– Дай мне, – просит майор триста девяносто вторую и вновь тянется ладонью уже к гарнитуре в моих руках.
– Вообще-то, они меня просили выйти на связь, – неуверенно отвечаю я.
– Не переживайте, Зубков, это они не знают, что я тут есть. Но ты прав. Войди в контакт и скажи, что Посол желает выйти на связь. – Пока мы соображали и переваривали услышанное, настраивали телик и ожидали, прошли последние пять минут. Ровно в пятнадцать часов экран телевизора дернулся, и на нем появилось изображение рваного белого пятна с отходящими от него дорожками темными. Картинка приблизилась.
– Так это ж Кушак сверху, – заорал старший прапорщик, указывая пальцем на телевизор.
– А вон мы слева, – ткнул кончиком мизинца майор на разбросанные слева от белого пятна маленькие квадратики домов, собранные в одном месте экрана.
– Я – Куш-один! Как картинка? Видите? Прием, – услышали все из щекофона после моего ответа на тональный вызов.
Явление Кушака народу, а это были они, было сродни тому же ядерному взрыву. Но сосед сверху требовал ответа, и по тому, что он вышел на нас, я предвидел, что ему что-то от нас надо, иначе зачем бы он на нас вышел. Вон заставу «Чарли» целую под собой дал раздолбить, не предупредил, а ведь мог. Вон у него какие средства обзора и контроля, все как на ладони. Ой, не нравится мне данаец, в связь сам входящий. Но других союзников у меня против государства Иран нет. Приходится отвечать и подчиняться более сильному соседу сверху. А если он такой сильный, то зачем ему мы? Дальше размышлять некогда – надо отвечать на вызов.
– Я – Первый, картинка в норме, видим себя, пепелище «Чарли», дороги, подступы слева, щель в тыл, склоны Кушака. Имею Посла для Куш-один. Прием. – Про пепелище я специально напомнил – на их совести двадцать пограничников. Они дорогу на Кушак прикрывали, сами не ведая об этом. Их и положили там, на «Чарли», всех, без разбора. А я соображаю: если чарлинцев в плен не взяли, то не такие уж они и крутые, эти иранцы, мало их там, некому за пленными смотреть. Вот и первый плюс для нас. Нас тоже не много, но «мы в зеленых фуражках, а это хлеще, чем в тельняшках», как говорят мои солдаты. И понятие «честь» у нас не последнее среди остальных достоинств моего воинства.
– Я Куш-один. Включаю световое изображение инфракрасноизлучающих биообъектов. Прошу подтвердить появление на экране красных точек наложения. Прием. – Почти одновременно с фразой оператора Кушака на черно-белом изображении с серыми переходами появились красные точки. Одна группа кучно сосредоточилась возле квадратиков домов и внутри их на нашей заставе, зато четыре другие группы выложили квадрат на склонах Кушака, окружив его тем, что сосредоточились на вершинах воображаемого четырехугольника. Пятая группа вытянулась в цепочку красных точек, и этот пунктир недвусмысленно двигался, медленно, но упорно в направлении нас на экране нашего же телевизора. Информация про то, что наш Посол хочет связаться с невидимыми спецами, ответа не получила. Майор дернулся к рации. Пришлось отступить и сделать майору выражение ожидания на лице и подтвердить это мое требование жестом свободной руки. Майор матернулся, сбрасывая эмоции, но согласился подождать с недовольной мимикой на лице.
– Я – Первый, вижу шесть групп красных точек. Первую идентифицирую как своих бойцов на «Чайке», четыре группы стерегут подножие горы. Пятая группа движется в нашем направлении, численностью в пятнадцать точек. Прием. – Майор зашел со стороны моего свободного уха и безапелляционно прошептал:
– Попроси на связь с Послом – Затвор или Затворника. – Я кивнул, показывая, что понял, и из наушника снова раздался голос Кушака.
