— Что, старые знакомые? — не удержалась Алиса.
— Сомики, — сказал я, — у нас тоже есть. Похожие. Из них похлебку можно делать…
— Не сомневаюсь.
Мы немного постояли у этого подземного ручья, послушали, как журчит вода, посмотрели на сомиков, потом перешли его вброд.
После ручья мы молчали. Я слушал и смотрел по сторонам. Вряд ли жрецы кидаются из засады, скорее всего набрасываются скопом. Бесшумно скопом наваливаться нельзя. Значит, неожиданностей не случится.
Вдоль по стенам тянулись обрывки толстых проводов, обгрызенные вместе с металлом.
— Это жрецы, — шепотом пояснила Алиса. — Они все едят, даже железо.
Я подумал — хорошо, что есть Кольцо. МКАД этот. Потому что если бы его не было, вся эта мерзость полезла бы к нам. А у нас своей мерзости хватает.
Шагали. Постепенно к свету лампочек стал примешиваться и другой, дневной. Я вопросительно повернулся к Алисе.
— Там поверхность близко, — объяснила она. — Пролом.
— Эти жрецы — они точно там живут?
— Точно. Без огнемета не пройти. Вряд ли там кто-то новый поселился, никто связываться не хочет.
— Ясно…
Я огляделся. Трубу увидел. Обрезок. Поднял и с размаху ударил в рельс. Звук получился громкий и протяжный.
— Ты что?! — в ужасе прошептала Алиса. — Может, проскочили бы! А ты…
— Не бойся, — сказал я. — Сегодня мы все равно не умрем. Что- то мне подсказывает…
— Дурак!
— Стой тут, — приказал я. — Стой и ничего не бойся. Если начнут прорываться — беги к ручью.
Я стукнул еще. Еще и еще, и стучал, наверное, с минуту. Отбросил трубу. И сразу услышал. Писк. Примерно такой же, как у крыс, только еще с щебетаньем. Улыбнулся.
— Дурак… — прошептала Алиса. — Теперь точно сдохнем…
— Не-а, — сказал я. — Не сдохнем.
Сунул ей клетку с Папой.
— Я свистну, — сказал я. — Когда придет время.
Опустился на рельс. Достал из рюкзака шпоры. Это так называется шпоры, на самом деле это устройства целые. На правую ногу крепится небольшое лезвие, сантиметров десять, для короткого удара. Впереди клинок, на каблук шип. На левую ногу лезвие подлиннее, и чуть загнутое внутрь, похожее на серп. На каблуке тоже шип — чтобы лягнуть, если сзади подберутся. Оружие опаснейшее, умелый боец такими шпорами леммингов может просто косить.
Закрепил шпоры, проверил, пошагал навстречу приближающемуся визгу.
Неожиданность случилась. На такое количество я не рассчитывал — навстречу по тоннелю катился серый медленный ком, так мне показалось сначала. Однако, приглядевшись, я обнаружил, что это вовсе не ком. Твари, размером примерно с Папу. Подпрыгивали. То есть они не бежали, как крысы или собаки, а прыгали. Как кенга, только маленькие, конечно.
Еще я заметил глаза. Много, черная брусника. Голодные, конечно. Все хотят жрать, у всей погани, как правило, очень хороший аппетит. Вот взять козу, животное чистое, полезное. Так она никакого мяса не ест, только травку. Интересно, а что они жрут? Трупы, наверное. Мрецов, големов разных, друг друга. Погань — она не может траву есть…
Жрецы. А цвета, как крысы.
Я ждал.
Когда ком приблизился метров на пять, выстрелил.
Карабин выплюнул облако дроби. Свинцовые опилки расплавились и вылетели из ствола раскаленным ураганом. Приближающийся ком рассыпался. Большую часть разорвало дробью, некоторых покалечило, они с причитаниями кинулись прочь. Лучше всего подействовали опилки — при попадании они подпаливали шерсть — наверное, десяток жрецов заметались по туннелю горящими комками.
Не ожидал такого эффекта. Мощно получилось. У меня талант, я всегда очень хорошо убиваю.
Впрочем, со стороны станции тут же подоспело подкрепление, следующая волна, погань, не теряя времени, принялась пожирать трупы своих собратьев и родственников, так я и знал — погань, она всегда сама собой питается.
Увлекшись полдником, обо мне они забыли совсем — одурели от нежданного мяса, от крови или не знаю, что у них там. Я даже успел перезарядиться. И выстрелил еще. Копошащуюся кучу раскидало по сторонам, тоннель наполнился диким визгом, вонью разбрызганных кишок и паленой шерсти, горящими прыгающими мячиками, оставшиеся узрели обидчика и кинулись на него. На меня. Я тоже двинулся в наступление.
В любом бою есть несколько основных правил. Если на тебя навалился кто-то крупный — стреляй и отступай, не давай ему приблизиться. Удар — шаг назад, выпад — отступление. Крупного лучше бить по конечностям. Лучше в лапу. Вот волкер, если нападает, по морде его бесполезно — иногда даже пули отскакивают. По лапам надо стрелять. Или топором. С перебитой лапой волкер не боец. Тебя догнать не сможет, а ты его запросто. Перебил одну лапу — и все, дальше драться он не будет. Спокойно берешь — и во вторую лапу. И все, потом топором. Ну, если не стаей, конечно, тебя прижали.
Мелочь, наоборот, надо — с первого удара, и желательно по башке. Лучше же всего, чтобы с одного удара сразу несколько штук А вообще, главное — чтобы не зашли со спины, на спине рук пока не придумано. Поэтому я двигался вдоль правой стены, если враги атаковали массированно, прижимался к бетону.
И бил.
На меня прыгала тварь — я срубал ее в полете плеткой, тут же с размаха, разрывал жреца, вцепившегося в сапог сбоку, затем удар левой — секирой, затем снова плеткой, затем шпорой, длинным лезвием раз — и две башки покатились. И еще. Еще.
Неплохо. Главное — держать равновесие, не позволять вцепиться. Удар-удар-шаг, удар-удар-шаг, я продвигался вперед, оставляя за собой смерть. Как настоящий жнец. Только не поганый, а праведный.
Не очень сложно, не то что с леммингами, они мелкие, трудно попасть, а бегут от горизонта до горизонта, и все бешеные, свирепые. Тут проще, раз-два. Наверное, огнеметом было бы еще лучше, но я и так справлялся.
Не спешить. Когда до станции осталось совсем немного, мне захотелось побежать. Раскидать жрецов, добежать до платформы…
Опасно. Запнешься — все, больше не поднимешься. И я не торопился. Истреблял, я ведь истребитель. Пусть это была не моя станица, не моя земля, но все равно. Человек должен бороться со злом. Наши предки, ну, давным-давно, которые, отвоевали себе планету, всех тогдашних волков загнали по норам, львов перебили и в зоопарки посадили, из коркодилов сапог понашили, как надо все устроили. И мы так сделаем. Перебьем всех, кто только осмелится. Всех…
— Всех! — рявкнул я.
От неожиданности жрецы отхлынули, я сделал несколько шагов вперед, убил еще три штуки.
Они напали снова, и я снова стал убивать. Секира, плетка, шпоры. Вперед. Тропарь Четыре, смерть бежала по дорожке, подвернула свои ножки…
