этого достаточно. Разве Храм Вечности закрыт для тех, кому не нужны гвозди?
— Чужие маски не ходят дорогами низших, — имя Восходящей было скрыто, но ее фрейм отливал золотом. — Ты заблудился и не можешь отыскать свой Саркофаг? Или твой хозяин настолько глуп и жалок, что утратил его?
— Не тебе говорить со мной о масках и хозяевах, — ответил Белый Дьявол. — Мне нужны врата в Вечность. Откуда я могу протянуть нужную нить, норна?
Но наш план «Б» не сработал, заболтать черноволосую не удалось. Она активировала какую-то Руну, внимательно изучая меня сквозь нее. И вдруг прищурилась, а мгновением спустя вокруг меня вырос круг фигур в мантиях и капюшонах, синхронно раскрывших Скрижали. Похоже, мы серьезно влипли — настолько серьезно, насколько это вообще возможно!
— Ты пришел с пустым стигматом, маска, и попытался пройти чужим путем, — произнесла черноволосая норна. — Я хочу знать: зачем?
— Разве Дом Норн собирает чужие тайны? — бросил в ответ Белый Дьявол. — Мои из тех, что укорачивают жизни! Или Храм закрывает врата для Восходящих Вечности?
— Дом Норн не боится ничьих угроз, — произнесла черноволосая норна. — Будь ты Истинный или Единый, будь ты сам Хранитель — в Храме только мы решаем, кому открывать врата.
— А ты проницательна, моя золотая норна, — произнес Белый Дьявол. Я ощущал исходящую от него странную, потустороннюю решимость, как перед смертельной битвой. — Но разве твоему Дому нужны новые враги? Прибавь к своему уму мудрость и дай мне дорогу.
— О, давно я не слышала столь дерзких речей, — глаза норны бурлили сияющим серебром. — Откуда ты прибыл к нам под такой странной маской?
— Оттуда, куда ты боишься даже взглянуть, — прошипел мой вселенец, и вдруг стало ясно, что сейчас может начаться невообразимое — он готовился открыть Скрижаль и выстраивал наши Руны в боевую последовательность.
— Спокойно, дети.
Мягкий, обволакивающий голос принадлежал еще одному Кел, внезапно появившемуся рядом. Он был не слишком-то высок и внушителен, облачен в такую же лиловую мантию, но разительно отличался от остальных норн. Невероятная мощь присутствия, наверное, могла заставить задрожать стены — но здесь их не было, вместо стен задрожали наши души. Норны замерли, склонившись в покорных полупоклонах, а Белый Дьявол внезапно съежился, словно пытаясь спрятаться, откатиться в глубину моего сознания. Я не мог разобрать ни имени, ни ранга этого… существа, но система Восхождения отметила его огромным небесно-голубым пылающим нимбом.
Подобное я видел лишь однажды — когда смотрел на Великое Древо.
Небо⁈
Небесный Восходящий коротко взглянул на меня — как будто пронзил ударом клинка — и вдруг улыбнулся. Странной полуулыбкой, застывшей на лице его многочисленных изваяний. Я узнал его и понял, почему Белый Дьявол бросил меня.
Шансов не было. Ни единого.
— Что ж, это даже интересно, — сказал он, разглядывая меня. — Дети мои, не досаждайте нам, удалитесь.
Норны исчезли почти мгновенно, в зале у Саркофага остались мы двое: я и он.
— Истинный, да еще и двуединый. Неужели такие еще остались в Единстве? — задумчиво спросил небесный Восходящий, который мог быть только отражением Посланника, одного из Хранителей Вечности. — Или… появились вновь? Что ищешь ты в Храме, странник?
— Всего лишь… дорогу в Вечность, — горло внезапно пересохло, слова с трудом находили путь наружу.
— Всего лишь. Назовешь мне свое имя?
— Зачем? Оно тебе… ничего не скажет.
— Кто знает? Может, у тебя есть известия для меня или других Хранителей? — жаркая аура Посланника, казалась пронизывала каждую клеточку моего тела. Моя воля плавилась под ее напором, как масло на сковороде. В голове вдруг сами собой взвихрились странные картины, как будто поднятые из пыльных закоулков сознания:
Космос, искрящийся тысячами звезд, и тающий вдали исполинский тор Мира-Кольца. Татуировка на загорелом женском плече, подозрительно напоминающая трехлучевую стеллу, и огромный, невероятно странный золотой шар, источающий лазурное сияние. Ряды серебристых криогенных капсул и сложная вязь на плечах черно-синего мундира. И еще, еще, еще…
Мои воспоминания? Но я не помнил, чтобы со мной происходило что-то подобное в земной жизни! И на этом фоне как будто со стороны прозвучал мой ответ:
— Мне нечего… тебе сказать.
— Жаль. А вот у меня есть послание. Для тебя, для таких как ты, для тех, кто стоит за тобой. — Посланник говорил нарочито добрым и мягким тоном, но я вдруг понял, что речь идет о крайне важных вещах. Настолько важных, что именно для этого разговора, наверное, он и снизошел в свое отражение из Вечности.
— Четверо из семи пали, одна пропала, один стал временем, а еще один давно забыт. Но Твари Извне близко, и потому змея укусила свой хвост. Единству нужны защитники, а Вечности нужен Исток. Так уже было, и так еще будет. И если разделенное соединится, значит, такова цена.
— А Вечность… не боится? — я нашел силы криво усмехнуться, и Посланник, казалось, чуть-чуть посуровел. В его непререкаемом тоне прозвучал металл:
— Вечность сказала, а ты услышал, мой странник.
— Не твой…
— Но ты услышал. А раз так, не буду больше досаждать тебе. Кел есть Кел, а чужие планы — священны. — Посланник слегка склонил голову. — Ты сказал верно — Восходящий может войти в Вечность. Я поработаю твоей норной, двуединый.
Он указал на Саркофаг и добавил:
— Иди. Тебе открыта любая нить.
Глава 13
Пытаясь сохранить достоинство, я медленно поднялся по ступеням к Саркофагу. Под пронизывающей, физически ощутимой аурой Посланника остатки воли плавились, съеживаясь подобно тающему свечному огарку. Столь неожиданный финал нашего задержания — это насмешка, ловушка, хитрая проверка — или невероятно могущественный хозяин Храма действительно отпускает меня? Белый Дьявол молчал, словно никогда не существовал, а путь был открыт только в одну сторону.
На этот раз Саркофаг позволил изменить нить безо всяких проблем. Рунный
