— Неужели замерзнем?
— Не должны, это я так неудачно пошутил. Все, что мы видим, пропадет через пару минут после того, как здесь появится Дрема. Все бы хорошо, да жаль, время идет: еще пару часов — и на кордон не успеем, уйдет он, а это может нас поставить в еще худшее положение.
— Разве может быть что-то хуже того, что уже с нами случилось? — спросил, но внутренне содрогнулся. Не хочу здесь оставаться. Нужно успеть. Все, что профессор говорит, всегда сбывается. Вот о Дреме рассказал, а я не поверил, и вот результат. — Неужели вы еще что-то ждете?
— Я давно жду беды, особенно после того, как на вас напали шершни. До этого слышал о них только рассказы. А уж когда напали предтечи птеродактилей, уже ничему не удивляюсь. А хуже может быть многое, с туманом какой только нечисти не приходит, кое с кем вы уже сталкивались, едва вас откачал. Тихо!!!
Я и так не двигался, а после этого тихого возгласа даже перестал дышать, холодным потом покрылся от неприятного предчувствия. И словно отвечая на это предостережение, все вокруг мгновенно изменилось.
Только что высился слегка желтеющий лес, стояла высокая высохшая трава, не дающая нам пройти, и вдруг не осталось ничего: только сухой ствол поваленной сосны впереди, пустая поляна за нашей спиной, а вот на ней чуть в стороне, не касаясь земли, висело нечто непонятное, ни на что не похожее.
Меня окатила волна зловония от гнилых грязных лохмотьев, прикрывавших угловатое худое тело с острыми, торчащими ребрами. Приглядевшись, я понял, что это не одежда, а лохмотья кожи, свисающие с боков, с плеч и груди, прикрывающие у существа то место, где находятся половые органы.
Бросался в глаза небольшой рот, находящийся на чем-то напоминающем лошадиный череп. Губы были тонкими, синими, над ними торчали две большие ноздри, похожие на дырки в желто-коричневой коже. Выше глаза, темные, страшные своей глубиной, желтый зрачок закрывался как у кошки — вертикально.
Существо усмехнулось, показывая длинные желтые заостренные зубы, и от него пахнуло смрадом тления.
Самое, пожалуй, непонятное было то, что существо висело в воздухе, не касаясь земли. Типичное привидение, только не человека, а непонятно чего. И от него шел очень тяжелый запах, от которого и отравиться можно с непривычки.
Я взглянул на профессора, который смотрел на чудовище, изумленно открыв глаза, прикрывая их рукой от косых лучей солнца.
Но тут существо запищало тонким визгливым голоском, причем так требовательно, громко и совершенно непонятно, что я вздрогнул от неожиданности и отпрыгнул в сторону:
— Мы спешим, — ответил профессор, словно понял, что произнесло существо. А может, и действительно что-то означает этот визг? Впрочем, я сомневаюсь в этом. Даже если смысл и есть, то разговаривать с этим чудищем по-человечески было бесполезно. Пусть человек может повторить как попугай отдельные фрагменты речи, но животное-то никак не может научиться разговаривать как люди. — У нас мало времени. Опоздаем, время уйдет, потом не догоним. Идем на кордон, а ты, наверное, знаешь, как туда трудно попасть.
Чудовище что-то пропищало ему в ответ, широко раскрыв рот и вновь показывая острые желтые зубы.
— Пропусти нас, пожалуйста. — Сергей Сергеевич, продолжал убеждать существо, чтобы оно нас отпустило. — Мы отблагодарим.
— А вы действительно понимаете его язык? — все-таки не выдержав, спросил я. — И что эта ужасная тварь нам сейчас говорит?
— Откуда мне знать язык Дремы, если я встречаю его в первый раз? — укоризненно покачал головой профессор. — А говорю сейчас, потому что часто неважно, что говорится, важна интонация. С собаками так люди разговаривают, с лошадьми, коровами, свиньями, да мало ли с кем. Думаете, домашние животные знают человеческий язык?
— Собаки и кошки знают, да, наверно, и другие, хоть несколько слов да понимают.
— А говорится гораздо больше, и скот успокаивается. По интонациям звери понимают, что им никто ничего плохого делать не собирается. Надеюсь, Дрема тоже поймет, что мы не желаем ему зла.
Я понемногу начал привыкать к ужасному зловонию, как и к тому, что это невероятно мерзкое существо находится рядом, но продолжал вертеть головой по сторонам, все еще надеясь убежать. Еще я пытался понять, как оно движется без ног, но только хорошо приглядевшись, заметил, что они все-таки у него есть.
Под кожистыми складками прятались длинные тонкие ноги, обтянутые серой кожей. Чем-то они походили на ноги страуса, так же заканчивались небольшими копытцами и были почти незаметны, потому что сливались с серой высохшей травой.
Смущали лохмотья кожи, висящие по всему телу. Что-то в этом чудище было не так — неправильно. Да и запах был чрезмерно омерзительным. Не таким он должен быть у хищного существа, он же так всю дичь распугает.
Чудовище снова взвыло и подбежало на пару шагов поближе. Его движение было плавным и в то же время очень быстрым. Впечатляла скорость: от такого зверя точно не убежишь и без иллюзий, которые он создает.
— Почему ты нас не отпускаешь? — Профессор стоял прямо, говорил уверенно и спокойно. — Чего тебе нужно?
Дрема завыл долго и как-то обреченно, вздымая вверх тонкие лапки, заканчивающиеся острыми коготками.
— Вы понимаете, что он говорит? — тихо спросил я. — Как-то уж очень уверенно себя ведете…
— Не мешайте, — поморщился профессор. — Дрема — природный телепат, он может проецировать любые образы в наш мозг, только что видели. Сейчас он пытается мне что-то рассказать, а я не понимаю. Может, вам удастся разобраться? Встаньте рядом со мной и смотрите ему прямо в глаза.
— Не хочется. — Я передернул плечами. Смотреть на это существо мне точно не хотелось и уж тем более близко подходить. — Неприятно очень!
— Не бойтесь, если бы он хотел нас погубить, то не показался бы. А раз мы его видим, то ему что-то от нас нужно. Да подойдите же! Вы, надеюсь, понимаете, что мы отсюда не уйдем, пока это существо нас не отпустит?
Сергей Сергеевич говорил тихо, осторожно, не отводя глаз от Дремы.
Я подошел ближе и с неохотой посмотрел в темные глубокие глаза с желтым вертикальным зрачком. Господи, зачем я это сделал?!
Меня потянуло куда-то в сторону, и я, наверно, упал бы, если бы не поддержала твердая рука профессора. И тут все окружающее пропало, я словно ослеп. Все исчезло. Передо мной распахнулась не просто темнота, а самая настоящая ночь.
Звезды висели над моей головой в темной пустоте, складываясь в незнакомый рисунок, показались над горизонтом две ярко-желтые луны и тут же скрылись за облаками. Поднялся легкий ветерок, несущий запахи аммиака и тления, пряной незнакомой травы и еще чего-то сложного, что невозможно описать.
