Вадим отвернулся. Сандра пододвинулась к нему, взяла больную руку, шепнула: «Дай, посмотрю».
— Н-не-е-е-е!!! — дикий крик.
Синтезатор держал пистолет непривычной модели, с очень длинным стволом. Ходок заходился плачем, отползал по полу. Леон поднялся.
— Хватит. Слышишь, Синтезатор, хватит. Не сходи с ума.
— Не-е-е-е-е-е-е!
Пистолет хлопнул совсем негромко. Сандра закричала и кинулась к Синтезатору, Вадим успел поймать ее за талию, удержать.
Из плеча Ходока торчала стрелка с желтым оперением — похожие используют, когда хотят усыпить дикого зверя.
— Вот таким он мне нравится. Пусть поспит. Помогите перетащить в медотсек, ему надо посмотреть нос. И голову. Он всегда такой нервный?
Леон все еще слепо обшаривал пояс — всех, кроме Вадима, Синтезатор заставил сдать оружие. Сандра всхлипывала.
— Тебе самому нужно голову обследовать, — буркнул Вадим.
— Я бы не был столь категоричен. Если я больной, то и ты больной. А ты не больной, ты просто нервный, братишка. Ну, что стоим? Я об него пачкаться не собираюсь.
Вадим с Леоном подняли Ходока: Леон ухватил под мышки, а Вадим взялся за ноги. Голова Михи болталась, он всхрапывал. Синтезатор открыл «дверь» в медблок: кушетка, какие-то приборы, бело, чисто, пахнет озоном.
— На кушетку кладите. Ага. Свободны, я им займусь. Идите, и так после вас дезинфицировать. Кстати, санузел и душевая… Сейчас покажу.
В санузел можно было попасть из тамбура. Синтезатор отправился врачевать Ходока, Сандра — мыться.
— Ты останешься здесь? — спросил Леон. — Или уйдешь со мной? Сандра сделает так, как ты захочешь. Решай. Я здесь долго торчать не намерен.
Решать прямо сейчас? Не зная, что предложит двойник, понятия не имея, куда идти, не разобравшись с Ходоком? А ведь можно отдохнуть. Если никто не гонит, почему бы не остаться на пару дней?
— Давай отдохнем, — Леон презрительно усмехнулся, — Леон, мы все устали. Посмотри правде в глаза: у нас нет ничего, мы даже не знаем, куда идти. Может, мой двойник в курсе? Мы устали и больны…
— Я не устал.
«Грязный и больной», — вспомнил Вадим слова двойника. Почему он так сказал? Просто так? Нет, вряд ли. Счел их всех лучевиками? Тоже вряд ли, волосы у Леона на месте.
— Хреново выглядишь, — заметил Вадим. — Совсем хреново.
— И ты будешь терпеть вот это «брати-и-и-ишка»?
— Я буду терпеть что угодно, если это поможет делу. Хоть «братишку», хоть «милашку». Я хочу домой. Мне казалось, наши цели совпадают.
— Нам по пути. — Леон подошел к экрану, на котором буря гнула деревья, ломала сучья, гоняла рой оторванных листьев.
Здесь, в «палатке», ветра даже слышно не было.
— Катастрофа, — заметил Вадим, кивнув на экран, — просто конец света.
— Моя бабушка видела войну. И рассказывала много. Это — не конец света, Дизайнер, а просто гроза.
Вадим приготовился слушать долгий рассказ, но его не последовало. Леон смотрел на грозу. И молчал, пока Сандра не вышла из душа и объявила, что следующий может мыться.
Доковыляв до бельевых веревок, Ника наконец поставила таз и вытерла пот. До чего жаркий выдался июль! Асфальт плавился на дорогах, накалялся и вонял так, что дышать невозможно. Где битумом подмазали — битум вытекал. Но, с другой стороны, жара — хорошо: белье сохнет моментально. Правда, Леночка капризничает, вот с трудом уснула.
