Спарку удалось спастись, вот он-то и дал показания на Закиро, не выходя из комы, на томографо-полиграфе.
Но Закиро и так вычислили, Хораски не даст соврать. Проклятый душегуб просчитался, оставил улики. Забрызгал всё собственной кровью — очевидно, ребята не сдались без боя. Ещё, разумеется, спермой — не забывайте про домогательства к Чарли. Любовь зла.
Ни за что ни про что оклеветанный сержант Бреннон, находившийся в момент нападения вместе с остальными в зале для брифингов — был единственным, кто пытался пресечь данные слухи и активно им противился, беспрестанно отрицая порочную связь с Закиро и собственное гомогейство. У него остались дома жена и ребёнок, но все эти возражения тонули в волнах захватывающих теорий, выдвигаемых скучающей солдатнёй.
Да и как можно спорить с неоспоримыми доказательствами? Ведь в пылу сражения Закиро обронил некую личную вещь, её как раз изучают в штабе службы безопасности. Это был его тактический пояс. Или фамильное кольцо с гербом семьи Закиро. Или что-то среднее, вроде наручных часов.
Не исключено, конечно, что его могли и подставить. Клан Третьей планеты — чистые звери, хотят подмять под себя весь сектор. Но это ещё цветочки по сравнению с Имперлеоне, они давно держат кластер в своих руках, как теневое правительство. Даром, что ли, у них на гербе — рука кукловода? В общем, нет никаких сомнений в виновности интенданта. Это был он — Суэнь, Хораски, Шот и Буковски и даже покойный Макнил — зуб дают. Ни за что ни про что завалил шестерых хороших парней! Да, официально их было пятеро, но вы же ведь ещё не знаете, что Чарли-то тоже — того…
— Его там не было! Закиро никого не убивал! — осипшим голосом пропищала девица, вваливаясь в мастерскую.
— Акеми?! — я подскочил от неожиданности и опрокинул табурет.
На ней был кое-как подогнанный скафандр со шлемом набекрень и отстёгнутым нагнетателем кислорода. Девушка едва дышала от спешки и тяжести. Ангар был разгерметезирован, поэтому чтобы попасть в док, ей пришлось экипироваться, но малышку это не остановило. Она искала меня, а мы с отрядом в полном составе доводили Кроху до ума, вносили последние штрихи в монструозный слепок брони, пушек и турбин. Как раз заканчивали приваривать злополучную заднюю площадку.
Акеми подняла забрало и задыхаясь сползла по стене. Мы помогли ей разгрузиться и напоили чаем: в закромах Зоркого Глаза имелся улун всех известных науке сортов и ещё пара десятков подозрительных смесей.
— Закиро не было на учениях, — повторяла она снова и снова, когда пришла в себя. — Я твердила им, но меня никто не послушал. Хатори пришёл со следователем, они поставили стражу перед кабинетом. Полковник будет находиться под домашним арестом до окончания разбирательства.
— Ну и дела! — крякнул Нанобот.
Я легонько приобнял хрупкое создание за плечи и осторожно спросил:
— Ты точно уверена, что Закиро не покидал кабинет в пятницу?
— Клянусь честью семьи и именем Патриарха! — твёрдым голосом ответила Акеми. — Он не выходил с прошлого четверга! Ни на минуту! Ну, вы же знаете! Вы же с ним говорили!
— Да, — сказал я, поглядев на остальных. — Поэтому меня тоже очень возмутила эта новость. Со слов Закиро выходило, что он… почти всё время ведёт дела из кабинета. Лично я ему верю. И тебе, Акеми, тоже.
Лоуренс вытер промасленные руки о фартук и слез со стремянки, пристально глядя то на меня, то на девушку, то на переплетённые пальцы наших рук. Ой, чего это я…
— И как тебе это только удаётся, ловелас? — спросил Циклоп с хитрой ухмылкой.
— О чём ты?
— Да так, не важно, — он подмигнул мне.
Да, у него всего один глаз, но я точно уверен, что это было подмигивание. Затем он сказал:
— Слухи слухами, но никто на самом деле не думает, что интендант причастен к смертям. Во всяком случае, здесь. Мы с Глазом знаем его достаточно давно, и тёмных пятен на репутации у Хирурга хватает, чего уж там. Но чтобы подстраивать смерть собственных солдат — в жизни не поверю. Однако, если его арестовали, значит нашли причину. На чём его подловили?
Девушка опустила голову и всхлипнула:
— Хатори принёс какой-то старинный прибор. Наручный терминал или вроде того. Очень-очень старый, я никогда таких не видела. Он спросил, знаком ли господину Закиро этот предмет.
— И? — спросил я, напрягшись.
Акеми закрыла лицо руками и тихонько заплакала.
— Он ничего не сказал, — вымолвила она сквозь слёзы, — но испугался, даже затрясся весь. Он узнал устройство. Может быть, оно ему и принадлежало. Так или иначе, там была…
— Кровь? — изрёк Зоркий глаз, вглядываясь в узор из чаинок на дне опустевшей чашки.
— Не может быть… — я ошалело плюхнулся на табурет и вцепился в свои волосы.
А волос-то и не было, но это не важно. Инжектор! Ищейки залезли в каждую щёлочку устройства, и нашли в инжекторе с транквилизатором частицы ДНК полковника! Вот ведь как всё извернулось! Кто бы ни был чувак, затеявший подставу, он просто гений преступного мира.
— Мда, — произнёс Пьер. — Какая-то ху…
— Я ещё раз вам говорю, Закиро не покидал станцию и свой кабинет! — выпалила Акеми.
— Спокойствие, мисс! Мы его не обвиняем. И потом, где мы, а где полковник? Зоркий, наведи девушке ещё чаю.
Циклоп сказал:
— Дело ясное, что его подставили. Но кто?
И вопросительно посмотрел на меня.
— Может, кто-то из подчинённых? Адъютант Хатори или конкурент какой..? — предположил я.
Акеми поспешно закивала:
— У господина Закиро хватает врагов. Я бы не стала думать на мистера Адано, но он тоже был сам не свой. Такой жёсткий, решительный. Он совсем не стал меня слушать…
— А ещё это мог быть тот, кто сам об этом не догадывается. Ты ведь ходил к нему дважды, а, Майкл? — как бы невзначай поинтересовался Циклоп.
Я кивнул.
— В первый раз ты отнёс ему ранец. Он не сказал, зачем?
— Нет.
— И ничего тебе не передал?
— Вообще ничего. Он неважно себя чувствовал.
Циклоп смотрел сквозь меня и машинально вертел в руках гайку. Сейчас он заподозрит меня в соучастии, ведь, чёрт возьми, так оно практически и было! Кто и с какой целью не умыкнул браслет, в аресте полковника, в конечном итоге, виновен я! Переставить акцент со случайности на злой умысел — раз плюнуть. Потому что в эту лабуду с попаданством здесь не поверит даже умалишённый. Гвардия и шаманские штучки — вещи несовместимые.
И всё же, в ту самую секунду я был как никогда близок к тому, чтобы выложить перед друзьями всю подноготную. Останавливало меня лишь
