Экзотики древнему подземелью добавляли боковые коридоры, в большинстве заваленные, которые плавно уходили вниз. На полу сохранившихся штолен можно было без труда разглядеть следы от шпал и даже найти костыли, которыми когда-то к сгнившим ныне шпалам крепились рельсы. Хауэр попытался отыскать такие же следы и в главном тоннеле, но ничего не обнаружил. Пол здесь был покрыт толстым слоем какой-то жирной черной спрессованной золы. Будто после того, как из штолен прекратили вывозить на тележках некие ископаемые, из главного тоннеля утащили на переплавку все рельсы и перепрофилировали его в дорогу для вывоза шлака и золы в одну сторону и движения рыбных обозов в другую. И такой трафик сохранялся лет сто кряду. С одних телег сыпалась зола, с других капал рыбий жир, эта смесь со временем твердела и постепенно подняла уровень пола гораздо выше уровня шпал исчезнувшей железной дороги.
– С ума сойти, – будто бы откликнувшись на мысли Хауэра, но по-своему, проронил Бозе. – Это же настоящий асфальт! Может, здесь еще и на автомашинах ездят?
– На автомашинах? – Хауэр чуть растерянно взглянул на «золу с рыбьим жиром». Асфальт он видел впервые, хотя много слышал о дорогах с таким покрытием как раз от Бозе. Да и о колесных автомашинах, которые ездят по такому покрытию, тоже неоднократно слышал от доктора, и даже сам «мечтал» не так давно о такой. – У дактианцев нет никаких автомашин. Даже на отсталых колониях.
– Мы ведь выяснили, что здесь хозяйничают не дактианцы, – напомнил доктор.
– Туземцы, у которых есть древние колесные машины? – Макс недоверчиво покачал головой. – Откуда? Не сами же они их делают?
– Почему нет? Когда-то по этому тоннелю ездили вагонетки, тоже колесные экипажи, только рельсовые. Переставить их на резиновый ход и снабдить легкими моторами не так уж сложно.
– Командор, прошу внимания, – вдруг вмешался семьсот десятый. – Сканеры засекли движение живых целей.
– С какой стороны?
– С обеих. – Робокриг указал стволом винтовки вперед, а свободной рукой назад. – Впереди движение бинарное: встречное и попутное. Сзади – попутное, потенциально обгоняющее.
– Говоря человеческим языком, нас кто-то нагоняет, а еще кто-то от нас убегает.
– Так точно. Нагоняют полностью органические живые существа. Убегают органические существа с крупными металлическими интеграциями.
– Тьфу ты, – Хауэр поморщился. – Семьсот десятый, включи программу свободного общения.
– Пункт двенадцать шестьсот три дробь пять устава для робокригов запрещает в боевой обстановке…
– Это приказ!
– Слушаюсь, командор. Нагоняют нас средние бионики, скорее всего «гепарды» и «волки». Всадников на «гепардах» мало, но все вооружены большими иглометами и «драконами». А удирают вильдеры во главе с нашей новой знакомой, – семьсот десятый как сумел усмехнулся и неожиданно подмигнул. – Будь синтетическая, хороша была бы бабенка!
В исполнении человекоподобного робота эта мизансцена выглядела жутковато и смешно одновременно. Все-таки военные инженеры не забивали голову тонкой прорисовкой и особым программированием голографических «лиц» боевых моделей. Это ведь были не синтактеры для реальных театров, им богатая мимика не требовалась.
– Э-э, семьсот десятый, не увлекайся! – Хауэр едва сдержал улыбку, а Борис не сумел справиться с эмоциями и покатился со смеху. – Уточняю: разрешено свободное общение деловым языком. Без лирических отступлений.
– Есть, понял! – Робокриг без труда переключился на новую программу общения. – Проблема в третьей группе, командор. Это самый трудный для понимания вариант. Много железа, промежуточных материалов и всего на три-четыре тела органики. И очень высокая скорость передвижения.
– Резина есть? – утирая слезы, спросил Борис.
– Один процент.
– Готовьтесь! – Бозе принял торжественную, как ему думалось, позу. – Сейчас вы встретитесь с далеким прошлым. Слышите? Ее уже слышно!
– Его, – попытался исправить семьсот десятый, – прошлое, средний род.
– Ее, мой синтетический друг! Машину! Ну, или его, но не среднего, а мужского рода – автомобиль. Слышите?
– Звук двигателя внутреннего сгорания?
– Его самого. Можете себе представить? Наверное, даже вильдеры такими раритетами не пользуются!
– А местные туземцы, по-твоему, кто, не вильдеры? – Хауэр взял наперевес винтовку. – К бою. Робокриги, приготовиться к отражению атаки с тыла. Огонь по приказу семьсот десятого. Воины, целься в экипаж… огонь по моей команде.
– Только не в двигатель! – взмолился Бозе. – По кабине!
– Доктор Бозе, Момо, к стене и замереть! И умолкнуть!
Требование умолкнуть Хауэр мог бы и не озвучивать. Говорит что-то доктор или нет, уже не имело значения. В любом случае Бориса больше не было слышно. Тоннель наполнился звуками настолько громкими и объемными, что в них утонули все голоса, топот и даже командные выкрики. Сзади накатывался многоголосый рык в сопровождении шлепков звериных лап и цоканья когтей по асфальту, а навстречу ему катился рокот внушительной, почти в половину просвета тоннеля, машины туземцев. И создавалась стойкая иллюзия, что две эти звуковые волны сталкиваются точно над головами у занявших оборону мароманнов.
Но это была только увертюра. Оркестр грянул, когда дактианцы ускорились и бросились в атаку. Одновременно поддала газу и машина туземцев. Рычание биоников превратилось в рев, а со стороны машины донесся грохот заработавшего крупнокалиберного порохового пулемета.
Штурмовики тоже открыли огонь, и в метавшейся под сводами тоннеля музыке появились новые нотки – хлопки взрывающейся плоти, шипение кипящей крови, вопли гибнущих биоников и топот маневрирующих людей и роботов. В бою на близкой дистанции был важен маневр, поэтому мароманны и дактианцы устроили натуральные танцы под огнем. Не маневрировала в этой схватке только третья сторона, машина туземцев. Она сбросила скорость и теперь медленно надвигалась, поливая всех и вся свинцом из своего древнего оружия.
Кстати, Бозе напрасно опасался, что мароманны сожгут некий шедевр доисторического автомобилестроения. Ничего шедеврального в раритете не было. Восьмиколесная машина походила на бронированную коробку с клиновидным носом и тупой кормой. Из корпуса торчали два курсовых пулемета небольшого калибра, а сверху была приляпана несуразно маленькая башня, в которой, впрочем, вполне хватало места для казенной части большого пулемета. Именно из этого «крупняка» местные партизаны и пытались покрошить в капусту всех незваных гостей планеты Терранова-Оттономика.
Интересно, как ее называли сами туземцы?
Толстые деревянные своды частично гасили звуки, но грохот стоял все равно оглушительный. И дело было не только в калибре пулемета. Пороховой крупнокалиберный монстр имел какую-то средневековую скорострельность, не больше тысячи выстрелов в минуту, и потому не выл, как вильдерское оружие, а басовито тарахтел. Зато, наверное, не перегревался, о чем косвенно свидетельствовало отсутствие охлаждающего кожуха вокруг ствола. Все те же вильдерские «дуры» из-за мощных, но громоздких систем охлаждения явно проигрывали этому оружию в изяществе. При всем при этом пулемет бил точно, и его боеприпасам хватало силенок опрокинуть даже робокрига. Пробить наноброню – не хватало, а остановить противника и уронить получалось запросто.
