, что ты помнишь, — я не обращал внимания на суккуба, но смотрел и на девочку, и на Вику — мне показалось, что та шевельнулась. Может, сможет восстановиться, если еще жива?
— Я и тогда хотела играть, — последовал ответ.
— И… поиграла? — осторожно спросил я, наблюдая за растущей лужей крови на полу.
— Нет. Я хотела не так, — девочка стояла на месте, переминаясь с ноги на ногу. Смущалась. Краснела — что было тем страннее, чем дольше она истекала кровью. — Я хотела по-другому. Как это бывает… красиво. Но что было дальше я…
— Не помнишь? — вмешался я и, кажется, зря.
— Не хочу вспоминать, — девочка едва не плакала.
Странный страж. Даже если монстр. Мне даже было ее жалко, хотя то, что сейчас стояло передо мной — это уже не так девочка из ее собственных воспоминаний.
— Тогда за… — мой вопрос оборвал грохот оторвавшейся штукатурки.
Огромный пласт рухнул девочке прямо на голову, заставив ее почти что отлететь к стене. Штукатурка соскользнула вперед, ударилась о пол, и осколки разлетелись во все стороны, неприятно саданув меня по ногам.
— Вот и славно! — выдохнул Лазарь.
— И не говори, — прошумел рядом Альберт, почти неслышно подкравшийся к нам, когда осела пыль. — Что теперь?
— Мне помогите, — простонала Вика и закашлялась.
— Ну нихрена себе! — Альберт аж подпрыгнул на месте. — Я думал тебя убили.
— От перелома позвоночника умирать необязательно, но это все пиздец как больно, — охнула она.
— Хорошо, что все живы, — заключил Лазарь. — Еще лучше, что мы избавились от стража. Это, — он указал пальцем на девочку, которой упавшей штукатуркой свезло половину лица. — как раз и есть тот самый монстр. Немного неразвитый, но уже вполне сформировавшийся. Что такое? — он глянул на меня и понял, что у меня тупо вытянулось лицо:
— Она же обычная девочка. Которую… ну, вы поняли, — я смотрел на изувеченное лицо. — А как ей позволили оставить собственное тело? Или это не ее?
— Понятия не имею, — подала Вика голос с пола и попыталась встать. — Раз все равно никто мне помогать не желает, — она хрустнула несколькими суставами. — Ну, вот теперь все в норме, — она потянулась и пощелкала еще. — Это вполне могло быть и ее тело, если ее не планировали показывать другим людям. Все нормально. Давайте уже пойдем искать души. У меня от этого места мурашки.
— Да у кого их нет, — вздрогнул я, наступив на крошки штукатурки, которые под ногой тут же обратились в пыль. Изуродованные кроссы, что я натянул обратно перед тем, как выйти из автомобиля, можно было выкидывать: грязные, драные.
Клокочущие звуки заставили меня отвлечься от обуви. Девочка булькнула, вылив изо рта на разорванную одежду крови не меньше, чем пол-литра. К моему горлу снова подкатил комок.
— А настоящими монстрами они после такого как раз и становятся? — спросил я у Лазаря, вместе со всеми отступая вглубь коридора.
Девочка с трудом подняла сломанную в двух местах руку к лицу, провела пальцами по содранной до костей коже и завыла.
— Говорил же, добивать ее надо! — зло посмотрел на меня Лазарь. — Болтун хуев.
Глава 41
— Бежать смысла нет, — обреченно заявил невидимый Альберт. — Она меня все равно видит. Даже одним глазом. Бля-я-я…
— Вот сейчас ей управляет только Сила, — сказал Лазарь.
— Да я и сам вижу, что ничего хорошего нам не светит, — я пятился назад.
— Иг… рать… — проскрипела обезображенная девочка, сперва прихрамывая, но постепенно все лучше и лучше вышагивая в нашу сторону.
— Лучше с ней не разговаривать, — Альберт принял мудрое решение, но к своему огромному сожалению, ближе к выходу из неприятностей он не стал.
— У меня сил почти не осталось, — добавил проблем суккуб.
— И мой лимит близок, — добавила Вика.
— О, класс, вы хотите, чтобы я все сделал за вас?
Девочка запустила пальцы себе в щеку, завывая, как привидение, а потом принялась раздирать плоть.
— Чешется… — выпалила она, оторвав приличный кусок от лица.
— Теперь, похоже, нет, — с отвращением глядя на шматок кожи и жил, прохрипела Вика. — Меня сейчас стошнит. Сделай же что-нибудь! — она ткнула меня в плечо.
— Тазик принести не могу.
— Да ты же все, что угодно можешь, черт!
— Я мог бы сжечь ее, но тогда сгорит школа и мы вообще ничего не найдем.
— А фантазии тебе на пироманские штучки хватает?? Придумай что-нибудь, пока нам еще есть, куда отступать!
Крики на ухо не способствуют решению проблем, но наверняка стрессоустойчивость должны прописывать перед приемом на работу в Корпорацию. Иначе в таких условиях работать невозможно в принципе.
Я продолжал двигаться спиной вперед, пока девочка наступала, не сокращая расстояния между нами. Содранный кусок кожи обнажал сухожилия и зубы, явно не придавая девочке привлекательности.
Кроме того, покореженная левая рука до сих пор не пришла в норму, хотя мне показалось, что в ее ранах что-то шевелится. Выглядело это мерзко, но Сила восстанавливала своего обладателя. Так же, как Вика могла
