Как Лойлл узнал из информационной справки (полчаса ему вполне хватило), в Парке были собраны только те растения, которые могли не просто ужиться в одном, искусственно созданном биоценозе, но процветать. Среди них отсутствовали откровенно и сильно ядовитые для белковых и кислорододышащих существ экземпляры, а также некоторые растения-хищники, способные употребить на ужин какое-нибудь мелкое млекопитающее, пресмыкающееся или даже птицу. По всему выходило, что Парк почти ровесник Пирамиды. То есть он был настолько старый, что его «искусственность» давно потеряла значение. Виды растений, а также насекомых, мелких животных и птиц давным-давно «привыкли» друг к другу, притерпелись, притёрлись и даже где-то нашли общий язык. («А куда деваться? – подумал принц по этому поводу. – Жить захочешь – притрёшься».) До скрещивания видов и появления абсолютно новых не дошло, но интересные примеры взаимодействия и даже симбиоза между инопланетными видами наблюдались… Впрочем, Лойлл не стал углубляться в детальное описание этих, а также других научно-популярных примеров и подробностей. Он неплохо относился к биологии, но посвятить ей свою жизнь не собирался. Во всяком случае, на ближайший час или два.
Причудливая, кипенно-белого цвета беседка, сама похожая на неведомый симпатичный цветок, как впрочем и положено правильным беседкам, украшала берег искусственного пруда, неподалёку от скоростных антигравитационных лифтовых шахт, пронизывающих Пирамиду сверху донизу. Здесь же, рядом с лифтами, были расположены и телепортационные площадки, но Лойлл только раз за всё время пребывания в Пирамиде воспользовался этим фантастическим способом перемещения. Просто дабы удовлетворить любопытство. И больше не хотел – на лифте было привычнее и удобнее. И не так страшно, если честно. Всё-таки есть что-то абсолютно жуткое и противоестественное в том, что неведомая сила (неведомая, потому что Лойлл со своим уровнем знаний не мог разобраться в принципах её действия и, главное, подозревал, что лучшие умы империи тоже не до конца их понимают), укрощённая миллион лет назад неведомой же могущественной цивилизацией, превращает не только твоё тело, но и сознание в некое локальное квантовое поле, которое затем (а точнее, в то же самое мгновение) даже не передаётся, а в точности воспроизводится на фактически любом расстоянии. После чего (а точнее, в тот же момент) снова превращается в тебя. Без малейших изменений. А без малейших ли? Вот поэтому и страшно.
Охрану принц попытался оставить возле лифтов. Не в первый раз и всё с тем же безнадёжным результатом.
– Вы нас даже не заметите, – привычно пообещали ему. – Мы хорошо спрячемся.
– Иногда мне кажется, что вы больше печётесь о своих задницах, чем о моей безопасности, – привычно буркнул принц.
– Если с вами что-то случится…
– Ладно, ладно, – поморщился он. – Всё понятно. Делайте своё дело.
Надо отдать должное, слово охрана сдержала и, действительно, будто растворилась среди кустов и деревьев. Лойллу даже в какой-то момент показалось, что он и впрямь остался один. Совсем ненадолго. Потому что очень скоро он приблизился к беседке, где его уже ждала принцесса Ченри Трииу.
В прошлый раз на ней было красивое (ну, то есть оно должно было быть красивым, принц это знал, но совершенно не разбирался в данном вопросе) платье и серебристые туфли на довольно высоком каблуке. Драгоценное тройное ожерелье из редчайших сине-зелёных жемчужин с планеты-океана Велутта на шее и «взрослая» причёска на голове. Плюс ритуальная сложная и красочная имперская татуировка «южан» на оголённых предплечьях и щеках. Означающая, что её носительница принадлежит к самому верху Императорского дома и в данный момент исполняет почётную обязанность присутствия на официальном торжестве. Что, впрочем, не отменяет её права на толику веселья и удовольствия. И сейчас принц подсознательно ожидал, что принцесса снова будет в платье и туфлях. Однако перед ним предстала совершенно обычная девчонка, облачённая в традиционный сварожий маскировочно-защитный комбинезон поверх белой майки без всякого рисунка и обутая в удобные походные ботинки. Светлые волосы забраны сзади в хвост. Чистые, избавленные от тату щёки нежно светятся румянцем. И никаких украшений. Рядом, на лавочке – небольшой плоский рюкзак.
– Вот и ты, – проговорила она удовлетворённо. – Молодец, не опоздал.
Он сел рядом.
– Чего улыбаешься? – спросила она.
– Разве я улыбаюсь?
– До ушей.
– Извини, не заметил.
– Странный ты, – она посмотрела на него искоса, как смотрят иногда птицы и домашние животные.
«А ты красивая», – захотел сказать он, но сдержался, и вместо этого выпалил:
– Послезавтра у меня день рождения.
Она молчала. Он тоже. Слова, которые только что легко и непринуждённо выскакивали наружу, застряли где-то внутри головы (или где там они на самом деле застревают) и, как бы он ни старался, не хотели двигаться дальше.
– Ты это мне хотел сказать? – осведомилась Ченри.
– Нет. – Лойлл, наконец, сумел справиться с собой. – Кажется… – он откашлялся и, понизив голос почти до шёпота, закончил: – Кажется, я тебя люблю.
После чего подумал и зачем-то добавил:
– Уже четыре дня.
…Ежедневно гулять в Парке вместе с маленькой Лизой и Локотком Миша и Аня начали совсем недавно. Они бывали в Парке и до того печального дня, когда обстоятельства резко переменились, и власть над Пирамидой захватили свароги. Но так, от случая к случаю. Для этого необходимо время, которого вечно не хватало за кучей разных важных дел. Свежий воздух для ребёнка? Воздух в Пирамиде сам по себе даст сто очков вперёд хоть горному, хоть морского побережья, хоть лесному или степному. Только пожелай, и Циля Марковна меньше, чем за минуту, воспроизведёт там, где тебе угодно и в любом объёме, любой воздух из сотен тысяч образцов, имеющихся в её памяти. Со всеми необходимыми природными ингредиентами. Или смешает новый, на заказ. И тут уж что кому нравится. Тот же господин обер-лейтенант Хельмут Дитц, помнится, любил, чтобы воздух был просто чистым. Без всяких посторонних запахов, будь то даже запах моря или леса. Он сам добавлял в воздух своих комнат запах алкоголя, мужского одеколона и табака. Естественным путём добавлял. «Я горожанин, – говорил он, бывало. – В Дрездене родился и вырос. На окраине. Мне всегда было вполне достаточно открытой форточки». А вот товарищ лейтенант Александр Велга любил экспериментировать, и в его комнатах запросто можно было вдохнуть смесь высокогорного воздуха Гималаев со странными горьковатыми ароматами болотистых луговых низин погубленной планеты вейнов, остатки которых однажды, невообразимо давно, а на самом деле совсем недавно почти случайно спас Отряд. Хотя, казалось бы, тоже горожанин, москвич. Да… Сами они, Миша и Аня, предпочитали лесной воздух. Но иногда «включали» и море, и горы, и степь.
