— Не гони, Хвост. У нас полдня впереди. Предлагаешь торчать здесь, мутантов приманивать?
— Можно пособирать артефактов в округе, а на ночь вернуться сюда, — безмятежно отвечает Хвост.
Он думает, что очень хитрый. Гляпой он прикрывается от аномалий, Вычетом — от глобальных пакостей Зоны и всеми нами — от мутантов и людей. Дележ хабара тоже в его пользу. Выгодно! Но чтобы делить, нужно собрать.
— А прогуляться до Припяти? — спрашиваю я.
— С ума съехал? Там совсем труба, загнёмся за милую душу, прикинь думалкой, Чемодан! Забыл, что такое Припять, что ли?
— За три года там могло всё измениться.
— А оно и изменилось, только в худшую сторону! Днём туда ещё можно сунуться, а ночевать — хрен. Взводом не отобьёшься. Съедят.
— Бюреры, что ли?
— И бюреры тоже…
Чувствую, он сам толком не знает, на что горазда Зона в черте Припяти, но испуган всерьёз. И пусть пугается.
Пытаюсь сдвинуть предохранитель незаметно, но Хвост бдит.
— Ты что, Чемодан?!
— Превентивная мера, — объясняю. — Сиди спокойно, за ствол не хватайся. Не хочешь идти сейчас к Монолиту — не надо. Сами дойдём. Адью.
Вычет уже на ногах, водит туда-сюда стволом своего АКСУ. Спокойно, напарник. Улыбайся. Не станут наши временные попутчики делать резких движений — не делай и ты. Вижу: и Хвост взглядом не советует своему Гляпе геройствовать. Всё корректно. Нормально встретились — нормально разошлись. У сталкеров такое за обиду не считается. Просто мелочи жизни.
— Сдохнешь ведь, — предрекает Хвост. — Чемодан, ты же всегда был разумный мужик! Ты послушай! От Припяти к Монолиту идти ближе, но ночевать в Припяти нельзя. Идти напрямик — можно, хреново там, но можно пройти… если обернуться туда-обратно за день. А для этого надо выйти с утра, а не после обеда… Ну ты мне поверь, Чемодан, я знаю!
— Пока, — говорю я, медленно отступая. — Отомкни-ка магазин, чтобы я не нервничал… Вычет, вперёд. Рюкзак мой прихвати.
— Стой! — умоляюще стонет Хвост. Магазин он не отомкнул, но отбросил автомат в сторону и демонстрирует мне пустые ладони. — Гляпа, положи карабин! Погоди, Чемодан, послушай ещё, я ведь не выдумал всё это, я дело говорю… Ну ты что, блин, реально гробануться хочешь?
— Ага, — говорю. — Мечтаю с детства.
— Стой… Мы с тобой пойдём. Дурак ты, Чемодан, но я пойду. Одним вам там делать нечего, только подохните ни за что… Вчетвером надёжнее. Только пушку свою убери, не нервируй нервного… Наш договор ещё в силе?
— В силе, — отвечаю я после секундного раздумья и, опустив ставлю автомат на предохранитель. Хвост, улыбаясь, подбирает свой автомат. Нет, я не жду от него глупостей; если бы спор вёлся о дележе хабара — тогда другое дело. И точно: Хвост не делает резких движений. Может быть, помнит о том, что, когда меня выперли со второго курса за академические задолженности и общее разгильдяйство, я попал служить в десантные войска и оттрубил от звонка до звонка. Давно это было, но даже сейчас я имею хорошие шансы открыть огонь раньше Хвоста.
— Только погоди четверть часа, я тут поосмотрюсь, — просит Хвост.
Надеется набрать артефактов. Ну, пусть поосмотрится. Я тоже поброжу немного — вдруг попадётся что ценное? Не на продажу, это после. Есть артефакты, ношение которых при себе увеличивает выносливость или устойчивость непрочного человеческого организма к физическим воздействиям. Конечно, попавшего в «мясорубку» бедолагу не выручит никакой артефакт, но маломощный «трамплин» разве что наставит синяков. А в мощный сам не попадайся, не будь слепым!
