то, что чистосердечное признание не спасло бы ни Люси, ни полковника. Ни меня — от осмеяния и презрения.
Цепочка умозаключений Циклопа, однако, привела его к совершенно неожиданным выводам.
— Мисс, — сказал он, — не поймите меня неправильно, но у полковника всё же была возможность покинуть станцию. И не исключено, что он ею воспользовался.
— Как это? — насторожилась Акеми.
— Вы же не круглые сутки находитесь на рабочем месте, так?
— Я закончила работу в пятницу в десять часов. Около часа ночи Закиро вызвал меня обратно.
— Обтяпать дело за три часа, возможно ли? — спросил я.
— Нет — при условии, что интендант был на месте в десять вечера. Но был ли он?
— Господин Закиро никуда не выходил, я готова подтвердить это под присягой! — Акеми начинала злиться, и даже в этом состоянии выглядела весьма милой.
— Наверняка так и будет, — ввернул Натан. — Если будет суд, потащат всех, кто хоть капельку с ним общался. Тебя тоже, Майкл.
— Или, — не унимался Циклоп, — мисс Акеми не знала, что он вышел.
— То есть как?
— В комплекте ранца, который принёс ему наш ловелас, есть маскировочный брезент. Не ручаюсь, что полковник использовал его в пятницу, но будь у него мотив — проскользнуть мимо кого угодно с такой маскировкой не составит никакого труда. Остального барахла везде навалом. А выйти из кабинета, будучи невидимым, можно, к примеру, вместе с одним из посетителей. Камеры маскбрезент не пробивают, даже с тепловизорами.
— Я совершенно точно знаю, что когда уходила из приёмной, господин Закиро был у себя. Я попрощалась с ним по внутренней связи.
— И он ответил?
— Да… — сказала Акеми, но уже не так уверенно, — Когда вернулась, он тоже был в кабинете…
— Ладно, может я и перемудрил, — вздохнул Лоуренс. — В конце концов, челнок одним отрезом брезента не замаскируешь, а пешком туда-обратно добежать нереально. Остаётся надеяться, что ищейки разберутся. И если это всё-таки был Хирург, то что ж… Надеюсь, он знал, что делает, и игра стоила свеч.
— Если это он, то причина точно была, — заявил Пьер. — Потому что если нет, то зачем тогда вообще впрягаться? Не мог же он сойти с ума. Интенданты и весь руководящий состав проходят освидетельствование каждый месяц.
— По-моему, даже будучи не в себе Закиро не тянет на виртуозного ассасина и изощрённого мстителя.
— А вот тут ты не прав, — Циклоп поднял указательный палец. — Когда нас всех ещё и на свете не было, старина Закиро отмачивал такооое! В день, когда колоссы растоптали вторую шахту, его и близко там не должно было быть. Генерал Этанару послал на выручку опытных бойцов на шестых домоклах и десяток летунов в поддержку, а Закиро тогда ещё до капрала не дослужился, полгода как призвали. И вот, домоклы пришли, а ангаров с техникой уже почти нет, всё взорвано. Наши бросились в бой, да только облажались. Домоклы карабкаются на колосса, челноки стреляют — а сбивают своего, заряд попал между пластинами. Малюсенькая дырка, но пилоту — кирдык. Старые домоклы были — ну полнейшее дерьмо. И тут Закиро вылезает, из реактивного отсека. Он тощий был пацан, выкинул пару банок питания и поместился. Заткнул дыру в кабине собственным кителем, сел на колени спёкшегося бойца и вот тогда-то и пошёл рубить вражину!
— И отчекрыжил ему хер! — радостно закончил Пьер. Эта часть истории явно ему импонировала.
— В тот день он проявил особенную прыть. Получил, конечно, выговор за самоуправство, но и первую медаль. А потом быстро пошёл в рост. Так что полковник Закиро ещё может всех удивить.
Я кисло добавил:
— Да уж, не сомневаюсь…
— Погодите, — Хулуд, меланхолично полировавший корпус Крохи, вынырнул из глубин разума и включился в дискуссию. — Четверо погибли, но было же пятеро. Выживший расскажет. Как бишь его, Мэд?
Акеми вздохнула и покачала головой:
— Не думаю, он и правда в коме. Состояние критическое.
— Ну и что? Есть же томографо-полиграф, — возразил я.
Нанобот хихикнул:
— О боги, Ловелас! Не существует такой приблуды! Полиграфы преданы анафеме давным-давно. Оказалось, их изобрёл озабоченный писатель-комиксист. Они вообще не работали, как выяснилось. По всей Конфедерации в тот год прошла волна амнистий. А томографы — позапрошлый век. В лучшем случае коматозника оцифруют и допрашивать будут уже искина. Но это чертовски долго, и неизвестно, будет ли толк. Был просто овощ, а будет овощ-искин.
— Я с одной такой встречался… — сказал я.
— А во-вторых, — добавил Циклоп, — искин может ничего и не вспомнить. Зачастую все воспоминания, кроме глубинных, теряются при переносе.
— Именно поэтому я до сих пор торчу в своём нелепом теле, — заявил Нанобот.
— Так вы… поможете мне? — спросила Акеми, встав и отряхнув костюмчик.
Циклоп кивнул:
— Можете на нас рассчитывать, мисс. Если понадобится, все старожилы роты Альфа поручатся за полковника Закиро.
— И дадим показания, — добавил я.
Решено. Если будет суд, я выложу под присягой все подробности истории, включая перевоплощение в Люси. Думаю, к тому моменту её секрет уже будет раскрыт.
— Ловелас, проводи девушку. Даю тебе десять минут, — сказал Циклоп. Он дистанционно задраил ангар и мы могли беспрепятственно подняться на верхний уровень.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я Акеми.
— Ужасно, — призналась она, опустив голову. — Всё произошло так быстро, я даже опомниться не успела. Адъютанта Хатори будто подменили. Он был такой грозный…
— Он давно работает на полковника?
— Очень. Хатори родился на Кибере. Сначала служил в кадетском корпусе, подростком попал в гвардию и почти сразу господин Закиро взял его к себе. Научил всему, свёл с нужными людьми. Семья Хатори имеет большое влияние на Кибере и в Совете.
— Может адъютант не смог смириться с тем, что человек, который был для него образцом доблести, вдруг оказался убийцей? Да, это скорее всего неправда, но когда разочаровываешься в идеалах, это подавляет…
А ещё я думал, что хитрый Хатори просто увидел возможность легально занять место полковника, хотя бы ненадолго. Какой адъютант не хочет стать интендантом — так ведь говориться?
— Наверное, — ответила Акеми. — Но тогда выходит, что он легко поверил во все обвинения. Перечеркнул все заслуги господина Закиро, всё, что тот для него сделал.
Мы сошли с подъёмника и направились к административному коридору.
Я сказал:
— Прости, если лезу не в своё дело, но что полковник сделал для тебя, раз ты так в него веришь?
— Неправильно оценивать степень преданности личной выгодой. Мы же чтим Патриарха не за то, что он сделал для нас, так?
— Чертовски верно…
Надо же, как ловко она ушла от ответа, да ещё и попыталась пристыдить. Ну и пусть не рассказывает, какое