– Я Куш-один. Подтверждаю. Цель пятой группы, согласно расшифровке данных радиоперехвата, ваш отряд, задача – уничтожение. Примите меры для постановки засады и перехвата. Направленную трансляцию в режиме реального времени не прекращаю. Прошу переписать таблицу ведения радиопереговоров и режим переключения каналов телеприемника, которые сейчас появятся на экране. Шифр первый, общий. Как понял? Прием.
– Я – Залив Первый, вас понял. Таблицу вижу. Копирую. Посол просит Куш дать связь с Затвором. Как понял? Прием. – Некоторое время в наушнике стоял только шум эфира. Пауза затянулась.
– Я – Затвор. Прошу Посла на связь. Как понял? Прием. – Майор выхватил гарнитуру, опомнился, спокойно приложил к уху кругляш щекофона.
– Посол на связи. Дервиш молит избавлением. Как понял? Прием. – От этакой околесицы, которую сказал майор, мы с прапорщиком переглянулись и пожали плечами. Но на той стороне, по-видимому, сказанное нашим майором имело смысл. Ответ был столь же непонятен для нас, но вызвал улыбку на сосредоточенном выражении лица говорившего с Кушаком.
– Я – Затвор. Прошу Дервиша подтвердить код избавления. Прием. – В ответ на это майор высказал длинную строчку цифр, которую повторил дважды. Кушак попросил обождать, видимо, сравнивали полученную цифирь с заложенной в сейф.
– Я – Затвор. Полномочия Дервиша подтверждаю. До прибытия на объект оставляю за собой право на руководство и принятие решений.
– Я – Дервиш. Согласен. Предлагаю план уничтожения всех пяти групп, блокирующих гору. – Разговор майора Дервиша с Кушаком затянулся ненадолго. Из разговора я понял, что Кушак в состоянии самостоятельно грохнуть все движущееся по земле в радиусе досягаемости его комплекса вооружений. Но выявлять свои возможности не желает и без нашего майора не может. Поэтому радость подготовки торжественной встречи пятой группы диверсантов он возлагает на наши стволы и подствольники. Взамен на наш риск он будет транслировать окружающую обстановку в режиме реального времени на наш телевизор. В результате этих договоренностей пришлось перетянуть телик к дверям комнаты связи, чтоб освободить одну из наших радиостанций. Майор перебрался на связь, и у нас там обра-зовался командный пункт с видеокартинкой и «Соколом-М» во главе. Пришлось предупредить дизелиста о важности бесперебойной подачи электричества на заставу. Зато с таким контролем местности можно смело снять охрану с ближних подступов и тылового прикрытия со стороны Арчабиля. Что я и сделал. Народ повеселел. Сказка о сокровищах Кушака начинала сбываться. Красные точки иранских диверсантов неуклонно приближались к заставе.
Старшина готовил снайперов, винтовки и ночные прицелы, аккумуляторы к ним. Я руководил оборудованием позиции для миномета. Даже пристрелялся четырьмя дымовыми минами. Солдаты рыли траншеи и ячейки для снайперов там, где указал наш охотник-прапорщик. Водители копали капонир для бэтээра на возвышенности в центре опорного пункта. Застава оскалилась стволами всего наличного вооружения в сторону, откуда шли пятнадцать псов войны. Вечер медленно отбирал свет у дневного времени. Тени гор неумолимо удлинялись, предвещая темень ночи. Ужин удалось провести по плану. Красные тоже остановились. На телевизоре произошли изменения, теперь люди противника изображались в виде красных точек, а отметки наших солдат имели зеленый цвет. Тактическое преимущество нашей телекарты не давало иранцам ни единого шанса. Мало того, подойти к опорному пункту со стороны Кушака они могли только по директриссе нашего стрельбища с комплексной полосой пограничника на нем. По стрельбищу, что прекрасно просматривалось с высотки, на которой расположился опорный пункт заставы. Мало того, ОППЗ главенствовал над подходами с правого фланга, тыла и границы. И только левый фланг с вышкой мог похвастаться своим более выгодным положением над окружающей заставу местностью.