Как ни странно, аномалий на территории объекта немного — шевелятся «ржавые волосы», пышет жаром «разлом», в яме залёг «холодец» и мелко дрожит, будто ему зябко, а больше и нет ничего. В смысле, не видно ни глазом, ни детектором. Почти сразу я нахожу «грави» — некую красивую субстанцию, спрессованную в этакий самородок причудливой формы. Хорошая добыча, не из дешёвых, хотя Сидор даст за неё раз в сто меньше, чем за «шнек», — но копейка, как известно, рубль бережёт. А главное, «грави» принадлежит как раз к числу тех артефактов, что уменьшают риск переломов рук, ног, рёбер и шей при попадании в «трамплин» или на периферию «карусели». Только-только подумал об этом — и сразу нашёл. Чудеса в решете. Не зря Ада постоянно твердит мне, что мысли-де материальны, и ругает меня за чёрный юмор.
— Что у тебя? — кричит Хвост. Ну конечно, он смотрел не столько под ноги, сколько следил за мной. Халявщиком был, халявщиком и помрёт.
— «Грави». А у тебя?
— Так, дерьмо собачье. — Хвост пренебрежительно машет рукой.
— Не слыхал про артефакт с таким названием. Что нашёл?
— «Вспышку», — неохотно признается Хвост.
Тоже неплохо. «Вспышка» слегка увеличивает выносливость того кто носит её при себе — только не спрашивайте меня, как это у неё получается. «Огненный шар» — наоборот, утомляет владельца, зато помогает заживлению ран. В былые времена, найдя «вспышку», что случалось редко, я иногда рисковал ещё немного погулять по своему «пастбищу», а найдя «огненный шар» — спешил вернуться в «Харчи». Очень я был осторожен в те времена, не хотел даже минимального лишнего риска, сейчас даже не верится. То ли я был таким, то ли не я.
— «Вспышка» для тебя дерьмо? — насмешливо интересуюсь я. — Мне бы так жить.
Хвост делает вид, что не слышал. Ставлю голову в заклад — он уже сейчас обмозговывает, как бы ему словчить при дележе добычи. Проще всего скрыть часть найденного и спрятать её где-нибудь по дороге, приметив место, а потом вернуться за нею. Потому-то он сейчас и старается набрать побольше, что прятать надо где-то поблизости. На подступах к ЧАЭС пойдут такие места, что вряд ли найдутся охотники сунуться туда вторично, и Хвост при всей своей жадности всё же не самоубийца.
— Ну хватит, — командую я через пятнадцать минут. — Нашёл ещё что-нибудь?
— Нет.
— И я нет. — Хвост, может, и врёт, а я говорю правду. Мне плевать на его враньё, если он хитрит только в этом. — Потопали, чего время терять.
Хвост смотрит на низкое серое небо, будто проверяет, высоко ли солнце, затем на часы и предпринимает ещё одну попытку:
— Через три часа стемнеет. Может, всё же здесь заночуем, а?
— Можешь ночевать. Но без нас.
— Как же без вас? — пытается пошутить Хвост. — Я темноты боюсь.
И взглядом командует Гляпе занять место во главе колонны.
Уже через час я убеждаюсь, что Хвост не зря молол языком, — даже дальние подступы к ЧАЭС труднопроходимы, а что будет, когда мы подберёмся ближе? Местность разворочена, как будто тут шла война, — да так оно, пожалуй, и было, когда после Второго взрыва сюда бросили армейские части. От большого ума, не иначе. А потом, после бесславной и жуткой гибели многих и позорного бегства оставшихся, генерал не то растерялся, не то обозлился настолько, что был отдан приказ нанести по окрестностям ЧАЭС массированный удар артиллерией залпового огня. Припять не тронули и почему-то оставили кое-где необстрелянные квадраты, но всю остальную местность перемололи в кашу. Сколько времени прошло с тех пор, а до сего дня не везде поднялась уродская мутантная растительность — то и дело попадаются огромные голые проплешины. Вроде и обзор на них хороший, а не нравятся они мне — смертью пахнут.