Перебросив простыню через веревку, Ника потянулась, чтобы прицепить прищепки… И вдруг земля вырвалась из-под ног. Задребезжали стекла, взвыли собаки, а потом стало неестественно тихо. Землетрясение? Это первый толчок, следом должен идти второй… Второй толчок всегда сильнее, она помнила это с тех пор, когда жила с Витей на Камчатке.
Леночка!!!
Она же там одна! А вдруг штукатурка отвалится, вдруг… Да мало ли что может случиться! Пулей взлетев на третий этаж, Ника дрожащими пальцами вставила ключ в замочную скважину.
Дверь распахнулась. Леночка стояла, держась за перекладину кроватки, и кривилась, собираясь разреветься. Схватив ее, Ника вылетела на улицу. Дул горячий ветер. Выли собаки. Три соседские бабки встали со скамейки и уставились назад, за спину Ники.
Ника боялась обернуться: они побледнели, осунулись, как будто там, позади, — их смерть. Чуя неладное, разревелась девчушка в песочнице, перелезла через бордюр и побежала к бабушке. Та прижала ее так, словно хотела раздавить. Девочка завопила сильнее. Ее поддержала Леночка.
На угловом балконе пятиэтажки столпились подростки.
— Смотрите! — то ли с восторгом, то ли с ужасом кричал черноволосый мальчишка. — Оно… Оно растет!
И на юных лицах — не то радость, не то испуг. Ника чувствовала себя мухой, увязшей в меду. Набралась смелости, медленно-медленно повернулась, и мороз продрал по спине: над крышей пятиэтажки, клубясь, поднималось белое облако. Что это? Все выше, выше… Маленькое облако на тонкой ножке начало разворачивать шапку. Ника закричала. Ее крик подхватили десятки, сотни, тысячи голосов. Вопль ужаса прокатился по городу.
Что делать? Чему учил Витя? Ожоги, потом радиация… Ника метнулась к тазу с бельем, укрыла себя и ревущую Леночку влажным пододеяльником и поспешила спрятаться, но ее чуть не смели граждане, бросившиеся на улицу.
— Бомбоубежище… бомбоубежище… — доносилось отовсюду.
Бомбоубежище находилось в соседней сталинке. Не понимая, зачем она это делает, Ника побежала за всеми в подвал. Как будто стремление, умноженное на сто, могло предотвратить беду.
Но дверь с железной обивкой была закрыта, а ключа ни у кого не оказалось. Худющая женщина упала на колени и заголосила. Выходить из подвала никто не решался. Леночка захлебывалась криком. Ника наконец сняла мокрую простыню и привалилась к стене.
— Товарищи, — на улице проснулся громкоговоритель. — Сохраняйте спокойствие. Непосредственной угрозы жизни нет. Сохраняйте спокойствие, ждите указаний по громкой связи или следуйте советам военных и специалистов по гражданской обороне.
Но никто не спешил на улицу. Первым к двери направился мужчина при галстуке, в сером костюме. Наверное, шел домой обедать. Друг за другом люди покинули подвал, Ника была последней, приоткрыла дверь, посмотрела, не темнеет ли кожа, и, снова укрывшись простынею, рванула домой.
Громкоговоритель затрещал и разродился речью:
— Товарищи, непосредственной угрозы жизни нет. Сохраняйте спокойствие. Во избежание последствий удара не выходите на открытые пространства, по возможности оставайтесь дома. Если вы на улице — спуститесь в подвал или метро, ждите указаний по громкой связи. Если вы почувствовали себя плохо — обратитесь в пункты оказания неотложной помощи, находящиеся по адресам… Следуйте инструкциям, переданным по громкой связи, или инструкциям специалистов по гражданской обороне. Всем военнообязанным гражданам предписывается обратиться в ближайший мобилизационный пункт. Товарищи, непосредственной угрозы для жизни нет…
