Как и рассчитывалось, общая сумятица, связанная с движением стены и подрывом корабля, сильно сыграла на обороноспособности. Пятерка «Десмодов» атаковала из тени, держа своей целью рулевое управление дредноута. Конструкция «Кингов» с их уязвимой точкой в рулевой зоне в очередной раз сыграла злую шутку. Две торпеды, одна за другой вонзившиеся в нужное место, моментально лишили корабль возможности маневра. К этому времени стена наконец дошла до корпуса судна. Артиллерийский огонь смог снизить ее скорость, так что столкновение вышло достаточно мягким, но фактически корабль оказался зажат в каменных тисках, не дающих ему развернуться.
Но в чем-то Фишер оказался прав. Пяти тяжелых торпед оказалось мало, чтобы повергнуть стального гиганта на землю. Дредноут сильно наклонился, но летучести не потерял. И не будь он зажат между скалами, у него вполне оставался шанс развернуться неповрежденным боком и ответить уцелевшим главным калибром. Но смысл ловушки Роджера и заключался в том, чтобы лишить корабль маневренности, и, перезарядившись, он дал еще один залп по раненому исполину.
К удивлению Витгефта, которому не так давно довелось уничтожить подобную махину одной бомбой, корабль, несмотря на взрывы и бушующее пламя, охватившее добрую его половину, продолжал держаться и даже попытался дать задний ход, в надежде вырваться из плена. Пара орудий, для которых крейсер находился вне пределов досягаемости, попыталась повторить трюк Ланге, стреляя по стенам в надежде достать противника рикошетом, а в самом эпицентре огня, где, казалось, невозможно было выжить, замелькали вспышки выстрелов.
Именно теперь майор полностью осознал разницу в классе между нынешним врагом и тем, с кем доводилось сталкиваться ранее. Данный «Кинг», даже будучи смертельно раненным, пытался бороться до последнего. Неспособный поразить врага артиллерией, он начал развивать скорость, видимо, в надежде использовать таран как последнее средство. И в какой-то момент Витгефту начало казаться, что ему это удастся, что Роджер лишь напрасно расстреляет все имеющиеся торпеды, но так и не достигнет своей цели.
Третий залп поставил точку в конфликте. Дредноут потрясла серия внутренних взрывов от сдетонировавших погребов. Пламя и дым хлестали из многочисленных щелей, а сам корабль медленно и неохотно принялся разваливаться на части. К этому времени уровень повреждений вырос настолько, что все усилия команды по спасению уже не имели никакого смысла.
И даже в таком состоянии он пытался сражаться, выпуская снаряд за снарядом, даже не видя своего врага. Казалось, что он так и будет продолжать падать в бесконечность, безостановочно расходуя боеприпасы, в надежде хоть как-то выполнить свой долг. И лишь последний взрыв, окончательно разваливший дредноут на части, поставил точку в этих безнадежных попытках.
Правда, упасть ему так и не довелось. Несмотря на то, что взрывы отбросили зажимающую корабль стену, парой сотен метров ниже находился довольно широкий выступ, на котором и застряла большая часть пылающего остова. Для кого-то из пилотов это сильно напоминало гигантский погребальный костер, хотя стрелок поспешил заметить, что данное зрелище наводило на мысли об аде. У самого Витгефта пошел мороз по коже, поскольку лично ему казалось, что перед ним пылающее воплощение гнева погибшей команды.
Что касается ганботов, то лишенные прикрытия, плохо ориентирующиеся в темноте, они не имели шансов. Пять из них смело взрывами торпед, три попытались атаковать «Давыдова» и попали под зенитный огонь. Остальными занялись «Десмоды», набросившиеся на мелких «Хаундов» со всех сторон. В отличие от команды дредноута им явно не хватало опыта и упорства. И через пять минут все было кончено, и лишь дым, заполняющий расщелину, напоминал о творившемся здесь беспределе.
– Знатное веселье, – раздался в наушниках потрясенный, но тем не менее невероятно довольный голос Роджера. – Ну, пора и честь знать, будем уходить.
– А мы сумеем? – усмехнулся пытающийся прийти в себя Витгефт. Зрелище пылающего в темноте корабля не давало ему покоя. Казалось, что в этот момент он прикоснулся к чему-то неведомому, загадочному и крайне опасному.
– Куда мы денемся… – пробормотал Пират, в голосе которого сквозило явное злорадство. Уж он-то вряд ли переживал увиденное, расценивая смерть противника как что-то нужное. – Ведь чем больше врагов, тем больше у нас целей…
Густые облака плотно закрывали небо, мешая свету лун развеять густой мрак. Впрочем, люди давно научились противостоять темноте, придумав искусственные источники освещения. Вот и сейчас время от времени яркие вытянутые лучи прожекторов словно клинки рассекали мглу, открывая общему взору многочисленные куски скал, болтающихся между небом и землей.
Роджер взирал на это зрелище с каким-то отстраненным пофигизмом, Игорь, умудрившийся прорваться в рубку, с восторгом, а Витгефт с недовольством. Остальные члены команды были сосредоточены на поставленных задачах, и им было не до изучения ночных красот. Особенно если учитывать тот факт, что малейшая оплошность могла стоить гибели всему экипажу.
Идея прорыва сквозь кольцо блокады, разработанная Роджером, не блистала оригинальностью, но с учетом того, что противник вряд ли рассчитывал на такую наглость, вполне могла принести успех. Среди болтавшихся в Мясорубке осколков скалы был выбран кусок, способный хоть частично прикрыть «Давыдова» спереди. Сам крейсер был опутан сетями и должен был изображать все ту же скалу, покрытую бурной растительностью.
Конечно, днем такой фокус не смог бы прокатить, да и ночью достаточно пристальный взор мог увидеть несоответствие. Но с последним Роджер сумел частично разобраться. Остатки трофейных торпед были выпущены по кораблям, отличавшимся излишним рвением по части работы прожекторами. Все это привело к тому, что флот конфедератов перешел на приборное наблюдение, подсвечивая лишь подозрительные объекты.
Огромное сосредоточение турбания в месте столкновения островов делало бесполезным радар, и поэтому флоту конфедерации приходилось использовать акустический поиск, детекторы тепла и энергетических возмущений. От последних «Давыдова» защищало сильное экранирование, но, чтобы скрыть шум двигателей, приходилось идти на самом малом ходу. Несмотря на то что по результатам испытания кораблю успешно удавалось скрываться от акустиков, в данный момент никто не хотел рисковать лишний раз. Фактически они передвигались за счет импульса, полученного от разгона, который крейсер предпринял еще будучи внутри архипелага.
Конечно, рано или поздно сопротивление камней и воздуха должно было затормозить «Давыдова» настолько, чтобы заставить вновь активировать двигатели, но к этому моменту Роджер рассчитывал уже миновать вражеский строй. Согласно расчетам, так оно и выходило, но не следовало забывать и про неизбежные случайности.
